Барбара Картленд - Цветок пустыни

При этих словах он вновь выразительно посмотрел на Виту, и девушка поняла без слов, что молодой человек имел в виду. Очевидно, его очаровали женщины, подобные тем, которых он встретил во Франции. Он считал их очень привлекательными и желанными, – возможно, более желанными, чем местных красавиц.

Эта мысль заставила ее подумать о Забле, которая, возможно, поджидала сейчас шейха, стоя в тени шатра.

Впервые в своей жизни Вита почувствовала острый укол ревности. Это оказалось очень больно. Забла была так хороша – с прекрасной изящной фигурой, грациозными движениями, пылающими очами. Едва ли с ней могла соперничать любая европейская красавица.

Внезапно Вита ощутила каким-то своим шестым чувством глубинную связь с этим суровым мужчиной, что сидел сейчас рядом с ней. Они были друг для друга чем-то особенным, и у нее не могло быть соперниц.

Девушка поняла, что это чувство единства с ним появилось в ней еще тогда, когда они скакали бок о бок, возвращаясь в лагерь из оазиса.

И все то время, пока она умывалась и переодевалась, оно распускалось в ней, разворачивалось, наполняя душу удивительным светом.

А сейчас оно вдруг полностью раскрылось, подобно драгоценному цветку невиданной красоты. Она ощущала себя так, будто ей вручили волшебный талисман ее любви.

Но теперь Вита вдруг испугалась!

Хеджаз начал прощаться. Молодой человек поклонился шейху, затем на французский манер склонился перед Витой и изящным жестом поднес ее руку к губам.

– Доброй ночи, мадемуазель. Надеюсь, завтра мы с вами увидимся.

– Доброй ночи, месье.

Он бросил на нее весьма красноречивый восхищенный взгляд и вышел из шатра, оставив шейха и Виту одних.

Девушка неуверенно посмотрела на сидящего рядом с ней мужчину, на его суровый, четко очерченный профиль. На какое-то мгновение в шатре повисло напряженное молчание.

А затем Вита придвинулась к шейху и прижалась щекой к его плечу.

– Я… люблю тебя! – тихо произнесла она.

На мгновение он застыл, затем резко поднялся на ноги и, не глядя на нее, отрывисто произнес:

– Завтра на рассвете вы уезжаете! Я отправляю вас к шейху Меджулу эль-Мезрабу!

И вновь повисла тишина. Шейх подошел к выходу из шатра и, откинув полог, выглянул в темноту пустыни, над которой раскинулось сверкающее алмазами звезд небо.

Он услышал, как за его спиной раздался тихий голос:

– Значит… вы не хотите… не хотите меня?

Прошло еще несколько мгновений, прежде чем шейх повернулся к ней.

Вита стояла посредине шатра с растерянным выражением лица, которое обычно появляется у легкоранимого ребенка, если тому внезапно нанесли жестокую обиду.

Он смотрел на нее несколько мгновений, затем довольно резко ответил:

– Разумеется, я хочу вас! Вы знаете, как я вас хочу! И все же вы должны забыть обо всем, что случилось сегодня у колодца.

– Но почему? Почему? Я… не понимаю, – пробормотала Вита, чувствуя себя глубоко несчастной.

– Потому что нам не суждено быть вместе, – жестко отрезал он.

И шейх вновь отвернулся, устремив глаза в ночь, словно ему было невыносимо трудно смотреть на девушку.

Вита шагнула к нему.

– Но почему… я не могу остаться здесь, с вами? – спросила она дрожащим голосом, перешедшим почти в шепот.

– Потому что я сам здесь не останусь.

Его голос прозвучал как-то странно.

– Вы хотите уехать? Зачем? – И добавила растерянно: – Я… ничего не понимаю.

Не глядя на девушку, шейх развернулся и прошел обратно к дивану.

– Идите сюда и садитесь, – сказал он. – Я все вам объясню.

Вита медленно подошла к нему, но, чувствуя необъяснимое смущение, села на противоположный от него конец дивана. Ей казалось, что ее ждет какое-то важное сообщение.

– Молодой человек, которого вы сейчас видели здесь, и есть настоящий шейх эль-Хассейн.

– Но я думала, что шейх вы, – с недоумением произнесла Вита.

– Я просто заменял Хеджаза, пока он был слишком юн и учился, – бесстрастно ответил он. – Теперь он вырос, стал мужчиной и готов занять свое законное место в племени.

– Но вы ведь можете оставаться здесь с ними и дальше? – спросила удивленная Вита.

– Нет, я должен уехать. Моя миссия здесь выполнена. Я им больше не нужен.

– Но тогда… если вы должны уехать, – медленно произнесла Вита, осторожно подбирая слова, – почему я не могу… поехать с вами?

В ее голосе прозвучали умоляющие нотки, и она почти бессознательно придвинулась к нему.

– Если бы вы только знали, как сильно я хочу этого! – вырвалось у него помимо воли.

Он повернулся, взглянул в ее огромные умоляющие глаза и резко поднялся.

– Ради бога! Не смотрите на меня так! – воскликнул он. – Иначе вы обнаружите, что в том, что касается вас, я далеко не так цивилизован и благороден, как вы думаете.

Но Вита не вняла его просьбе, продолжая неотрывно смотреть на него.

– Я люблю вас! – сказала она.

Ее слова прозвучали, как магическое заклинание, связывая их неразрывными узами. Словно не в силах противиться этому притяжению, шейх наклонился и, подняв ее за руки, притянул к себе.

Сжав Виту в объятиях, он пылко поцеловал ее, вложив в этот поцелуй всю страсть и все отчаяние, переполнявшие сейчас его сердце.

Он целовал ее в губы, в глаза, в шею, покрывал поцелуями ее волосы. Его страстные поцелуи и объятия сначала напугали девушку, но спустя мгновение в ней вспыхнул такой огонь, от которого замирало сердце. Вита чувствовала, как это дикое и прекрасное пламя возносит их все выше и выше – к звездной бездне ночного неба.

И только когда у нее перехватило дыхание, и она, припав к его груди, затрепетала, охваченная неясным ей самой томлением и восторгом, он резко отстранился и почти оттолкнул ее от себя. Если бы не диван, Вита от растерянности просто упала бы на пол, ошеломленная такой резкой переменой.

– Я же сказал: не искушай меня! – пробормотал он, тяжело дыша. – Уходи и забудь, что мы когда-то с тобой встречались!

– Ты ведь знаешь… Я не могу… это невозможно, – прошептала Вита.

Она глубоко вздохнула и добавила чуть слышно:

– Я бы хотела… остаться с тобой. Я люблю тебя. И не смогу без тебя жить!

– Ты такая юная, – медленно произнес шейх, словно разговаривая сам с собой. – И ты забудешь… О, конечно, ты все скоро забудешь!

– Я никогда не думала, что любовь… зависит от возраста, – сказала Вита. – Я приехала в Сирию, потому что не могла… решить своих проблем… но теперь, встретив тебя… я нашла решение. И мое решение – это ты!

Он покачал головой, с болью глядя на девушку.

– Ты ошибаешься. К сожалению, это не так.

– Но почему нет?

– Потому что я бродяга, человек без положения, без корней, которому нечего предложить тебе, кроме самого себя, а этого недостаточно ни для тебя, ни для меня.