Колин Гувер - Ключи от твоего сердца

– Ну во-о-от, – расстроенно вздыхаю я.

Некоторое время мы молча разглядываем толпу зрителей. Уилл пихает меня локтем в бок:

– Хочешь чего-нибудь?

– С удовольствием. Шоколадное молоко, пожалуйста.

– Шоколадное молоко?! Серьезно? – недоверчиво усмехается он.

– Со льдом, – киваю я.

– Что ж, ладно. – Уилл выскальзывает из-за стола. – Ваше шоколадное молоко со льдом будет буквально через минуту.

Он уходит, а на сцену тем временем поднимается ведущий и пытается завести публику. Все толпятся у сцены, в нашем конце зала никого не осталось, поэтому я немного стесняюсь, но вместе со всеми громко ору: «Да-а-а-а!» Но потом втискиваюсь поглубже в диван и решаю, что будет лучше, если этим вечером я просто посмотрю на все со стороны.

Ведущий объявляет, что пора выбирать судей, и толпа взрывается криком: почти все хотят, чтобы выбрали именно их. Вскоре пятеро счастливчиков оказываются за столом жюри. Уилл подходит к нашей кабинке с напитками в руках, и тут ведущий объявляет, что настало время жертвы, и выбирает еще одного добровольца.

– А что такое время жертвы? – спрашиваю я.

– Время жертвы – пробный шар для жюри, – объясняет Уилл, садясь на свое место, но на этот раз словно бы случайно еще ближе ко мне. – Сейчас кто-нибудь выступит вне конкурса, чтобы судьи имели какую-нибудь точку отсчета для выставления баллов.

– Значит, вызвать могут любого? Даже меня? – вдруг занервничав, спрашиваю я.

– Что ж, лучше иметь что-нибудь наготове для такого случая, – улыбается Уилл.

Он делает глоток из своего бокала, а потом откидывается на спинку диванчика и в темноте на ощупь находит мою руку. На этот раз наши пальцы не переплетаются – он кладет мою руку себе на бедро и начинает поглаживать ладонь, лаская каждый ее миллиметр, нежно дотрагиваясь до каждого пальца. От его прикосновения меня словно бьет разрядами электрического тока.

– Лейк, – тихо говорит он, продолжая легко скользить кончиками пальцев по моей руке, – не знаю почему… но ты мне очень нравишься.

Он берет меня за руку и переключает внимание на сцену. Я делаю глубокий вдох, беру свободной рукой шоколадное молоко и залпом выпиваю весь стакан. Лед со дна приятно холодит губы – немножко остыть мне сейчас не помешает…

На сцену вызывают молодую женщину, на вид лет двадцати пяти. Она подходит к микрофону и сообщает, что выступит со стихотворением под названием «Голубой свитер» . В зале гаснет свет, лишь луч прожектора выхватывает из темноты фигуру выступающей. Она берет микрофон в руки и делает шаг вперед, опустив взгляд в пол. Толпа затихает, в тишине слышно только ее дыхание, многократно усиленное колонками.

Не поднимая глаз, она подносит руку к микрофону и начинает равномерно постукивать по нему, имитируя биение сердца. Я вдруг замечаю, что практически не дышу.

Бум-бум

Бум-бум

Бум-бум

Слышишь?

(Она произносит слово «слышишь» нараспев.)

Это бьется мое сердце.

(Она снова стучит по микрофону.)

Бум-бум

Бум-бум

Бум-бум

Слышишь? Это бьется твое сердце.

(Она начинает говорить быстрее и намного громче.)

Это случилось в первый день октября. Я надела голубой свитер, знаешь, тот, что купила у « Дилларда» . Ну тот, с двойной каймой по краю и отверстиями на концах рукавов , чтобы просунуть туда большие пальцы , если вдруг замерзну, а надевать перчатки не захочется. Тот самый свитер, в котором, как ты сказал, мои глаза напоминают звезды, отражающиеся в океане .

Ты сказал, что будешь любить меня всегда …

А может, ты этого не говорил.

Никогда.

А потом настал первый день декабря . Я надела голубой свитер, ну знаешь, тот, что купила у « Дилларда». Ну тот, с двойной каймой по краю и отверстиями на концах рукавов, чтобы просунуть туда большие пальцы, если вдруг замерзну, а надевать перчатки не захочется. Тот самый свитер, в котором, как ты сказал, мои глаза напоминают звезды, отражающиеся в океане .

Я сказала, что у меня три недели задержки .

Ты сказал , что это судьба .

Ты сказал, что будешь любить меня всегда …

А может, ты этого не говорил.

Никогда.

А потом настал первый день мая. Я надела голубой свитер, хотя к этому времени двойная кайма уже поистерлась и каждая нить проверялась на прочность, туго обтягивая мой растущий живот. Ну, ты знаешь. Тот, что я купила у « Дилларда». Тот самый, с отверстиями на концах рукавов, чтобы просунуть туда большие пальцы, если я вдруг замерзну, а надевать перчатки не захочется. Тот самый свитер, в котором, как ты сказал, мои глаза напоминают звезды, отражающиеся в океане .

Тот САМЫЙ свитер, который ты СОРВАЛ с меня, толкнув меня на пол

и назвав шлюхой,

сказав,

что больше

не любишь меня.

Бум-бум

Бум-бум

Бум-бум

Слышишь ? Это бьется мое сердце.

Бум-бум

Бум-бум

Бум-бум

Слышишь ? Это бьется твое сердце.

(Она долго молчит, прижав руки к животу, по лицу ручьями текут слезы.)

Слышишь ? Ну конечно нет. Это молчит мое чрево.

Потому что ты

СОРВАЛ

С МЕНЯ

МОЙ

СВИТЕР!

В зале зажигается свет, зрители одобрительно ревут. С глубоким вздохом я вытираю слезы. Она очаровала меня своим умением держать большую аудиторию, гипнотизировать ее потрясающей силой слова. Всего лишь слоґва! Я тут же ощущаю непреодолимое желание слушать еще. Уилл обнимает меня за плечи и откидывается на спинку дивана, увлекая за собой и тем самым возвращая в реальность. Я не сопротивляюсь.

– Что скажешь? – наконец спрашивает он.

Я смиряюсь с неожиданным объятием и кладу голову на плечо Уиллу, а он легонько касается подбородком моей макушки, и некоторое время мы оба смотрим прямо перед собой.

– Это было просто потрясающе, – шепчу я.

Он дотрагивается до моей щеки, а потом нежно целует в лоб. Закрыв глаза, я думаю о том, каким еще испытаниям подвергнутся мои чувства. Всего три дня назад я была опустошенной, обиженной на весь мир, отчаявшейся. А сегодня впервые за много месяцев проснулась в хорошем настроении. Я кажусь себе уязвимой. Пытаюсь скрыть свои чувства, но кажется, всем окружающим понятно, что́ у меня на душе… И мне это не нравится. Не люблю быть открытой для всех книгой. Такое ощущение, как будто я стою на сцене и хочу излить ему свою душу, но та от страха уходит в пятки.