Карен Уайт - Когда я падаю во сне

– Тетя Дотти говорит, что в отеле «Оушен Форест» теперь не такие строгие порядки, как до войны, так что нам не обязательно надевать длинные платья. Я считаю, мы роскошно выглядим, – сказала Маргарет. – А ты просто красотка, Сисси. Теперь, когда привлекательные джентльмены будут меня спрашивать, что за богиня рядом со мной, я скажу, что тебя зовут Сессали. Ты выглядишь слишком величественно для Сисси.

– Согласна, – кивнула Битти. – И вот еще тоже возьми. – Она вытащила из сумочки пачку «Лаки Страйк». – Когда к тебе подойдет какой-нибудь красавец, сделай вид, что хочешь закурить, пусть поднесет зажигалку. Девушка с сигаретой выглядит более загадочно.

Сисси с сомнением посмотрела на пачку, однако взяла, стараясь не думать о том, что сказала бы мама.

– Спасибо, Битти, попробую запомнить. Маргарет мне столько всего наговорила, как правильно сидеть, улыбаться и флиртовать, что у меня голова кругом идет.

Она хихикнула, отчасти под воздействием шампанского – Маргарет нашла бутылку в подполе, который ее дядя величал винным погребом. Она заверила подруг, что он не заметит пропажу, а если и заметит, то заговорщически подмигнет и ничего не скажет маме.

– А там будут «грязные танцы»? – поинтересовалась Сисси, в глубине души надеясь услышать «да».

Однажды вечером она подслушала разговор родителей о музыке, под которую танцуют современные молодые люди. Говорят, в некоторых штатах за такие танцы сажают в тюрьму. Битти научила их с Маргарет танцевать джиттербаг [13] Джиттербаг – быстрый танец с резкими движениями, популярный в 1930–1950-е гг. По одной из версий, название танца происходит от жаргонного выражения “jitter bug”, означающее «белая горячка». , но это еще цветочки: по слухам, движения нового танца имитируют «акт совокупления». Отец Сисси использовал выражение «сладострастный» – обычно он употреблял его во время проповедей, шельмующих блуд и прелюбодеяние. Сисси тут же обратилась к Битти, ведь ее отец был директором школы. В обширной домашней библиотеке мистера Уильямса имелся словарь; там-то они и узнали значение слова «сладострастный».

– Очень на это надеюсь, – заявила Битти, выпустив кольцо дыма (она потратила уйму времени, чтобы научиться этому трюку).

Родители разрешали ей курить дома; они считали ее достаточно взрослой для самостоятельных решений. Сисси боялась, как бы об этом не узнали ее мама и папа, иначе ей ни за что не позволят дружить с Битти.

– В отеле «Оушен Форест»? – спросила Маргарет, приподняв бровь, как Скарлетт О’Хара. – Вот уж сомневаюсь. – Она помазала за ушами духами тети Дот и передала флакончик Сисси. – Там все слишком старомодно. В цветной части города было местечко под названием «У Чарли», где играли современную музыку, но в прошлом году их накрыл ку-клукс-клан. Наверняка есть и другие места, где можно послушать новинки, но уж точно не в «Оушен Форест».

– Ты бывала там раньше? – поинтересовалась Сисси, стараясь подавить угрызения совести по поводу духов.

Она нанесла крошечную капельку за мочками и вернула флакончик.

– Когда мы приезжаем к тете и дяде, то все время туда ходим. Это очень фешенебельное заведение – в тридцатых годах его называли «отель на миллион долларов». – Маргарет снова приподняла бровь. – Может, увидим пару-тройку кинозвезд. В прошлом году тетя Дороти видела там Джона Уэйна, но он вошел в лифт, и двери закрылись, прежде чем она успела туда зайти. А моя тетя не станет бегать даже за кинозвездой.

Битти затушила сигарету в хрустальную пепельницу.

– Думаю, нам пора. Я умираю от голода и хочу спокойно поесть, прежде чем начнутся танцы. Говорят, в этом отеле танцплощадка находится в патио, и пары танцуют под светом луны. Если меня никто не пригласит, сама пойду и приглашу кого-нибудь.

Сисси изумленно взглянула на подругу; шампанское несколько смягчило шок от столь смелого заявления.

– Не вздумай, Битти! Так делают только доступные девушки. Твое поведение может отразиться на нашей репутации.

– Сисси права. – Маргарет положила руку на плечо подруги. – Если захочешь пригласить молодого человека на танец, шепни об этом ему на ухо, а не кричи через весь зал.

Битти и Маргарет расхохотались. Сисси, не зная, как реагировать, взяла бокал с шампанским и сделала большой глоток, потом достала фотоаппарат «Кэнон», подарок от родителей в честь окончания школы, и сфотографировала подруг. Это была первая фотография в их поездке. Сисси надеялась, что у нее хватит пленки на целый альбом.

Отель «Оушен Форест» оказался именно таким, как Сисси и представляла: величественный белоснежный фасад, красная крыша, высокая башня, по обеим сторонам которой располагались флигели с арочными окнами, и изящный портик в центре здания.

Они подъехали ко входу в отель. Сисси залюбовалась фонтаном, вокруг которого были припаркованы дорогие автомобили, и порадовалась, что не одна. Ей бы не хватило духу войти в такой роскошный отель в одиночку, царственное спокойствие Маргарет и беззаботность Битти придали ей уверенности, и она улыбнулась облаченному в серо-бордовую униформу швейцару, открывшему дверь их машины.

При виде роскошных интерьеров, позолоты, красного дерева и персидских ковров Сисси едва не лишилась дара речи. Ей тут же вспомнились слова родителей о том, что люди во всем мире голодают, а богачу легче пройти сквозь игольное ушко, чем попасть в рай. Она решила хотя бы на один вечер заглушить в себе их голоса и наслаждаться жизнью. Вряд ли представится другой шанс, ведь Маргарет и Битти уедут в колледж, а ей останется лишь отбиваться от назойливых ухаживаний Уилла Харриса. В конце концов она сдастся от скуки и отсутствия выбора и превратится в покорную и безответную жену, чего от нее и хотят.

Однако этот вечер, эти две недели – ее подарок самой себе в честь окончания школы. Не такой практичный, как стеганое одеяло, зато запоминающийся. Впервые за восемнадцать лет Сисси было все равно, что подумают другие. Нет, она не мечтала о жизни в окружении роскошной мебели и позолоты, где все вокруг носят шелка и меха – ее воспитали чересчур здравомыслящей для столь наивных желаний. Но ей захотелось хотя бы ненадолго стать такой, как Маргарет: излучать уверенность, наслаждаться дорогими вещами, не испытывая при этом угрызений совести, почувствовать себя красивой, продефилировать через зал, представляя, что все мужчины смотрят ей вслед.

Маргарет шла впереди, словно королева, а Битти и Сисси – ее фрейлины. Ее волосы отливали золотом в свете огромных хрустальных люстр. Мраморные полы и колонны, казалось, потускнели на фоне ее ослепительной красоты. Желтое муаровое платье придавало ей сходство с луной, и все вокруг меркло в ее сиянии. Когда Маргарет назвала свое имя, метрдотель почтительно поклонился и подвел девушек к столу у большого окна с видом на океан. Было уже почти восемь вечера, но солнце еще не скрылось за горизонтом, освещая зал.