Джоджо Мойес - Один плюс один

А потом появился «роллс-ройс». По крайней мере, Джесс видела в нем смысл: Марти выкрасит его в серый металлик и будет работать шофером на свадьбах и похоронах. Он купил машину на eBay у парня из центральных графств и заглох на полпути домой. Оказалось, неполадки со стартером. Но чем пристальнее они разглядывали «роллс», тем больше проблем находили. Первую зиму машина простояла на дорожке, в обивке завелись мыши, нужны были деньги на замену задних сидений – кому понравится в день свадьбы сидеть на креслах, скрепленных скотчем? А потом оказалось, что запасные мягкие сиденья для «роллс-ройса» – единственное, что нельзя купить на eBay. Так он и торчал в гараже вечным напоминанием о бесплодных попытках добиться успеха. А еще из-за него пришлось поставить холодильник в прихожей.

Джесс занялась финансами, когда Марти заболел и начал проводить бóльшую часть дня в постели. Депрессия – это болезнь, кого хочешь спроси. Впрочем, если верить приятелям Марти, он не слишком страдал, когда два раза в неделю из последних сил тащился в паб. Джесс вынула банковские выписки из конвертов, достала сберегательную книжку из стола в прихожей и своими глазами убедилась, что дела – хуже некуда. Она пару раз пыталась поговорить с Марти, но он только укрывался с головой одеялом и твердил, что ничего не может поделать. Примерно тогда он заявил, что хочет ненадолго перебраться к матери. По правде говоря, его отъезд был Джесс на руку. Ей и без него хватало забот с Никки, молчаливым и больше похожим на привидение, с Танзи и двумя работами.

– Поезжай, – сказала она, гладя Марти по волосам. Помнится, она отметила, как давно не прикасалась к нему. – На пару недель. Немного отдохнешь, и тебе полегчает.

Он молча поднял на нее красные глаза и сжал ее руку.

С тех пор прошло два года. Никто из них всерьез не заговаривал о возвращении.

Джесс пыталась вести себя как обычно, пока Танзи не отправилась спать: спрашивала, чем кормили у Натали, рассказывала, что натворил Норман в ее отсутствие. Расчесала Танзи волосы, села на ее кровать и прочитала сказку, как маленькому ребенку. На этот раз Танзи не заявила, что предпочла бы заняться математикой.

Когда дочь наконец заснула, Джесс позвонила в больницу. Ей сказали, что у Никки все хорошо и после визита консультанта его наверняка выпишут. Рентген чистый, легкие не проколоты, а небольшая трещина лицевых костей заживет сама собой. Джесс позвонила Марти, который молча выслушал и спросил:

– Он по-прежнему красится?

– Да, подкрашивает глаза. – (Последовало долгое молчание.) – Не говори этого, Марти. Не смей этого говорить. – Она первой бросила трубку.

Без четверти десять позвонили из полиции и сказали, что Фишер все отрицает.

– Там было четырнадцать свидетелей! – Джесс еле сдерживалась, чтобы не закричать. – В том числе продавец рыбы с картошкой. На моего сына набросились. Вчетвером.

– Да, но от свидетелей есть прок, только если они могут опознать преступников, мадам. А мистер Брент говорит, что толком не разобрал, кто дрался. – Он вздохнул, как будто ему до смерти надоели подобные звонки, как будто Джесс взбеленилась из-за простой подростковой драки. – Видите ли, мадам, Фишеры утверждают, будто ссору затеял ваш сын.

– С тем же успехом ее мог затеять далай-лама. Да Никки одеяло не может засунуть в пододеяльник – вдруг это кому-то навредит!

– Мы можем опираться только на доказательства, мадам. – Его ровный тон означал, что все это он слышал много раз.

Фишеры, подумала Джесс, бросив трубку. С их репутацией ей повезет, если хоть кто-нибудь «вспомнит», что видел.

На мгновение Джесс уронила голову на руки. Фишеры никогда не оставят их в покое. И следующая на очереди – Танзи, когда перейдет в среднюю школу. Она будет прекрасной мишенью со своей математикой, странностями и наивностью. Джесс поежилась. Вспомнила о кувалде Марти в гараже. Представила, как отправится к Фишерам и… Зазвонил телефон. Она схватила трубку.

– Что еще? Хотите сказать, что он сам себя избил? Я угадала?

– Миссис Томас? – (Она заморгала.) – Миссис Томас? Это мистер Цвангараи.

– А! Мистер Цвангараи, извините. Просто… время неудачное… – Она вытянула перед собой руку. Рука дрожала.

– Простите, что звоню так поздно, но дело в некотором роде неотложное. Я обнаружил кое-что интересное. Это называется «олимпиада по математике», – старательно выговорил он.

– Что?

– Это новое мероприятие в Шотландии для одаренных учеников. Соревнование по математике. И еще не поздно заявить на него Танзи.

– Соревнование по математике? – Джесс закрыла глаза. – Знаете, это очень интересно, мистер Цвангараи, но у нас сейчас полно забот, и вряд ли мы…

– Миссис Томас, погодите минутку! Призы – пятьсот фунтов, тысяча фунтов и пять тысяч фунтов. Пять тысяч фунтов. Если Танзи победит, вам не придется искать деньги, по крайней мере на первый год обучения в Сент-Эннз.

– Повторите, пожалуйста.

Он повторил. Джесс села на стул, слушая подробные объяснения.

– Это взаправду?

– Взаправду.

– И вы думаете, она может победить?

– Есть категория специально для ее возраста. Она просто не может проиграть.

«Пять тысяч фунтов, – пропел голос в голове Джесс. – Хватит хотя бы на первый год».

– В чем подвох?

– Никакого подвоха. Разумеется, задачи будут повышенной сложности. Но разве это проблема для Танзи? – (Джесс встала, затем снова села.) – И конечно, вам придется съездить в Шотландию.

– Детали, мистер Цвангараи. Детали. – У нее кружилась голова. – Это все взаправду? Это не шутка?

– Я похож на шутника, миссис Томас?

– Твою мать! ТВОЮ МАТЬ! Мистер Цвангараи, вы просто красавчик.

Она услышала смущенный смех. Наверное, его смутило не то, что она выругалась, а то, что впервые в жизни женщина назвала его красавчиком.

– И… что надо делать?

– Ну, квалификационный тест отменили – я прислал несколько работ Танзи. Насколько я понимаю, организаторы очень хотят видеть детей из простых школ. И, между нами говоря, то, что она девочка, – огромное преимущество. Но решать надо быстро. До олимпиады всего пять дней.

Пять дней. Крайний срок регистрации в Сент-Эннз – завтра.

Джесс стояла посередине комнаты, размышляя. Затем бросилась наверх, достала деньги мистера Николса, спрятанные в колготках, не размышляя, сунула в конверт, написала записку и вывела адрес. Она вернет их. До последнего пенса.

Но сейчас у нее нет выбора.

Вечером Джесс села за кухонный стол, изучила цифры и составила черновой план. Она внесла минимальный платеж по кредитной карте, отправила письмо в газовую компанию, в котором оспаривала счет (это поможет выиграть не меньше месяца), и выписала чеки самым непреклонным кредиторам, например жилищно-строительной ассоциации. Посмотрела стоимость трех билетов на поезд до Эдинбурга, нервно засмеялась и посмотрела стоимость билетов на автобус (187 фунтов, включая 13 фунтов на дорогу до автобусного вокзала) и недельной передержки для Нормана (94 фунта). Прижала ладони к глазам и замерла. Когда дети заснули, Джесс откопала ключи от «роллс-ройса», вышла из дома, смахнула мышиный помет с водительского сиденья и попыталась включить зажигание.