Колин Гувер - Верити значит истина

«ВЕРИТИ ЗНАЧИТ ИСТИНА»

КОЛИН ГУВЕР

Книга вне серии

Над книгой

трудились:

Переводчик: Анюта Иванова;

Редактор: Евгения Мартыщенко;

Сверка: Ева, Лена, Катя, Аня;

Вычитка: Женя А.;

Обложка: Wolf A.

Перевод выполнен специально для гр. https://vk.com/beautiful_translation и

https://vk.com/zolochevskaya_irina

Внимание!

Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

АННОТАЦИЯ

Начинающая писательница Лоуэн Эшли находится на грани банкротства, когда ей поступает невероятное предложение: Джереми Крауфорд, муж знаменитой писательницы Верити Крауфорд, нанимает Лоуэн закончить книги из успешной серии жены, которая после травмы не может писать.

В надежде найти материал для начала работы Лоуэн приезжает в дом Крауфордов настроенная перелопатить горы заметок и набросков, сделанных Верити в течение многих лет. Но неожиданно среди хаоса, царящего в кабинете писательницы, Лоуэен находит незаконченную автобиографию Верити, которую никто не должен был видеть. Страница за страницей вскрывают ужасающую правду и воссоздают события дня смерти дочери Верити.

Лоуэн решает скрыть от Джереми существование рукописи, потому что её содержимое опустошит и так убитого горем отца. Но, когда чувства Лоуэн к Джереми растут, она начинает понимать свои выгоды в случае, если Джереми прочтёт рукопись. В конце концов, не важно, насколько сильно Джереми предан своей больной жене — после открывшейся ужасающей правды он не сможет любить её дальше.

«Эта книга посвящается одному человеку, Тэррин Фишер. Спасибо тебе за то, что видишь в людях тьму так же, как и их свет».

I

ГЛАВА

Я слышу хруст черепа перед тем, как его кровь попадает на меня. Задыхаюсь и быстро делаю шаг назад на тротуар, но мои каблуки не достают до бордюра, я хвастаюсь за табличку «Парковка запрещена», чтобы прийти в себя.

Мужчина был возле меня несколько секунд назад. Мы стояли в толпе, ожидая, когда загорится зелёный свет, но он вышел на дорогу, что привело к столкновению с фургоном. Я бросилась вперёд, в попытке остановить его, но он упал. Перед тем, как его голова попала под колесо, я закрыла глаза и услышала звук, напоминающий вылет пробки из бутылки шампанского.

Невольно он тянется к своему телефону. Вероятно, это побочный эффект. Вот так и случается мгновенная смерть.

Люди вздыхают, но никто не кричит. Водитель выпрыгивает из грузовика и сразу же оказывается на коленях возле тела мужчины. Я отхожу подальше от этого происшествия, пока несколько человек спешат на помощь. Мне не нужно смотреть на тело, чтобы понять, что он не выжил. Моя некогда белая рубашка теперь вся в крови, и я понимаю, что гроб ему пригодится больше, чем «скорая помощь».

Поворачиваюсь, чтобы уйти отсюда, найти место и перевести дух, но знак на пешеходном переходе загорается зелёным светом, и толпа, принимая это во внимание, не даёт мне возможности плыть вверх по течению этой Манхэттенской реки. Некоторые даже не отрывают глаз от своих телефонов, проходя мимо этого происшествия. Жду, когда рассеется толпа. Оглянувшись назад, стараясь не смотреть на мужчину, вижу, что водитель стоит сзади, широко раскрыв глаза, и смотрит в телефон. Около трёх или четырёх человек оказывают ему помощь. Остальные же наблюдали за этим с нездоровым интересом, снимая ужасную сцену на телефоны.

Если бы я всё ещё жила в Вирджинии, то всё сложилось бы совершенно по- другому. Многие бы остановились. Началась бы паника, кричали бы люди, а съёмочная команда появилась бы в считанные минуты. Но здесь, в Манхэттене, пешеход, сбитый автомобилем, случается так часто, что это не больше, чем неудобство. Задержка в движении для одних, катастрофа − для других. Вероятно, эти случаи даже не попадают в печать.

Как бы не беспокоило меня равнодушие некоторых людей, но по этой причине я переехала в этот город десять лет назад. Таким, как я, лучше жить в мегаполисе. Состояние моей жизни не имеет значения в этом месте. У большинства людей здесь есть гораздо более жалкие истории, чем мои.

Здесь. Я невидима. Ничего не значу. Манхэттен слишком переполнен, чтобы обращать внимание на меня, и я люблю его за это.

– Вы ранены?

Я бросаю взгляд на мужчину, который дотрагивается до моей руки, между тем разглядывая мою блузку. Растущее беспокойство появляется на его лице, когда он осматривает меня с ног до головы, выискивая травмы. Его поведение сразу выдаёт в нём закоренелого ньюйоркца. Должно быть, он живёт здесь, но откуда бы он ни был, это место не вытеснило сострадание к кому-либо.

– Вы ранены? – спрашивает он снова, поглядывая на меня всё это время.

– Нет. Это не моя кровь. Я просто стояла рядом, когда... – слова замерли на губах. Я только что видела, как умер человек. Я была так близко к нему, на мне следы его крови.

Я приехала в этот город, чтобы быть невидимой. Это то, над чем я работаю, пытаюсь стать такой же прочной, как и бетон под моими ногами. Но у меня ничего не выходит. Чувствую, как всё, чему я только что была свидетелем, оседает у меня в животе.

Я прикрываю рот рукой, но быстро одергиваю, когда ощущаю что-то липкое на губах. Ещё кровь. Смотрю на свою блузку. Как много крови. Хватаюсь за блузку и снимаю её, но она прилипает к коже в тех местах, где начинает высыхать кровь.

Кажется, мне нужна вода. Моя голова начинает кружиться, и мне хочется потереть лоб, нос, но я боюсь дотрагиваться до себя. Вглядываюсь в мужчину, который всё ещё держит меня за руку.

– У меня есть что-то на лице? – спрашиваю его.

Он поджимает губы и отводит взгляд, рассматривая улицу. Показывает в сторону кафе, которое находится недалеко от нас.

– Там есть уборная, – говорит он, придерживая меня за спину, одновременно ведя в том направлении.

Смотрю через улицу на здание «Пантем Пресс», куда я направлялась до столкновения. Я была так рядом. В пятнадцати или двадцати футах от встречи, на которой мне необходимо было присутствовать. Интересно, а сколько футов нужно было преодолеть мужчине, прежде чем он умер?

Когда мы подошли к кофейне, незнакомец придерживает для меня дверь. Девушка, с кофе в каждой руке, пытается протиснуться мимо меня в дверном проёме, пока не видит мою блузку. Она торопится отойти для того, чтобы пропустить нас вперёд. Я направляюсь в уборную, но дверь заперта, поэтому он толкает дверь в мужской туалет и делает мне знак следовать за ним.