Ариана Годой - Из моего окна

Он улыбается, демонстрируя свои идеальные зубы.

– Что ты делаешь, ведьма?

Я не отвечаю и зарываюсь лицом в его шею. Как вкусно пахнет его тело в сочетании с дорогим парфюмом. Мои губы соприкасаются с нежной кожей его шеи, и он вздрагивает. Мое дыхание учащается, когда я оставляю влажные поцелуи на его шее, затем заставляю его поставить стакан на пол и кладу его руки на мою задницу. Арес вздыхает, и я продолжаю истязать его шею. Его руки страстно сжимают мое тело, я чувствую, как он еще крепче прижимается к моей промежности. Поэтому я начинаю мягко двигаться на нем, соблазнять, мучить.

Слабый стон срывается с его губ, я улыбаюсь и приближаюсь ртом к его уху.

– Арес, – шепчу я, и он еще крепче прижимает меня к себе.

Я отрываюсь от его шеи и смотрю прямо в глаза: в них обезоруживающая страсть. Мы касаемся носами, и наши частые вдохи смешиваются.

– Ты хочешь меня? – спрашиваю я, облизывая губы.

– Да, я хочу тебя, ведьма.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и, когда наши губы почти соприкасаются, откидываю голову назад и резко встаю. Арес озадаченно смотрит на меня, а я самодовольно улыбаюсь в ответ.

– Карма – дерьмо, греческий бог.

И, чувствуя себя королевой мира, возвращаюсь в зал.

– Ты в порядке? – спрашивает Аполлон, когда видит меня. – Ты вся красная.

Я стараюсь изобразить улыбку.

– В порядке, просто немного жарко.

Аполлон хмурится так, что его брови почти касаются друг друга.

– Ты увидела что-то неприятное, так?

Нет, я только что оставила твоего брата с Эйфелевой башней в штанах.

Аполлон воспринимает мое молчание за согласие и качает головой.

– Я говорил Артемису, что этот «зал свечей»– плохая идея, но он меня не слушает. Конечно, я всего лишь ребенок.

Я слышу обиду в его сладком голосе.

– Ты не ребенок.

– Для них – да.

– Для кого?

– Для Ареса и Артемиса. – Он вздыхает и делает глоток газировки. – Даже родители не прислушиваются ко мне.

– В этом могут быть свои плюсы, Аполлон. Нет никакой ответственности, как говорят мои тетушки, это период жизни, которым надо наслаждаться. Найдется о чем переживать, когда повзрослеешь.

– Наслаждаться? – Он грустно усмехается. – У меня скучная жизнь, у меня нет друзей, настоящих друзей, в семье я пустое место.

– Да уж, звучит слишком печально для такого молодого человека, как ты.

Он играет с металлическим краем банки газировки.

– Мой дедушка говорит, что я старик в теле ребенка.

Дедушка Идальго. Последнее, что я о нем слышала, – его поместили в гериатрическую лечебницу. Такое решение приняли четверо его детей, среди которых отец Аполлона. По грусти в глазах Аполлона я могу сказать, что это было одно из многих решений, где не учли его мнение.

Это невинное и красивое личико не должно грустить, поэтому я встаю и подаю ему руку.

– Хочешь повеселиться?

Аполлон смотрит на меня с сомнением.

– Ракель, я так не думаю…

Но в моих венах все еще много алкоголя, и я не сдаюсь.

– Вставай, Лоло, пора повеселиться.

Аполлон смеется, и его смех так напоминает смех его брата, с той разницей, что смех Ареса звучит не невинно, а сексуально.

– Лоло?

– Да, теперь тебя зовут Лоло, забудь об Аполлоне, добром и скучном мальчике. Ты Лоло, мальчик, который пришел повеселиться сегодня вечером.

Аполлон встает и с беспокойством следует за мной.

– Куда мы идем?

Я не отвечаю и веду его вниз по лестнице. Удивительно, что я не падаю со ступенек на таких каблуках. Иду к барной стойке, заказываю четыре шота водки и лимонад, бармен расставляет напитки перед нами.

– Ты готов?

Аполлон широко улыбается.

– Готов.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, Аполлон выпивает шоты один за другим. Закончив, он смотрит на меня, и я с ужасом замечаю, как он пытается удержаться за барную стойку, пока его организм пытается переварить такое количество алкоголя.

– О, черт, как-то мне нехорошо.

– Ты сошел с ума! Шоты были для меня! Лимонад для тебя!

Аполлон прикладывает руку к губам.

– Ой! – Он берет меня за руку и ведет на танцпол.

– Аполлон, подожди!

И начиная с этого момента все идет наперекосяк. Изначально я задумала выпить с Аполлоном – он бы пил лимонад, – пригласить его на танец, познакомить с девушкой, чтобы на его милом лице засияла улыбка.

Мягко сказать, все пошло не по плану.

Все, что начинается с большого количество алкоголя, всегда плохо заканчивается.

Вот как Дани, Аполлон и я оказались в такси по дороге ко мне домой, потому что Аполлон настолько пьян, что мы не можем бросить его в клубе или отвезти домой, где его родители, вероятно, всыпят ему по первое число.

Позвольте мне сказать вам кое-что: трудно иметь дело с пьяным, но гораздо трудней его куда-то нести. Думаю, что у нас с Дани по две грыжи вылезло, пока мы поднимали Аполлона по лестнице в мою комнату. Почему мы не оставили его внизу? Всего лишь потому, что там комната моей матери, и я ни в коем случае не оставлю Аполлона там отходить. Если его вырвет, мои дни будут сочтены.

Мы бросаем Аполлона на мою кровать, и он падает, как тряпичная кукла.

– Уверена, что все нормально?

– Да, мама дежурит в больнице и вернется только завтра, – отвечаю я. – Ты очень мне помогла, не хочу, чтобы у тебя были проблемы с родителями, иди.

– Если что, звони, ладно?

– Не переживай, иди, такси ждет.

Дани обнимает меня.

– Как только он очнется, отправь его домой.

– Так и сделаю.

Дани уходит, и я глубоко вздыхаю, рядом со мной стоит Рокки и виляет хвостом. Аполлон Идальго лежит на спине в моей постели и что-то бормочет, его рубашка расстегнута, волосы в жутком беспорядке. Он выглядит мило и невинно, несмотря на алкоголь и рвоту на штанах.

– О, Рокки. Что я наделала?

Рокки облизывает мою ногу в ответ. Я снимаю обувь с Аполлона и с сомнением смотрю на его штаны. Надо ли их снять? На них рвота. Буду ли я похожа на извращенку, если их сниму? Это ребенок, ради бога, я не хочу ему навредить. Решившись, снимаю штаны и рубашку, которая почему-то тоже в рвоте, и укрываю его простыней. Я подпрыгиваю от телефонного звонка, но это не мой телефон. Следую за звуком, беру штаны Аполлона, достаю телефон и раскрываю глаза от удивления.

Входящий вызов

Арес бро.

Ставлю телефон на беззвучный, жду, пока звонок сбросится сам, и вижу количество пропущенных сообщений и звонков от Ареса и Артемиса. О, черт, я и не подумала о том, что его семья, очевидно, начнет беспокоиться, если он не вернется домой.