Даниэла Стил - Грехи матери

Оливия предложила после обеда сойти на берег и обследовать Эльбу, но никто не проявил интереса. Молодежь загорала и купалась. Сара и Джон по своему обыкновению пошли вздремнуть, Аманда же уткнулась в книгу и ни с кем не общалась. Филипп отправился на рыбалку с одним из членов команды. Когда девушки и Алекс наплавались, Оливия опять с удовольствием уселась играть с ними в балду. Пока они играли, на палубу вышел Джон и стал делать наброски окружающего пейзажа. Его рисунки были очень хороши, работал он самозабвенно.

В тот вечер поужинали рано, так что можно было снова отправляться в путь. Предстоял ночной переход до Сардинии, куда планировалось прибыть к утру. На этот раз все женщины собирались пройтись по магазинам.

Ни с того ни с сего Филипп и Джон за ужином стали рассказывать истории из своего детства, и Лиз к ним присоединилась. Они вспомнили поездку в Диснейленд, которая состоялась в отсутствие Оливии, арендованный дом в Аспене, где жили во время весенних каникул, собаку, которую они нашли, но потом вернули хозяевам, подшучивания над соседом и неизбежно следовавшие за этим извинения. Истории были забавные, одна перетекала в другую, но Оливию огорчило, что ее не было ни в одном рассказе, в отличие от Джо и Мэрибел. Она отдавала себе отчет в том, как мало внимания уделяла семье и сколько упустила. К концу ужина она выглядела по-настоящему опечаленной. Это был самый действенный способ показать, насколько она не оправдала их ожиданий и сколь мало проводила времени с детьми. Теперь ей было очень горько это слушать. Алекс заметил выражение ее лица и после ужина, понизив голос, обратился к ней:

– Бабушка, ты себя хорошо чувствуешь?

Он был обеспокоен. Это был чуткий юноша, и он очень любил свою бабушку.

– Прекрасно!

Оливия не хотела говорить, что ее так огорчило. Алекс обнял ее. На палубе включили музыку, и все немного потанцевали. Потом яхта опять тронулась в путь. Девушки принесли новую игру, которую Оливия раньше никогда не видела, и рассказали правила. Тем временем Филипп с Джоном играли в кости на деньги, и к ним присоединились Сара и Лиз. Филипп победил, выиграв целых двадцать долларов, а за Оливией остался один раунд новой игры. Аманда опять ушла в каюту читать. Джон спросил брата, как она себя чувствует. Тот ответил, что прекрасно, и Джон не стал развивать эту тему.

Это был еще один замечательный вечер. Взрослые разошлись по каютам раньше. Молодежь задержалась, а с ней и Оливия – за компанию и присмотреть за детьми. Она опасалась, что кто-то упадет за борт. В конце концов Софи и Кэрол отправились смотреть «женское кино» про любовь, а Алекс остался поболтать с бабушкой.

– Бабушка, ты себя хорошо чувствуешь? – спросил он снова. С внуком ее связывали даже более нежные отношения, чем с внучками.

– Прекрасно.

И тут она решила говорить с ним откровенно. Он был достаточно взрослым, чтобы понять.

– Я очень многое упустила, когда мои дети были маленькими, потому что всё время работала, и теперь мне от этого грустно. Но историю не повернуть вспять и ошибки не исправить. Надо об этом помнить. Лучше сразу всё делать как надо, потому что шанс дается только один.

– Я думаю, ты поступала правильно. Ведь все довольны.

– Надеюсь. Но им не хватало общения с матерью. И я тоже лишила себя многого. Твои дедушка и прабабушка проводили с ними больше времени, чем я.

– Но если бы ты столько не работала, у нас не было бы всего этого, – сказал он, с улыбкой обведя рукой вокруг.

Оливия рассмеялась:

– Это правда. Но это не самое важное, – заметила она.

– Ну да, – согласился он. – Но всё равно яхта классная. Мне она очень нравится. Спасибо, что ты нас сюда пригласила.

– Мне здесь тоже хорошо, – сказала она, радуясь, что внук доволен. Они все отлично проводили время, а Аманда просто была собой и наслаждалась поездкой ровно настолько, насколько вообще была способна наслаждаться чем-то. Она не была командным игроком, в отличие от остальных, сплоченных Грейсонов.

– А что ты? В жизни всё получается так, как тебе бы хотелось?

Ей нравилось общаться с внуком, быть в курсе его дел и интересов. С Софи у нее тоже часто бывали хорошие беседы. Она не столь сблизилась с Кэрол, которая была более взбалмошной, а порой растерянной, как Лиз, но с Софи у нее было много общего.

– У меня всё нормально… – проговорил Алекс, и это прозвучало как-то вяло.

– Но?… – решила поддержать разговор Оливия. Она обожала своего внука.

– Не знаю. Ты сказала, что часто отсутствовала, когда мой папа, Филипп и Лиз были детьми. Мои родители всё время дома. Они никогда никуда не ходят без меня. Но, понимаешь, хотя они дома, их вроде как и нет. Некоторые из моих друзей говорят, что их родители ненавидят друг друга. А я думаю, что мои слишком сильно любят друг друга. Они всегда сидят в уголке и шепчутся, или целуются, или ходят «вздремнуть» в свою спальню. Я знаю, они меня любят, но иногда кажется, что в их жизни для меня нет места. Им никто больше не нужен. Иногда я сижу дома, и мне не с кем поговорить. У твоих детей были братья и сестры, а я один.

Это была проблема единственного ребенка, но не только. Оливия понимала, что Алекс имеет в виду. Бесконечный роман Сары и Джона оставил всех остальных, даже сына, вне их мира. Оливия сочувствовала внуку.

– Это сложный случай. Тебе повезло, что родители так любят друг друга. Но, как вижу, ты из-за этого чувствуешь себя одиноким.

Даже на яхте они постоянно исчезали в своей каюте, и несложно было догадаться, чем там занимались. Жизнь с ними в одном доме могла вызвать у Алекса чувство одиночества, и, похоже, так и случилось.

– А ты никогда не говорил с ними об этом?

– Это бесполезно. Они всегда были такие, а я и так скоро уеду в колледж. Я уеду, а они пусть делают, что пожелают. Мама предлагает остаться в Принстоне, но я хочу свалить. Только она сильно расстроится, если узнает причину.

Оливия подозревала, что именно так и будет.

– В общем… Не знаю… Я просто готов уехать и жить дальше без них.

Оливия чувствовала, что внук собирается сказать еще что-то, но он передумал и промолчал.

– Ты хочешь мне еще что-то сказать?

– Нет, это всё. И пожалуйста, не говори родителям того, что я тебе доверил.

– Не буду. Возможно, тебе самому надо им когда-нибудь это высказать, чтобы они поняли твои чувства.

– Им есть дело только до себя, – грустно проговорил Алекс. – Я бы хотел иметь брата или сестру.

Оливию в этот момент поразило, насколько парадоксальна жизнь. Она мало времени уделяла родительским обязанностям, поэтому Джон решил всё время проводить дома с сыном. Но он был настолько без ума от жены, и они были так увлечены друг другом, что отгородились от сына, и тому было так же одиноко, как если бы родители отсутствовали. Она осознала, что люди не видят собственных ошибок, хотя они бросаются в глаза другим и могут причинить им боль. В конечном итоге детство Алекса было даже более одиноким, чем у его отца, – по крайней мере ее детей окружали вниманием отец и бабушка. У Алекса же не было абсолютно никого, кроме родителей, помешанных друг на друге.