Джули Дейс - Наше вечное вчера

– Ты так и собираешь говорить что-то раз в час, брать интригующую паузу и опять что-то говорить? – недовольно, но в то же временно возбуждённо, спрашивает Тара. – Если так, то я отрежу тебе язык, чтобы ты вообще больше не разговаривала.

– Я не могу сейчас, после лекций, – выдыхаю я.

Ещё минуту Тара пялится на меня, Анна смотрит куда-то в сторону и на её лице странное выражение, я же нацеливаю взгляд на Мэйсе и Ди. Вокруг них рассадник женских сисек и внимания, но они о чём-то увлечённо разговаривают, не обращая внимания на пылкость окружающих. На теле Мэйса даже нет парочки рук, это довольно удивительно, учитывая то, что они всегда на нём. Если бы я его не знала, то могла называть ходячим хламидиозом. Я всё ещё мирюсь с мыслью, что именно мой брат – главный бабник этого университета, имя которого на устах каждой половозрелой девушки. Может быть, если бы мы не были родственниками, я относилась к нему иначе. При этой мысли лицо кривится. Нет, точно нет. Я отрицаю это, как атеист отрицает Библию и религию.

Тара сует ноутбук в сумку и подскакивает на ноги, следом за собой, поднимая меня. Она подначивает Анну, торопя и её.

– Быстро, Баттерфилд. Валим отсюда, пока Витман нас не видел, вы и так тут звёзды.

Лицо Анны мрачнеет. Она бросает косой взгляд в сторону стола профессора и вновь притупленным глазами смотрит на нас.

– Он же убьёт нас, если заметит, – со страхом, шепчет она.

– Вот поэтому поднимай свою задницу быстрей, пока его нет. Шевелись, зануда.

С паникой в глазах и белым лицом, Анна поднимается на ноги и ещё секунду медлит, бегая взглядом между нами и столом профессора.

– Ладно, – подвержено выдыхает она, спускаясь по лестнице.

– Так-то, – улыбается Тара, подгоняя нас: – Шевелите булочками.

Чувствую пристальное внимание со стороны и, когда поворачиваю голову, натыкаюсь на проницательный взгляд Мэйса, который, прищурившись, следит за каждым нашим шагом. Я получаю мысленный предупреждающий сигнал, но следом уголки его губ приподнимаются в улыбке. Брат качает головой, без слов говоря: «Ай-яй-яй».

– Баттерфилд, Картер, у вас совершенно чувства самосохранения нет? – спрашивает ледяной голос профессора, который заходит в аудиторию в тот самый момент, когда её хотим покинуть мы.

Он сканирует взглядом Тару и щурится.

– Фамилия.

– Эшер, – без особого желания и энтузиазма, отвечает она.

– Мисс Баттерфилд, Картер и Эшер, где-то случился пожар? – оглядывая нас с ног до головы, Ватман остаётся с каменным выражением лица.

– Да! – заявляет Тара или её бесстрашие, подталкивая нас вперёд.

– К работе вашей тройки, я буду относиться излишне внимательно, если хотя бы одна продолжит ранее задуманное.

Губы Анны образуют тонкую полоску, когда она смотрит прямо в глаза профессора и делает шаг вперёд первой. Где та Анна, которая является тормозом, помогающим не совершить ошибку!? Эта девушка совсем не она.

– Не будьте занудой, профессор, как будто вы никогда не были студентом.

Мои брови не ползут на лоб, они вовсе готовы съехать с лица из-за неожиданности. Господи, да эта Анна самоубийца, если смотрит в его глаза и говорит подобное. Все знают, Витман закатает в асфальт одним взглядом, ну, либо же лишит будущего диплома. Он умело держит планку короля из всех профессоров, которого ненавидят. Сегодня Анна стала в его списке ненавистных первой, явно сместив меня и Мэйса.

Она выпрямляется, встряхивает головой, из-за чего волосы взлетают в воздух, и направляется по коридору.

– Черт подери! – ошарашено шепчет Тара, благодаря чему профессор переключает гневный взгляд на нас. – Валим, пока я не подохла от шока так ничего не узнав.

Киваю тогда, когда Тара спешно перебирает ногами следом за Анной. Их каблуки эхом отзываются в стенах здания, а я перекатываю по горлу слюну, пытаясь увлажнить его самым простым способом. Я никогда не была привередницей правил, но ту должность в виде «сорви голова», в нашей семье по праву отдана Мэйсу, на втором месте папа, и только потом я. Эйден и мама считают нас полностью отбитыми и, конечно, не трудно понять, чьи гены победили и теперь эта безрассудная кровь бежит по венам.

На газоне практически пусто, небольшое количество студентов присутствует, но все разбросаны по разным углам, и вряд ли нас кто-то услышит. Решаюсь не ходить далеко. Направляюсь в сторону самого дальнего уголка, чтобы быть как можно дальше от остальных. Мне плевать, кто и что скажет, если услышит, даже если кто-то из них бросит в мою сторону шлюха, я смело покажу средний палец. Может быть, наша фамилия достаточно известная, но она не делает меня кем-то определенным. Я всё та же Мэди, возможно, с поломкой внутри, но я – это всё ещё я, а не высокомерна сука. Все, кто придерживается подобного мнения обо мне или о Мэйсе просто не получили желаемого. Они ищут выгоду из дружбы, а мы не готовы с этим мириться, предпочитая вовсе не иметь друзей, чем довольствоваться теми, кто сбежит при первой воде на корабле. Но мой брат всё же намного привередливей и предвзятый, он может видеть ложь там, где её нет, в этом его главная проблема.

– Господи, да хватит уже создавать интригу! – нетерпеливо и настойчиво тараторит Тара. – Я ненавижу это!

– Я поцеловала его, – как можно спокойнее, сообщаю я. Анна вскидывает брови, а Тара начинает подпрыгивать на месте и хлопать в ладоши.

– Ты наконец-то действуешь!

– Это было три года назад, – добавляю я.

Ее воодушевленность тут же сменяется призрением.

– Три года назад? – фыркнув, недоверчиво морщится она.

– Да, три года назад. Если честно, это больше вышло само собой, чем моя инициатива. Он помог мне.

– И ты целуешь всех, кто тебе помогает.

– Нет… тогда… я не споткнулась, не уронила ручку или книги, либо что-то ещё. Мой бывший…

Слова застревают поперёк горла, а девочки с томительным ожиданием смотрят на меня, ожидая продолжения. И я тихо выдыхаю.

– Он поднял на меня руку, когда ещё не был бывшим, – по крайне мере, я сказала хоть что-то и правду, остальным делиться не хочется. Я не хочу это вспоминать.

– И как он помог тебе? – теперь уже с мягкостью, интересуется Тара. – Вытащил из лап зверя?

Мог, если бы я не была дурой. Я добровольно вернулась в клетку. Это свойственно всем идиоткам, которые оправдывают поступки слабостью и безысходностью, как будто нет выхода. Папа говорит, что выхода нет только когда над телом закрывается крышка гроба.

– Нет, он просто… помог.

– Как можно помочь, чтобы ты поцеловала его? – хмурится Анна, как будто ей это не безразлично. – Мы говорим о нормальном поцелуе или ты просто чмокнула в его в щёчку?

– Я согласилась на свидание с ним.

– Должно быть, отстойные отношения, если ты была готова сходить куда-то с другим, – говорит Тара.