Рейчел Мейнке - Нам по пути

Коннор открыл дверцу машины, пропустил меня вперед и плюхнулся рядом. Эдди втиснул свое мощное тело на переднее сиденье.

– Почему вы сегодня были не на сцене? – спросила я, пока Ричард выезжал с парковки, стараясь не задеть папарацци.

– Графики не позволили. Попытка собрать «Скайлайн», Мак и меня вместе с бригадами по свету и звуку обернулась катастрофой.

Это не предвещало ничего хорошего для предстоящего тура.

– Но в следующие три дня мы будем репетировать на сцене, – продолжил Коннор. – Точно по графику.

Ричард остановился на красный свет, и Коннор чуть опустил стекло для подростков, которые таращились на нас из соседней машины. Он помахал рукой и ослепительно улыбнулся им.

– Как долго продлится шоу? – спросила я.

Загорелся зеленый свет, он поднял стекло и повернулся ко мне.

– Примерно часа три – три с половиной, если будет нужно.

Мы приехали в «Олив Гарден», от репетиционного зала до него было меньше мили.

– Папа написал, что нам заказан отдельный кабинет. – Коннор, выйдя из машины, сразу проверил свой рабочий телефон.

Столик был готов, и официантка, взяв меню, старалась не смотреть на нас слишком долго. Нас провели в комнату для празднования дней рождения, с дверью для дополнительной приватности.

– Это когда-нибудь уйдет в прошлое? – спросила я, когда она вышла.

– Что? – поинтересовался он, не отрывая взгляда от меню. Не удивительно, что Коннор не заметил неловкую официантку. Став знаменитым, он не зазнался, всегда останавливался, чтобы сделать фото с поклонницей, или сняться на видео, или просто сказать «спасибо».

– Очевидно, официантка тебя узнала.

Коннор откинулся на стуле.

– Я знаю. Я сюда часто прихожу.

Когда мы открыли меню, в воздухе уже пахло пастой и хлебными палочками.

– Я сказал, что умираю с голоду? – спросил Коннор, когда официантка приняла наш заказ.

– Один или два раза.

– Все, что я ел на обед, было из Макдоналдса, если это можно назвать едой.

– Нельзя.

Официант принес первую корзинку хлебных палочек, и я тут же принялась за них.

Коннор потянулся за стаканом, сделал глоток воды.

– Я впечатлен.

– Чем?

– Внешне незаметно, что ты фанатка «Скайлайн».

– Говорила же тебе, что буду само спокойствие.

– Я видел, как ты следила за Заком Мэттьюзом всю репетицию.

– Неправда! Крис попросил меня присмотреть за ним.

– И ты именно это и делала.

– Ты был хуже всех, – сказала я.

До того, как Коннор взлетел в чартах Биллборда , мы много времени проводили вместе. Мы не были особенно близки с родителями и в детстве всегда были вдвоем. Мы проводили по полночи, мечтая о том самом дне . О том дне, когда Коннор станет знаменитым. О том дне, когда я стану играть в футбол профессионально. О том дне, когда мы будем делать все это вместе.

Из-за наших плотных графиков у нас не осталось времени посидеть и поговорить, как раньше. А здесь, в уединенном уголке «Олив Гарден», время словно развернулось вспять.

– Я должен вернуться на репетицию, – сказал Коннор, когда мы поели. – Ричард сначала подбросит меня туда, а потом увезет тебя домой, хорошо?

На меня навалилась усталость, глаза начали закрываться.

– Конечно. – Я зевнула. – Не знаю, как ты все это выдерживаешь.

– Ты привыкнешь. Особого выбора-то нет.

Ответ звучал как-то нерадостно.

– Ты в порядке, Коннор?

– Конечно. Давай отсюда выбираться.

Как скажешь.

Утренная пробежка – традиционный элемент моего распорядка дня. Но в этот раз дома меня встретили совершенно нетрадиционные вопли Коннора, слышные даже на улице.

– Я внимательно читал соглашение, написанное твоим администратором! – кричал Коннор. – Ты подписала это чертово соглашение, как и я. Хочешь подать в суд за ложь или клевету, дело твое. Но не лезь ко мне со всей твоей ерундой. У меня полно работы перед гастролями, и я не собираюсь бросать все из-за нее.

Я знаю плотный график Коннора. У него нет времени разбираться с шумом в прессе, если Лана подаст на него в суд. Голос Ланы разносился по коридору, когда она кричала в трубку, но я не могла разобрать, что именно она говорит.

– Тогда организуй конференц-связь, пусть твой администратор позвонит мне.

Я снова услышала ее голос, который был прерван несколькими сочными выражениями Коннора.

Еще через несколько секунд его телефон грохнулся об стену. Со сверкающими глазами он ворвался в прихожую, где я как раз снимала обувь.

– С чего я решил когда-то, что влюблен в нее? – промчавшись мимо меня, во всю глотку заорал отцу Коннор. Добром это не кончится, и я не хотела в этом участвовать. Я поднялась наверх и долго стояла под струями горячего душа, смывая грязь после пробежки.

– Доброе утро, родная, – входя в комнату, сказала мама.

– Доброе, – повернувшись к ней, ответила я.

Она присела на краешек моей кровати.

– Я сегодня говорила с тренером Джефферсоном, чтобы сгладить некоторые разногласия по поводу турне.

Я села рядом с ней:

– Что ты имеешь в виду?

– Нужно быть уверенными, что ты сможешь поиграть в других командах, чтобы появиться в Limited Showcase …

Limited Showcase ! Вчера никто не получил писем, и я всю ночь ворочалась с боку на бок в ожидании.

– Что он сказал?

– Он тоже ждет.

Грудь сжало клещами.

– Понятно.

– Я сегодня буду проверять, вдруг придет на мою почту, – сказала она. – Это тоже важно, Кейтлин. И мне жаль, если мы заставили тебя думать иначе. Это турне и выпуск альбома и все, что происходит с твоим братом, не уменьшает твоих достижений.

Она обняла меня, и я прижалась к ней, положив на ее плечо мою бедную голову. Среди всех перемен, связанных с карьерой Коннора, я скучала только по общению с мамой. И хотя я пыталась максимально использовать моменты, когда мы были вместе, это бывало нелегко.

– Что он сказал насчет игры в местных командах? – спросила я.

Возможность поиграть в местных командах и показать себя требовала множества согласований. По всей стране были команды, охотно бравшие игроков из других команд на одну игру. Мой тренер вместе с мамой работал над расписанием игр, в которых я могла бы поиграть в разных городах.

– Мы уже подобрали пару игр, – сказала мама. – А затем, если Limitless Showcase примет решение, этого будет достаточно, чтобы сохранить твой футбольный дух на высоте.

– Никогда так больше не говори.

– Я люблю тебя, Кейти, – сказала мама.

Она была единственной, кому я позволяла называть меня Кейти.

– Я тебя тоже люблю, мамочка.

Она поцеловала меня в макушку и встала.

– А сейчас не пора ли разобраться с этой кучей одежды на полу? Кто так укладывается?