Изабель Стерлинг - Эти ведьмы не горят

– Вы сегодня вечером нашли мисс Кларк на поляне?

Наверняка детектив имеет в виду Саванну. Я ведь даже не знаю ее фамилию.

– Да. Ее крики мы расслышали сквозь музыку. Я прибежала сюда первой. Опередила Веронику максимум на секунду.

Судя по пристальному взгляду, детектив ждет продолжения. Его внимание пугает, у меня – мурашки по телу и нервная дрожь.

– Ну что еще сказать… Мы попали на полянку чуть раньше других, – добавляю я, потому что детектив упорно молчит, что-то записывая в блокнотик.

– Вам знаком символ, горевший на земле?

– Мм… – На каком этапе откровенность станет опасной? Врать я не умею: никогда не лгала. Говорят, это завидное умение, но, думаю, так считают те, кому не надо хранить настоящие секреты. – Да, конечно, – говорю после затянувшейся паузы. – Я всю жизнь живу в Салеме и в курсе, как выглядит пентакль.

– А то, что пентакль – символ ведьмовства, вам известно?

Ловлю себя на том, что закатываю глаза, но не так быстро, чтобы вовремя остановиться. Джемма тычет мне локтем в ребра, а детектив изгибает бровь.

– Простите… Салем есть Салем. Охота на ведьм. Местный колорит, сами понимаете.

На секунду детектив Арчер перестает делать записи и смотрит на меня с неподдельным интересом.

– Тогда хорошо, что в своем первом расследовании я повстречал эксперта.

– Я не эксперт! – возражение вырывается у меня совершенно бездумно. Я ведь почти ничего не сказала, откуда он… Осознаю, что в голосе Арчера звучал сарказм, мысленно повторяю реплику детектива и краснею от смущения. – Вы у нас недавно?

Он коротко кивает и пролистывает блокнот на пару страниц назад.

– Можете объяснить, почему вы и ваши друзья пытались спрятать улику?

– Мы не пытались…

– Вы не пытались уничтожить горящий пентакль?

Смотрю на Джемму, но она еще подшофе и отмалчивается.

Нужно притвориться, что беседа особо меня не колышет.

– Мы не хотели, чтобы парни, катаясь по земле, угодили в огонь. Мы не думали, что это улика.

– Да… Драка Нолана Эбботта и Эвана Вэлка. Кто-то из них мог совершить жертвоприношение? – Детектив Арчер держит ручку наготове.

– Даже не представляю. У нас разные круги общения. – Я кошусь в сторону пентакля, и вдруг меня осеняет. Эван был сегодня у нас в магазине. Он мог убить енота атамом…

Джемма дрожит.

– Сэр, можно нам домой?

– Возможно. – Детектив смотрит на Джемму. – Вам есть что добавить, мисс?..

– Гудвин. Джемма Гудвин. Нет, сэр, добавить мне нечего. Я пришла на поляну уже после Ханны. И вызвала скорую. – Джемма убирает волосы за ухо и хлопает глазами. Я люблю эту девушку, но порой она жуткая подхалимка.

Арчер перелистывает блокнот и что-то записывает. Кажется, каждая секунда длится вечность. Я достаю из кармана сотовый. Уже поздно. По-настоящему поздно.

– Мм… детектив, у меня дома комендантский час. Я нарушу его, если мы не уедем в ближайшее время.

Комендантский час родители не устанавливают мне давным-давно, но Арчер воспринимает такой предлог нормально.

– Понятно. – Он задает еще несколько вопросов, убеждается, что Джемма за руль не сядет, и отпускает нас восвояси.

К машине мы плетемся молча, благополучно отъезжаем от леса, и лишь тогда подруга отваживается заговорить.

– По-твоему, что случилось на поляне? – Ее голос чуть громче шепота, он едва слышен на фоне тихой музыки из колонок.

– Без понятия. – Я стискиваю руль. Многочисленные варианты теснятся в голове. Дело рук Эвана? Если да, то зачем ему такой ритуал? Может, Вероника ошибается и это не прикол регуляра? Значит, у нас проблема посерьезнее испорченной вечеринки у костра.

Голова Джеммы прижимается к окну, веки смыкаются.

– Бедняга енот! Будем надеяться, такое больше не повторится.

– Держим пальцы. – Впереди показывается другая машина, и я отключаю дальний свет, а когда снова включаю фары, Джемма спит.

Во тьме, нарушаемой лишь луной и фарами, меня охватывает леденящий страх. Я отчаянно стараюсь убедить себя, что это прикол регуляра. Эван, заигравшись в гота, баловался языческой магией в ее опаснейшем виде.

Потому что если в городе появилась Кровавая Ведьма…

Тогда мы все в опасности.

Грохот сковородок и аромат жарящегося бекона вырывают меня из сетей беспокойного сна. На задворках сознания остаются обрывки кошмара, но и они тают, едва я пробую на них сосредоточиться.

Если подумать, так даже лучше.

Рядом на надувном матрасе ворочается Джемма. Одно время мы ночевали друг у друга по очереди, но после моего прошлогоднего каминг-аута ее предки заметно ко мне охладели. У них в доме внезапно появились новые правила: двери не закрывать, постоянно находиться под наблюдением взрослых, ночевать в разных комнатах – ее родители словно опасаются, что моя, скажем так, квирность заразна.

– Доброе утро! – нараспев говорю я, когда Джемма трет глаза и садится.

– Доброе! – бурчит в ответ Джемма, потягивается, подняв руки над головой, и громко зевает. – Жуткий вчера был вечерок, да?

– И мерзкий, – добавляю я, и по спине бегут мурашки. Плотно заворачиваюсь в одеяло и сажусь в постели, мягким щитом отгородившись от воспоминаний о внутренностях и капающей крови растерзанного зверька.

– Не верится, что твой разговор с Той-Кого-Нельзя-Называть обошелся без смертоубийств. – Джемма вытаскивает из спортивной сумки зубную щетку и направляется к двери. – Чудо, летнее чудо!

– Умора, Джемма, просто умора.

– Но ты ведь меня любишь! – Джемма выплывает за дверь, и аромат жареного бекона усиливается.

Пока подруга умывается в гостевой ванной, собираю волосы в хвост и беру сотовый. Не терпится узнать новости: вдруг полиция уже арестовала непутевого регуляра, балующегося магией жертвоприношений.

Вбиваю пароль и удивляюсь тому, как долго мама позволила мне спать. Обычно, стоит мне встать после девяти, родители сразу промывают мозги. По привычке сперва проверяю уведомления, потом перехожу к новостям. Мое имя есть в тегах к нескольким размытым снимкам у костра (наша с Джеммой предвечериночная фотка собрала приличное число лайков), в директе ждет одно непрочитанное сообщение. Чисто машинально открываю его и замираю.

Оно от Вероники.

Едва на экране появляется ее имя, на глаза наворачиваются слезы. Сообщение нужно удалить непрочитанным, заблокировать ее аккаунт, чтобы не присылала ничего больше. Но не могу. Я должна выяснить. Может, Вероника хочет извиниться. Вчерашний вечер заставил ее пожалеть о случившемся между нами. Может…

Ханна!

Сегодня я оканчиваю школу. Лучшей на потоке, как и обещала тебе, когда мы были маленькими. У меня получилось, Ханна, получилось! Ты должна присутствовать на выпускном и сидеть в первом ряду. Большую часть речи я написала именно для тебя. А без тебя она прозвучит фальшиво. Здесь будут родные и близкие всех выпускников. Неужели это ничего для тебя не значит? Мы дружим чуть ли не с рождения. Случившееся в Нью-Йорке не должно ничего изменить.