Тина Ребер - Любовь не по сценарию

Райан наблюдал за мной, озадаченно сведя брови, и пытался вычислить, о чем разговор.

– Уточнить можешь? – попросила я.

– Ты пойми, Тони не уполномочен этим заниматься. Никому не говори, особенно если пойдешь в полицию, ладно?

Эти слова меня встревожили. Возникло множество вопросов, но при слушателях приходилось говорить обиняками.

– Да… понимаю. Продолжай, пожалуйста.

– Я прочитаю тебе из доклада, который он мне принес. «Анжелика Стонтон, тридцать один год, прежние адреса: Бриджпорт, Нью-Джерси, Бруклин, Нью-Йорк и еще один адрес в Лос-Анджелесе. Три задержания: один раз за проституцию, в Нью-Йорке, и два за другие правонарушения, в Калифорнии. Тарин, десять лет назад она попала под ордер на ограничение свободы. В Лос-Анджелесе ее обвинили в преследовании другой знаменитости. Второй арест – за неподчинение распоряжению суда. Третий – за взлом и проникновение в жилище, ее застали в три часа ночи купающейся нагишом в бассейне той знаменитости. Имени я не могу назвать. Тони не сообщил.

Я втянула воздух носом и крепко зажмурилась. Теперь эта девица преследует моего парня! Я перешла в спальное отделение трейлера и прошептала в трубку:

– До физического насилия не доходило?

– В рапорте говорится только об угрозах, но она настоящая маньячка. Я бы не стала рисковать.

– Спасибо, Тэмми, я у тебя в долгу.

– Что такое? – спросил Райан.

– Ничего, – натянуто улыбнулась я. – Потом скажу.

Я провела пальцем по носу, показывая ему, что вру.

После обеда мы поехали на другую площадку. Райана загримировали по-новому – сделали ярче синяк под глазом. Он сказал, что эпизоды снимаются не по порядку, и объяснил, почему так делают. Я этого не знала и думала, что фильм снимают с начала до конца, как пьесу в театре.

Мы ехали к обычному дому на берегу. У места съемки нас встретили десятки фанаток всех возрастов, форм и размеров, выкрикивавших имя любимого актера.

Нас поспешно провели в дом. Райан приотстал. Едва он показался из машины, поклонницы разразились воплями. Я видела из дверей, как телохранители прикрывали его, провожая от машины к дому. Райан словно не замечал толпы. Папарацци откуда-то прознали, где его можно будет найти, и нас снимали еще в машине, а уж когда он вышел, затворы защелкали вдвое чаще. Моего любимого постоянно рассматривали под микроскопом.

В эпизодах, снимавшихся в этом доме, у Райана было несколько очень важных реплик. Каждая была подана умело и с силой. Впервые с нашего знакомства я увидела его другим. Передо мной был не Райан – Чарльз. Он меня просто поразил, и я понимала, почему поклонницы от него без ума. Но я-то любила его не за искусную игру и прочие профессиональные достоинства.

Я здорово устала, проведя целый день в его мире. Думаю, утомительнее всего было стоять без дела и глядеть, как он работает. Я привыкла постоянно чем-то заниматься, а его мир выматывал душевным напряжением. Я улыбнулась, слушая, как он перешучивается со съемочной группой: даже в таком серьезном деле все получали удовольствие и поддерживали друг друга.

Мы подъезжали к пабу по Малберри-стрит, когда я увидела ее. Анжелика сидела в синем «плимуте» через улицу от стоянки, где я оставляла машину.

Я невольно ахнула, схватив Райана за руку.

– Что? – Он посмотрел в мое перепуганное лицо. – Тар, милая?

– Ничего. Потом расскажу. – Я инстинктивно пригнулась, пряча голову за приборной доской.

На кухне паба мы застали Пита, грохотавшего молотком. Старый стол-прилавок исчез, и он уже начал новую стену. Я поразилась, сколько он успел за день.

Райан с родителями принялись обсуждать с ним строительные дела, а я поднялась наверх, чтобы привести чувства в порядок, и едва доползла до кровати.

– Тар, ты устала? – спросил Райан, зайдя в спальню, чтобы взять подушку. – Так что с тобой было на улице? С чего ты за меня так хваталась?

– Опять она в своей проклятой машине, – пробормотала я в подушку.

– Кто? Ты о ком говоришь?

– Энджел. Ранее известная как Анжелика Стонтон. – Я со страхом глядела на Райана. – Кудрявая щербатая девица. Я знаю, что она преследовала тебя… и меня. Выследила тогда в «Костмарте». И в баре была, когда ты давал автографы, и сейчас опять сидит в машине на Малберри-стрит. Милый, я ужасно боюсь ее.

Через две секунды он уже звонил по мобильному. Поговорив, обратился ко мне:

– Мой менеджер обещал написать жалобу в полицию. – Райан подсел на край кровати. – Тар, я не сумасшедший, но ты должна дать слово, что сразу скажешь, если тебя кто-то выслеживает или пугает. Знаешь, эти девицы… Ну, ты понимаешь. Просто пообещай мне сейчас же, – настаивал он.

– Обещаю, – кивнула я.

Райан был очень хорош в черных брюках и белой рубашке. Я надела черное вечернее платье с высоким атласным поясом. Райан достал из моего столика черную коробочку и открыл, напоминая об отвергнутых мною сережках с бриллиантами.

– Пожалуйста, окажи мне честь.

Я заколебалась, глубоко вздохнула и перебрала пальцами двойную подвеску с сердечками у себя на шее.

– Я их обратно не возьму, почему бы тебе не носить? – Райан вложил коробочку мне в руку. – Слушай, это подарок, от сердца к сердцу. Ты обо мне заботишься, я о тебе забочусь. Равноправное партнерство, – нажал он.

Спорить не приходилось, но все же мне было неловко надевать серьги.

Ресторан оказался очень гостеприимным, нам даже отвели отдельную кабинку. Когда Райан проходил через общий зал, кое-кто из посетителей ахнул. Я отметила, что женщины узнавали его с первого взгляда. Майк с шофером-телохранителем блокировали вход в наш отсек, чтобы за ужином нас никто не побеспокоил.

– Мам, – поднял тост Райан, – за лучшую на свете маму! С днем рождения! – Он обнял и поцеловал Эллен. – Мы приготовили тебе подарки, но я решил, что отдадим лучше потом, когда ты сможешь их спокойно рассмотреть.

Я понимала, что на нас глазеют и любой желающий мог сбыть рассказ о нашем вечере какой-нибудь газетенке. Я уже знала, что движет Райаном и какие причины стоят за каждым его поступком. Мы невольно становились параноиками.

– Тарин испекла тебе пирог. После ужина мы вернемся к нам домой.

При словах «к нам домой» меня охватил восторг.

– Надеюсь, вы любите шоколад, – радостно подхватила я.

Мы ужинали уже около часа, когда в ресторан толпой повалили новые клиентки. Хихиканье и болтовня доносились до нашей кабинки.

– Звуки внешнего мира, – подмигнул Райан.

Я не поняла, раздражают они его или он доволен вниманием.

– Сынок, мы с матерью хотели об этом потолковать. Нас тревожат все эти поклонницы и их поведение.

Райан открыл было рот, но отец не дал ему заговорить.

– Пока ты не начал уверять, что все под контролем: я видел письма, которые эти девушки оставляют у дверей Тарин, и должен сказать, что их беззастенчивость меня тревожит. – Билл потер лоб, точно как Райан, когда волновался. – Знаешь, мы с матерью поддержим любое твое решение, но если оно угрожает тебе и твоей семье, ну… Я не могу не высказать своего мнения.