Колин Гувер - Возвращение к любви

Вот теперь я уже волнуюсь по-настоящему. Она ведь жутко упрямая, и если обо что-то ударилась, то в жизни не скажет. Я барабаню в дверь и снова дергаю за ручку, но Лейк не отвечает.

– Лейк!!! – ору я.

Наконец ручка поворачивается, и дверь медленно открывается…

Лейк стоит, опустив глаза в пол, и рыдает.

– У меня все в порядке, – всхлипывает она, вытирая слезы туалетной бумагой. – И незачем так орать, Уилл.

– Почему тогда плачешь? – обнимаю ее я.

Она отталкивает меня, мотает головой, садится перед зеркалом и тихо произносит:

– Господи, это так глупо!

– У тебя где-то болит? Голова?

– Да нет, – всхлипывает она, снимая резинку с волос, – волосы…

Волосы! С ума сойти! Она так рыдает из-за каких-то волос!

– Волосы отрастут, Лейк, – с облегчением вздыхаю я. – Все будет хорошо.

Я подхожу к ней сзади, обнимаю и убираю волосы с плеч назад. На затылке есть набольшая выбритая область. Ее действительно толком не прикрыть, потому что она прямо посередине.

– А мне кажется, тебе пойдут короткие волосы. Подожди, немного отрастут, и сделаешь стрижку!

– Да это же целую вечность ждать придется! Я в таком виде никуда не пойду. Теперь месяц из дома носа не высуну.

Она, конечно, не всерьез, но мне больно видеть ее такой расстроенной…

– А по-моему, красиво. Это спасло тебе жизнь. – Я провожу пальцами по шраму и открываю шкафчик под раковиной.

– Уилл! Ты что делаешь?! Даже не думай! Ты что, собрался побрить меня наголо?

– Еще чего! – усмехаюсь я, доставая черную коробку, в которой лежит моя машинка. Включив ее в сеть, я снимаю защиту, подношу машинку к затылку, делаю одно быстрое движение, а потом вычищаю из нее пряди волос и выкидываю их в мусорное ведро. – Ну вот, теперь мы отличная пара!

– Уилл! Ты что наделал? Зачем? – резко поворачивается ко мне Лейк.

– Да это же просто волосы, малыш, – улыбаюсь я.

Она снова вытирает глаза туалетной бумагой и смотрит на наше отражение в зеркале, а потом качает головой и смеется:

– Ты выглядишь по-дурацки!

– И ты тоже!

Если не считать визита к врачу накануне, сегодня Лейк впервые выходит из дома. Шерри согласилась присмотреть за мальчиками пару часов после конкурса, так что мы с Лейк пойдем на свидание.

– Ты никогда меня не спрашиваешь, все решаешь сам! – возмущается она.

Поэтому мне, естественно, пришлось встать на одно колено и торжественно пригласить ее на свидание. Однако посвящать Лейк в подробности я не стал, так что она понятия не имеет, какие у нас сегодня планы. Ни сном ни духом!

Эдди и Гевин уже ждут нас в актовом зале, Шерри и Дэвид тоже на месте. Я сажусь рядом с Шерри, а Лейк – с Эдди. Ей удалось завязать хвостик, поэтому шрама практически не видно. А вот мне завязывать нечего…

– Это какая-то новая мода, Уилл? Я отстала от жизни? – спрашивает Шерри, скептически поглядывая на мою «стрижку».

– Вот видишь! Я же говорила, что ты выглядишь по-дурацки! – смеется Лейк.

– Ты можешь хоть намекнуть, с чем будет выступать Кирстен? – шепотом спрашивает Шерри.

– Понятия не имею, честное слово! Думаю, будет читать стихи. Она вам не показывала?

– Нет, с очень таинственным видом обещала сделать нам сюрприз, – отвечает Дэвид.

– Колдер тоже… Не знаю, что он там задумал. Не уверен, что он то самое «дарование», которому стоит выступать на таких конкурсах…

Занавес открывается, к микрофону подходит директор Брилл, произносит вступительное слово и объявляет конкурс открытым. Все родители снимают своих детей на камеры, а я, идиот, забыл взять! Ну что я за отец?! Когда наступает очередь Кирстен, Лейк достает из сумочки камеру… Конечно, она никогда ничего не забывает. Молодец!

Кирстен выходит на сцену и поправляет микрофон здоровой рукой, на ее загипсованной руке висит сумочка.

– Сегодня я хочу показать вам, что такое слэм. Это такой поэтический жанр. С ним меня познакомил в этом году один мой друг. Спасибо тебе, Уилл! – Кирстен смотрит на меня, и я улыбаюсь ей в ответ. Набрав в легкие побольше воздуха, она громко объявляет: – Я прочитаю вам стихотворение под названием «Бабочка вас задери!»

Мы с Лейк в ужасе переглядываемся, и я понимаю, что она думает о том же, о чем и я: «О господи, только не это!»

Кирстен снимает с руки сумочку и достает оттуда пригоршню самодельных бабочек. Снимает микрофон со стойки и спускается со сцены в зал, продолжая говорить:

– Я бы хотела отплатить вам той же монетой. Эта бабочка для вас, миссис Брилл, – провозглашает Кирстен, подходя к директору.

Миссис Брилл широко улыбается и берет бабочку. Лейк хохочет, и мне приходится ткнуть ее локтем в бок, чтобы вела себя потише. Кирстен ходит по залу и раздает бабочек некоторым ученикам, включая тех трех, с кем у меня был разговор в столовой.

Закончив раздачу бабочек, она снова поднимается на сцену и ставит микрофон в стойку.

Как только Кирстен произносит «по фиг», миссис Брилл вскакивает и спешит к сцене. К счастью, Кирстен успевает закончить свою речь и уйти. Зрители в шоке. Точнее, большая часть зрителей в шоке. А наш ряд аплодирует стоя! Через пару минут мы садимся, и Шерри шепчет мне на ухо: