Джастин Элиот - По требованию, или Люкс для новобрачных

– Ладно. – Коротышка откинулся на спинку банкетки, вживаясь в роль. – Так сколько ты берешь за полчаса?

– Две сотни, – ответила я.

– Две сотни за полчаса? Да ты, видно, мастерица!

– Ага. Хочешь проверить?

– Да, пожалуй. Стой! Ты… ты же мне бесплатно предлагала.

– Да-да, так и будет! – потеряла терпение я. – Но в игре полчаса стоят две сотни. – Я понизила голос и заглянула коротышке в глаза. – В жизни я честная давалка, без привяза и отказа.

– Бог свидетель, честные давалки сейчас редкость, – дрожащим голосом проговорил он. – Пойдем ко мне в номер?

– Пойдем.

Поднимаясь в лифте, я взглянула в зеркало. Коротышка выглядел подавленным и явно потел; я – вылитая шлюха. Любой увидевший нас в баре или в фойе мигом разгадал бы суть наших отношений.

Людные места отеля остались позади, и к коротышке вернулась уверенность, которая в баре едва-едва проглядывала.

– Так ночью ты трудилась не покладая рук? – спросил он чуть ли не строго.

– Да, – ответила я и зарделась. – Поспать почти не удалось.

– Пора в постельку, да?

Двери лифта открылись. Коротышка взял меня под руку и повел коридором по ковру с таким длинным ворсом, что казалось, мы идем по снегу.

Коротышка открыл дверь ключ-картой, и лишь тогда у меня появилось дурное предчувствие. Одно дело адвокат – волна страсти буквально сбила меня с ног, а сейчас другое, номер совершенно незнакомого мужчины. Я готова пойти до конца?

На этот вопрос ответил коротышка – решительно шагнул к кровати, сел на краешек и расстегнул ширинку.

– Ну, две сотни это хорошие деньги. Раздевайся, хочу посмотреть, за что плачу́.

В роль командира коротышка вжился играючи, распалив меня пуще прежнего. Я расправила плечи и швырнула на стул жакет, который держала в руках. Прежде я стриптиз не танцевала и не очень представляла, как это делается, но стоило расстегнуть юбку, спустить на щиколотки и снять, как все получилось само собой. Оставшись в кружевном топе, французских шелковых трусиках и чулках, я сбавила темп. То уроню что-нибудь и подберу, медленно наклонившись; то подниму ногу на туалетный столик. В зеркале платяного шкафа мелькало мое отражение, я увидела себя и удивлялась до глубины души. Вдруг меня ждет блестящая карьера в варьете? Эх, веер бы сюда, лучше из перьев, и венецианскую маску!

Я настолько вжилась в образ стриптизерши, что почти забыла о своем «клиенте». Обернулась я, лишь услышав нетерпеливое покашливание. Коротышка покраснел и расстегнул ворот рубашки. В кулаке он сжимал эрегированный член.

– У нас только полчаса, – бесцеремонно напомнил он. – Я плачу не за танцы. Снимай все и становись на колени.

– Ага, еще один прикол, – пообещала я, качая бедрами, подошла к чаше с фруктами, взяла банан, медленно очистила и провела языком по бледно-желтой мякоти.

– На колени! – взмолился клиент и застонал, когда я опустила одну руку на трусики, а другой сунула банан в рот. Как жадно я сосала банан, как причмокивала! – К черту банан! На, пососи!

Коротышка запрокинул голову, во всей красе демонстрируя мне толстый член с красной головкой. Я захихикала и, отшвырнув банан, опустилась на колени якобы в знак преклонения перед его мужским достоинством. Я гладила член и смотрела на него с обожанием. Потом медленно облизала губы, дерзко взглянув на коротышку, взяла внушительный поршень в рот и давай сосать. Я играла с яичками, аккуратно сжимала их, то и дело касалась участка между мошонкой и анусом, отчего яички твердели еще больше. У меня заболел рот, но я упивалась реакцией коротышки. Его восторженные вопли подстегивали меня, вдохновляли на дальнейшие подвиги. Похоже, этот минет коротышка запомнит на всю жизнь. Раз изображаю дорогую шлюху, сделаю это на совесть.

Язычок мой легонько порхал по его набухшему стволу – вверх-вниз, вверх-вниз и до уздечки. Одной рукой я крепко держала основание члена, другой без устали гладила яички. Коротышка задрожал, судорожно вцепился мне в волосы и что-то сдавленно выкрикивал. Ясно, конец близок.

– Глотай, шлюха! – прохрипел он, взревел и содрогнулся всем телом.

Солоноватая жидкость наполнила мне рот и чуть ли не целую вечность изливалась. Вроде уже все проглотила, выпустила член, но тут новая струя брызнула мне на грудь, испачкав кружевную отделку топа.

Я села на корточки, а обессилевший коротышка рухнул на кровать.

– Можешь идти, – шепнул он.

– У тебя еще десять минут, – заметила я. – Тем более я тоже хочу кончить. Сейчас сяду в кресло и помогу себе сама.

Коротышка приподнялся на кровати и взглянул на меня с подозрением.

– Ты не настоящая шлюха, – заявил он. – Не то давно свалила бы с деньгами.

– Говорю же, у меня выходной, – отозвалась я, села в кресло, закинула ногу на подлокотник, отодвинула трусики и погрузила пальцы в свои влажные глубины. Голова запрокинута, глаза закрыты, перед мысленным взором зрители, размахивающие двадцатифунтовыми банкнотами. Я ерзала на велюре, перебирала и теребила розовые складки, проникая пальчиками все глубже, сжимала соски, пока бурно не кончила, представляя аплодисменты и водопад банкнот.

Тут раздались настоящие аплодисменты моего зрителя – эрегированный член едва не упирался ему в глаз.

Я посмотрела на часы – время вышло.

– Мне пора, – сказала я и, зевнув, неохотно поднялась с кресла.

– Погоди же… За две сотни мне полагается еще один разочек, верно? Я и к киске твоей не прикоснулся.

– Время вышло, – быстро повторила я, надевая юбку. – Тебя ждет ролевая игра. Только не такая классная, как эта.

– Но я хочу тебя трахнуть, сейчас! – простонал он.

– Спасибо, нет, – отозвалась я, застегивая жакет. – Ты знаешь, где меня найти, если захочешь сыграть снова. И расценки знаешь.

– Как мне в фойе в таком виде показаться?! – спросил он, уныло глядя на вздыбленный член.

– Ну, давай, пока! – Я улыбнулась, открыла дверь и, окрыленная злорадством, выпорхнула в коридор.

Дверцы лифта открылись, и я профланировала по фойе, чувствуя себя в центре внимания. Казалось, каждый первый глазеет на пятно от семени у меня на топике, на сырую отметину на шелковых трусиках, на остатки солоноватой спермы у меня на языке. «Все знают, что я потаскуха», – подумала я и, покачивая бедрами, застучала каблучками по натертому до блеска полу.

По возвращении домой мне потребовалась еще одна разрядка.

Так во мне проснулся непреодолимый голод. Игра захватила не меньше интернет-фантазий, превратилась в настоящую вторую жизнь.

Как минимум раз в неделю я блистала в минималистическом интерьере бара, откровенно выставляла себя напоказ: чем вульгарнее, тем лучше. Не хватало лишь мигалки на голове, чтобы заявить миру о своем бесстыдстве.