Мэри Патни - Самая желанная

Шелковое платье с глубоким вырезом было точно такого же лазурного цвета, как ее глаза. Блестящие каштановые волосы Дианы были собраны на макушке густой массой взбитых кудрей и ниспадали каскадом на спину. Такая прическа словно намекала, что эти густые пряди могут рассыпаться по ее обнаженным плечам, если мужчина к ним прикоснется.

Диана поправляла прическу, когда негромкий стук в дверь возвестил о приходе Мадлен. После того как они приехали в Лондон, Мадлен закрасила седину в своих темных волосах, и теперь при свете свечей ей можно было дать лет тридцать, не больше. Сегодня же, в платье цвета красного бургундского, Мэдди была великолепна. И, конечно, вполне готова к роли наставницы и защитницы. Согласившись поддержать устремления своей молодой подруги, она сразу же разделила со своей новой семьей все, что имела, – и доход, и роскошный дом в Мейфэре, где все они поселились. Кроме того, она нашла приличную школу, где Джоффри преуспевал, а также представила Диану своей давней подруге Гарриет Уилсон, и результатом этого знакомства стало приглашение на сегодняшний вечер.

Диана с улыбкой оглянулась на подруг. Встав со стула, она медленно повернулась кругом, чтобы Мэдди оглядела ее. Диана держалась прямо, чуть приподняв подбородок под таким углом, чтобы осанка передавала гордость, но гордость без высокомерия. У нее прекрасно это получалось, как и все остальное из уроков старшей подруги.

Мадлен осмотрела ее и одобрительно кивнула.

– Превосходно. Ты достигла как раз нужного баланса между леди и распутницей.

Диана улыбнулась и со вздохом пробормотала:

– Несмотря на все твои подробнейшие уроки, я все-таки чувствую себя как овечка, притворяющаяся львицей.

– Мы можем никуда не идти сегодня вечером, если ты не хочешь, – сказала Мадлен.

– Нет-нет, Мэдди, я хочу! – воскликнула Диана. – Я, конечно, нервничаю, но мне не терпится… Сегодня я войду в мир, который был бы для меня закрыт, если бы не ты. Возможно, он мне не понравится и завтра утром я буду готова вернуться в Йоркшир. Тогда ты сможешь сказать: «Я же тебе говорила». И я смиренно соглашусь и кивну, сидя за вышиванием у камина.

Мадлен рассмеялась, оглядывая свою очаровательную протеже. Диане исполнилось двадцать четыре года, и она была старше большинства начинающих куртизанок, однако сохранила невинную свежесть семнадцатилетней девушки.

Поначалу толпы людей на улицах и лондонский шум немного пугали Диану, но за несколько месяцев жизни в столице она не только приобрела роскошный гардероб, но и стала чувствовать себя в этом огромном городе почти как дома. Мадлен с восхищением покачивала головой. Если она хоть сколько-нибудь разбиралась в мужчинах, то сегодня вечером они слетятся к этой девушке как пчелы к горшку с медом. Возможно, Диана решит, что это ей не нравится – решит еще до того, как станет слишком поздно, – и тогда она отступит.

– Ты справишься, дорогая, – сказала Мадлен. – Очень хорошо справишься.

Дом Гарриет Уилсон был полон в высшей степени респектабельных мужчин и совсем не респектабельных женщин. Все присутствующие мужчины были либо богатыми, либо знатными, либо стильными, а часто обладали всеми тремя этими достоинствами, а женщины являлись сливками полусвета.

Когда Диана и Мадлен вошли, Гарриет небрежно махнула им рукой и снова повернулась к своей свите. В отличие от большинства куртизанок Дружок была настолько уверена в своих чарах, что даже ошеломляющая красота Дианы ее не раздражала. Они помедлили в дверях салона – внезапно Диану охватила паника. Она упорно шла к этой цели несколько месяцев, подробно расспрашивала Мадлен, пыталась осмыслить и запомнить все ее ответы, иногда шокирующие. Она знакомилась с собственным телом, делала странные упражнения для укрепления внутренних мускулов, училась метать нож в целях самозащиты. Она была очень старательной и способной ученицей, но вот сейчас, когда ее мечта стала реальностью… Диана вдруг отчетливо осознала, что до этого момента могла в любое время повернуть назад и сохранить респектабельность. Но как только она шагнет в эту комнату, падшая женщина среди других падших женщин, жребий будет брошен, она станет шлюхой, даже если никогда не возьмет ни с одного мужчины ни пенни. На мгновение ей пришла в голову мысль о бегстве – Мадлен увела бы ее, – и она еще могла бы отбросить этот безумный замысел.

Диана задержалась в дверях, потому что ей стало страшно, но эта задержка выглядела как совершенно необходимая пауза для более эффектного появления. Мужчины поворачивались посмотреть на нее, и на их лицах отражалась быстро сменявшаяся гамма выражений – от восхищения до неприкрытой похоти. На нее глазели не менее двадцати мужчин и от этого Диана внутренне содрогалась.

Тут Мадлен коснулась ее локтя в знак поддержки, и страхи Дианы отступили. Она с облегчением выдохнула, и ее сердце забилось ровно и уверенно. Может быть, войдя в эту комнату, она и получит клеймо проститутки, но ни один мужчина не сможет взять ее без ее согласия. С высоко поднятой головой Диана вошла в салон, а Мадлен следовала за ней.

Не прошло и нескольких секунд, как к ней с улыбками начали подходить мужчины, спешившие представиться раньше других.

– Я Клинтон… Риджли, мэм. Всегда к вашим услугам… Майор Коннот, дорогая… Позвольте принести вам бокал шампанского?.. – звучали мужские голоса.

Диана смотрела на их радостные лица, и вечер вдруг стал казаться простым и приятным, и она уже не понимала, чего, собственно, боялась. Весело рассмеявшись, Диана подала руку ближайшему из мужчин – это был невысокий рыжеволосый молодой человек с кустистыми бакенбардами.

– Добрый вечер, джентльмены, – проговорила она. – Меня зовут миссис Диана Линдсей, и я с удовольствием выпью бокал шампанского.

Рыжеволосый с благоговением поцеловал ее руку, а какой-то лысеющий джентльмен поспешил за шампанским. Третий мужчина, темноволосый, похожий на поэта и очень молодой, просто смотрел на нее во все глаза, и его рот чуть приоткрылся. Они и в самом деле считали ее прекрасной, и Диана впервые в жизни почувствовала силу собственной красоты.

Следующий час – или чуть более – прошел в круговороте лиц. Диана и Мэдди сидели у стены в окружении мужчин, соперничавших за их внимание. Диане почти ничего не нужно было говорить, а каждое слово, которое она все-таки произносила, встречали так, словно это был образчик блистательного остроумия. Все было восхитительно, и Диана чувствовала себя искрящейся радостью – как шампанское с пузырьками, – однако прекрасно помнила, куда пришла. В противоположном конце комнаты темноволосая женщина и мужчина в военной форме обменивались ласками настолько интимными, что Диана с трудом сдерживалась, чтобы не глазеть на них.