Мэри Патни - Прелестная бунтарка

– Я хочу услышать всю историю, – произнес он. – Мое любопытство с годами не ослабело.

Калли посмотрела на него с улыбкой:

– И это по-прежнему навлекает на тебя неприятности?

– Постоянно. Но я пришел к выводу, что любопытство не лечится. А ты тоже это поняла?

– Вероятно, у меня было меньше возможностей потакать своему любопытству, однако оно все равно не исчезло, – призналась она. – Оно просто было подавлено.

Гордон предположил, что дело было в ее обязанностях и ответственности.

– Ну, так что это за длинная сложная история о твоих детях?

Калли нахмурилась:

– Мне придется рассказать о своем браке, в нем корень всех сложностей.

– Я слышал, как ты поклялась отцу быть хорошей послушной женой, чтобы он не забил меня до смерти. Той ночью ты заплатила высокую цену за нашу общую глупость.

– Мы оба заплатили, но твоя цена была выше. – Калли отбросила со щеки золотисто-рыжую прядь. – Сама я бы не выбрала брак с Мэтью, но он был порядочным человеком. Из того, что слышал, когда находился в гостях у моего отца, он заключил, что у меня бунтарский характер и я соглашусь уехать в новые экзотические края. Он был готов жениться во второй раз, ему понравилась моя внешность, вот он и попросил моей руки.

– А твой отец был рад избавиться от тебя, да еще и с выгодой, – сухо промолвил Гордон.

– Да. К счастью, Мэтью оказался гораздо более приятным человеком, чем мой отец. Кстати, о моем отце, он жив или умер от апоплексического удара?

– Неизвестно. Я даже не знаю, жив ли мой собственный отец. С тех пор, как меня утащили и посадили за решетку, я не слышал никаких новостей ни из Кингстон-Корта, ни из Раш-Холла.

Гордон был так сильно избит, что почти не сознавал, что происходило до того, как его погрузили на корабль, который должен был отправиться в колонию.

– Прежде чем я смог вернуться в Англию, прошли годы, и к тому времени моя семья меня уже не интересовала.

– Если нам повезет, оба наших отца уже отправились в мир иной, в место намного более жаркое, чем Ямайка, – усмехнулась Калли. – Кстати, Карибы показались мне прекрасными, хотя рабство отвратительно.

Гордон поморщился:

– Перевозку рабов из Африки отменили и давно пора запретить само рабство, но у очень многих плантаторов значительная часть их капитала связана с рабами, поэтому они утверждают, будто не могут себе позволить освободить их. Отвратительная ситуация.

– Именно это сказал Мэтью, когда я пыталась убедить его дать его рабам свободу. Плантация, соседняя с нашей, принадлежала квакерам. Они своих рабов освободили и тем, кто пожелал остаться, стали платить жалованье. Но Мэтью заявил, что у него недостаточно денег, чтобы сделать то же самое. – Калли вздохнула. – Если сравнивать с другими рабовладельцами, то он был лучше большинства. Разрешил мне взять деньги на строительство церкви для рабочих и закрывал глаза на то, что я хожу в жилища рабов, чтобы учить их читать и писать.

– Это ведь незаконно?

– Да, но Мэтью не вмешивался. Мы с ним стали друзьями. Ему нравилось иметь хозяйкой дома молодую красивую жену, и он был не очень требовательным. Мы неплохо ладили друг с другом, пока я не обнаружила его любовницу и их детей. Это было… настоящим потрясением.

– У многих мужчин есть любовницы, но неожиданно узнать… Наверное, тебе было больно. Как это случилось?

– Однажды я поехала кататься верхом не в том направлении, как обычно, и наткнулась на милый маленький коттедж, построенный в таком месте, которое было трудно найти, хотя он находился и недалеко от хозяйского дома. Возле коттеджа был Мэтью с Сюзанной и детьми. Она была красивая… и мне стало ясно, что они счастливая семья. – Калли глубоко вздохнула. – Это был один из тех моментов, которые резко меняют жизнь человека.

Гордон кивнул:

– Я понимаю. В таком месте, как Ямайка, рабыня может быть любовницей, но она никогда бы не смогла стать его женой. И как же ты справилась с этим открытием? Я задаю слишком личный вопрос, но мы уже выяснили, что мы оба – любопытные существа.

– От неожиданности я резко дернула поводья, и лошадь чуть не сбросила меня на землю.

– Хорошо, что ты опытная наездница.

– Да. После того, как успокоила лошадь, я увидела, что у Мэтью вид одновременно смущенный и воинственный, а Сюзанна и ее прекрасные дети в ужасе.

– Почему в ужасе? Ты выглядела так, будто готова всех убить?

– Вероятно, – призналась Калли. – У меня была репутация сильной и вспыльчивой женщины, так что Сюзанна со страхом думала, что я могу сделать. То влияние на Мэтью, какое у меня было, я использовала, чтобы убедить его улучшить условия жизни рабов. Я уговорила Мэтью уволить жестокого надсмотрщика и проследила, чтобы работники получали приличную еду и медицинскую помощь. Но это не означало, что у нее не было оснований бояться, что я могу сделать при тех обстоятельствах.

– Мэтью тоже боялся тебя?

– Не исключено. Я всегда обращалась с ним вежливо и уважительно, однако у меня более сильный характер, чем у него. Рядом со мной он робел.

– Что же ты сделала после того, как узнала о тайной семье твоего мужа?

– Сюзанне и ее детям я сказала, что им нечего меня бояться, а Мэтью – что мы поговорим об этом позднее.

Гордон собирался спросить, как прошла беседа Калли с мужем, когда с улицы вдруг раздались громкие голоса. Гордон в два шага пересек комнату и погасил лампу. Калли хотела спросить, что он делает, но он быстро закрыл ей рот ладонью и прошептал:

– Там английские солдаты, подозреваю, что они ищут, чем поживиться. Лучше, чтобы они не обнаружили ни этот коттедж, ни моего коня.

Она кивнула. Гордон убрал руку, но не отодвинулся от Калли. В кромешной темноте он остро чувствовал ее присутствие, ощущал ее тревогу, но и храбрость тоже.

Грубые голоса уже звучали отчетливее – мародеры подобрались ближе. Гордон понял, что солдаты обсуждают, какой из домов лучше ограбить. Его губы сжались. Очень тихо, чтобы голос не было слышно даже на расстоянии ярда, он прошептал:

– Это не те войска, что вошли в Вашингтон с генералом Россом. Вероятно, эти явились из лагеря, который англичане разбили около города.

Раздался чей-то голос с акцентом кокни:

– Гляньте-ка на вон тот белый дом с синей отделкой. Не знаю, какому предателю он принадлежит. У него наверняка полно денег, он должен с нами поделиться!

Калли тихо ахнула.

– Это дом Маркуэндов! Они были мне хорошими соседями. Ты можешь как-то остановить этих людей?

– Мне жаль, однако шансов на то, что удастся отпугнуть солдат, когда они далеко от своих командиров и пьяные, очень малы. Можно было бы рискнуть, если бы речь шла о спасении жизни, но не ради имущества.

– Для дерзкого авантюриста ты весьма прагматичен, – сухо заметила Калли.