Сандра Браун - Жажда

Он хмыкнул и крепко обнял ее.

– Я хотел, чтобы ты меня боялась, потому что и сам видел в тебе угрозу.

– Во мне? Угрозу? Как это?

Лорен недоверчиво смотрела на него.

Джеред подошел к маленькому столику, на который накануне выложил все содержимое карманов, и взял сигару. Чиркнув спичкой о камин, он зажег сигару, медленно затянулся и выпустил дым, поплывший над их головами.

Теперь было самое время рассказать обо всем.

– Я был чертовски зол на тебя, Лорен. Не на тебя лично, а в принципе на любую женщину, которую мне так бесцеремонно навязывали бы, как тебя. В ту ночь, когда умер Бен, у нас вышла ссора. Я не думаю, что он собирался тогда же сказать мне о своих планах насчет тебя и меня. Он высказал свое недовольство моей безответственностью и предупредил, что такое поведение в конце концов загонит меня в тупик.

«Ты теперь мужчина, Джеред, – говорил он, – тебе пора остепениться и вести себя, как положено взрослому человеку, а не как дикому жеребенку, готовому сломать себе шею и уничтожить все, что я собираюсь оставить тебе в наследство».

Джеред снова затянулся и стряхнул пепел в камин. Лорен молчала. Она хотела узнать, что такого случилось той ночью, почему Джеред заочно возненавидел ее.

– Просто из духа противоречия я не соглашался ни с одним его предложением. Наконец он вышел из себя и сказал то, что, видимо, не хотел говорить заранее. Женщина, которую я должен был встретить в Остине, выбрана им мне в жены. Раз я сам не желаю решить эту проблему, то он возьмет это дело в свои руки. Он утверждал, что тебе о его планах ничего не известно. Я вышел из себя, назвал тебя интриганкой и употребил еще кое-какие нелестные эпитеты.

Джеред отвел взгляд от пляшущего в камине огня и внимательно посмотрел на Лорен. Его рука лежала у нее на затылке, а большим пальцем он водил у нее под подбородком.

– Видишь ли, Лорен, всю мою жизнь родители использовали меня как пешку в своей игре, стараясь с моей помощью побольнее уязвить друг друга. Если я делал что-нибудь приятное одному, другой приходил в ярость. Если я уезжал в «Кипойнт», который люблю, то после возвращения в Коронадо мать неделями изводила меня попреками. Детство и отрочество вспоминаются мне как одна долгая битва между родителями за влияние на меня. Чем старше я становился, тем меньше это меня трогало. Я старался доставить удовольствие себе, а на остальное мне было плевать. Поэтому мне не доставило радости известие, что для меня выбрали жену. Кроме того, я не знал, какие отношения были у нее с моим отцом.

Лорен переполняли любовь и жалость к этому сложному человеку, ее мужу. Неудивительно, что он встретил ее с ненавистью и раздражением.

– Понимаю, как тебя разозлил мой приезд, – сказала Лорен и с удивившей его проницательностью спокойно добавила: – Ты хочешь знать, почему я приняла предложение Бена, да?

Джеред не ответил, но по его молчанию она поняла, что дело именно в этом.

Лорен вздохнула и посмотрела на свои руки, теребившие подол халата.

– Джеред, между твоим отцом и мной никогда не было ничего недозволенного. Меня привлекли его энергия, удивительное жизнелюбие. Он казался мне очень интересным человеком. Для девочки, выросшей в доме священника, с добрыми, но недалекими людьми, которых занимали интересы только своего маленького мирка, он был, как герой из любимой книги. Конечно, его приглашение казалось абсолютно немыслимым, и я никогда бы не приняла его, если бы не одно событие, случившееся через несколько дней после отъезда Бена. – Ее губы слегка дрогнули, когда она вспомнила об Уильяме. – Поверь мне… причина, по которой я на это решилась… это решение было оправданно.

Джеред приподнял ее голову за подбородок и заглянул в глаза:

– Что же произошло, что заставило тебя оставить этот дом?

Лорен попыталась отвернуться, но он не дал ей этого сделать и заставил ее смотреть прямо в его проницательные глаза.

– Дело в том, что я… Неужели это имеет такое значение? – спросила она жалобно.

– Да.

Она снова попыталась спрятать глаза, но он ей этого не позволил.

– Пожалуйста, Джеред.

Он медленно опустил руку. Лорен повернулась к нему спиной и уставилась на огонь.

– Был один человек, Уильям Келлер. Он… Пратеры считали, что мы должны пожениться. Я говорила им бесконечное количество раз, что не согласна, но… – Ее голос прервался, и она глубоко вздохнула. Может ли она рассказать Джереду все остальное? А вдруг он с отвращением отвернется от нее, осудит, как ее опекуны?

– Продолжай, – уронил Джеред.

Запинаясь, она рассказала ему все – о нападении Уильяма, о том, как он обманул Пратеров, о невозможности доказать свою невиновность.

– После этого мне пришлось уехать.

В комнате воцарилось долгое, тягостное молчание. Лорен подтянула колени и оперлась на них лбом. Она боялась потерять Джереда, но не жалела, что сказала ему правду.

Его движение было столь стремительным, что она вздрогнула. Резко вскочив на ноги, Джеред метнулся к ремню с револьвером и завертел головой в поисках шляпы.

– Джеред? Что… что ты делаешь?

Он уже стоял у двери, держась за ручку. Повернув к ней жесткое, полное решимости лицо с горящими опасным блеском глазами, он выдохнул:

– Я собираюсь убить этого сукиного сына.

Несмотря на всю серьезность момента, губы Лорен расплылись в улыбке, и она от души расхохоталась:

– Вот как? – Теперь ее глаза светились радостью. Он рассердился не на нее, а на Уильяма.

Джеред изумленно уставился на нее и вдруг осознал, что единственную его одежду составляют кожаный ремень с кобурой и нахлобученная на голову шляпа. Ему ничего не оставалось, как рассмеяться вместе с Лорен.

– Ты полагаешь, он стоит того, чтобы выбегать голым в снежный буран? – Ее глаза смеялись. – Он вообще не стоит внимания.

Джеред мгновенно снял с себя ремень и шляпу и, прежде чем Лорен успела опомниться, схватил ее в объятия:

– Я убью каждого, кто прикоснется к тебе, клянусь.

Он произнес эти слова прямо ей в ухо, прижимая ее голову к своей груди, и голос его звучал, как глухой раскат грома.

Джеред наклонился и поцеловал ее в губы обжигающим поцелуем, будто поставил свое клеймо. Их губы слились, языки искали друг друга, они обретали и дарили наслаждение.

Пальцы Лорен запутались в его густых кудрях. Прижавшись к нему, она прошептала:

– Джеред, поверь, в наших отношениях с Беном не было ничего сексуального. Я видела в нем скорее нежного, любящего отца, которого у меня никогда не было. С того самого дня, как я увидела тебя в дверях своей комнаты, похожего на бездомного бродягу, только ты один был в моих мыслях. Помнишь, как ты поцеловал меня в то утро, когда Оливия сказала, что мы должны пожениться? До этого поцелуя я даже не представляла, какие чувства может испытывать женщина к мужчине.