Мариана Запата - Ты будешь мне стеной

Словно чувствуя, что слова его не оказывают на меня никакого эффекта, Эйден повел плечами и добавил:

– Прости, пожалуйста.

Я молча смотрела на него, не зная, как на это реагировать.

– Ты была замечательной помощницей, а я этого не ценил, пока ты не ушла…

Возникла неловкая пауза. Казалось, ни один из нас не знал, что тут можно добавить.

– Ванесса, прости меня за все, – повторил наконец Эйден.

Похоже, он и правда чувствовал себя слегка виноватым. С другой стороны, я прекрасно понимала, что извинился он только потому, что ему нужна моя помощь. Видимо, эти эмоции отразились на моем лице, так как Эйден продолжил:

– Ты не имела никакого отношения к тому, из-за чего я так злился. Я знаю, это сказалось на моем поведении. С другой стороны, я никогда не старался намеренно унизить тебя.

Я скептически фыркнула, вспомнив сцену в спортзале, а затем и на радио.

– Прости, что выплеснул на тебя свое недовольство, – покачал головой Эйден. – Я знаю, извинения тут не помогут, но мне действительно жаль, что все так случилось.

Хотелось ли мне спросить, из-за чего он тогда так злился? Само собой. Но я не стала этого делать, чтобы он не подумал, будто я решила поддаться на его уговоры.

Вообще-то я была не из тех, кто долго таит обиду, но чем дольше я размышляла о случившемся, тем яснее мне становилось, что я бы в любом случае ушла от Эйдена. Да, последние два месяца он вел себя слишком уж по-хамски, но и до этого наши отношения не отличались особой теплотой.

Эйден неотступно наблюдал за мной своими темными, кофейного оттенка глазами.

– Не возражаешь, если я загляну в туалет? – спросил он наконец.

Кивнув, я указала в сторону спальни.

– Это там.

Эйден исчез за дверью, а я воспользовалась передышкой, чтобы немного прийти в себя. Голова у меня ощутимо побаливала – должно быть, от голода и нервного напряжения. Я поспешила на кухню и схватила остывший сэндвич. Наклонившись над раковиной, я принялась жадно жевать его.

Не успела я съесть и половину, как Эйден вернулся. Он замер в дверном проеме, скрестив на груди свои мощные руки. Не будь я в таком паршивом настроении, непременно оценила бы ширину этих массивных плеч, идеальные пропорции всей фигуры.

– Я заплачу́ тебе, – сказал Эйден, в то время как я продолжала впихивать в себя холодный сэндвич.

Я уже хотела ответить, что не нуждаюсь в деньгах, но тут он подложил бомбу.

– Я оплачу твои студенческие долги и куплю тебе дом.

Сэндвич выпал у меня из рук прямо в раковину.

Сказать, что у меня была своя ахиллесова пята, значило не сказать ничего.

Я росла в семье, где было пять детей и мать-одиночка, так что с деньгами у нас всегда было туго. Я бы даже сказала – хуже некуда. Карандаши мне покупали самые плохонькие, которыми и рисовать-то можно было с трудом. Одежду я донашивала за старшими сестрами. И так до тех пор, пока у меня не появилась возможность самой покупать себе новые вещи. А к тому времени я уже жила в приемной семье.

Но если такая жизнь чему и научила меня, так это бережно обращаться с вещами и ценить деньги. Никто не ценил их так, как я.

Каково же было мое разочарование, когда я собралась поступать в университет и поняла, что пролетела мимо стипендии. Мне не полагалось ровным счетом ничего. Даже 500 долларов.

Не то чтобы я плохо училась в школе. Просто я всегда была застенчивой и старалась лишний раз не привлекать к себе внимания. Я не принимала участия в общественной деятельности. Я никогда не занималась спортом, поскольку у меня не было денег на покупку формы. Больше всего мне нравилось рисовать… если, конечно, было что. В результате я так и не добилась высот ни в чем, за что полагалась бы стипендия.

Помню, как моя классная руководительница чуть ли не в открытую назвала меня посредственностью. Правда, правда. «Почему бы тебе не поработать усерднее?» – так она сказала.

Я была до того ошеломлена, что не смогла даже досчитать до десяти.

Что с того, что я закончила школу практически на «отлично»? Этого все равно оказалось недостаточно. Я могла поступить в любой из выбранных мною университетов, но… без какой бы то ни было финансовой помощи, если не считать федерального гранта, который покрывал лишь десять процентов стоимости моего обучения.

Вот тогда-то я и совершила самый необдуманный из всех шагов – оформила студенческий заем. На огромную, немыслимую сумму.

Мало того, я не сказала об этом ни одной живой душе.

Ни своим приемным родителям, ни младшему брату, ни Диане. Только я знала о том, что со временем мне предстоит выплатить 200 000 долларов.

Это стало настоящей бездонной ямой, которая поглощала практически весь мой заработок. Днем я работала у Эйдена, а потом до глубокой ночи занималась своими дизайнерскими проектами. В конце концов мне удалось выплатить часть долга, что позволило вздохнуть посвободней.

И все же…

– Ну, что скажешь? – Эйден смотрел на меня с невозмутимым видом, будто не он только что озвучил величайший секрет моей жизни.

Пытаясь унять бешеное сердцебиение, я думала о том, что парень, должно быть, совсем спятил. Откуда, позвольте спросить, ему известно про мой долг?

– Ванесса?

Глубоко вздохнув, я прикрыла на мгновение глаза.

– Как ты узнал про мой долг?

– Я всегда знал о нем.

Что?

– Но как… откуда?

– Тревор проверил тебя перед тем, как брать на работу, – пояснил он все с той же невозмутимостью. – Сомневаюсь, что ты успела выплатить все деньги.

Что ж, тут он был прав.

– Я сам заплачу все, что ты еще должна.

Вот так. Возьму и заплачу. Как будто 150 000 долларов – сущие пустяки.

Мне всегда нравилось смотреть по телевизору шоу, в которых владельцы того или иного бизнеса ходят неузнанными на свою фирму, чтобы в итоге осчастливить своих сотрудников на какую-нибудь немыслимую сумму, которую те могут потратить на отдых или оплату каких-то долгов. Я со слезами на глазах наблюдала за тем, как эти везунчики благодарят своего босса за такой неожиданный и такой приятный сюрприз.

И тут вдруг мне самой пришлось столкнуться с чем-то подобным.

Студенческие займы были моей ахиллесовой пятой.

Конечно, стоило бы послать Эйдена куда подальше. Сказать, до чего смехотворна его идея. Сказать, чтобы он убирался к дьяволу, потому что ему не удастся купить меня. После того, как он обращался со мной, ему нечего рассчитывать на любезность с моей стороны.

С другой стороны, он предложил оплатить долг, который висел на мне тяжелым грузом. 150 тысяч долларов! Кем надо быть, чтобы отказаться от такого!

«Молчи, Ванесса, – приказала я себе. – Молчи и не возникай. За такие деньги можно сделать что угодно. Плевать, что он задел твои чувства, что это глупо и незаконно. Тысячи женщин сказали бы «да» и за меньшие деньги».