Тигран Казарян - Плач одиноких лебедей

По пухлым щекам чуть упитанной блондинки прокатились слезы. Она неряшливо их вытерла и резко встала со стула.

– Жалко, что все уже поздно…

Доктор уже не успел обронить ни слово вслед быстро исчезающей девушки из его кабинета.

На следующее утро врач зашёл в смотровой кабинет, где уже работала за компьютером его медсестра.

– Что-нибудь необычного за прошедший вечер и ночь, Белла?

– Нет. Было тихо. Подозрительных на рецидив нет. Пациентка, Ольга Брут, рано утром отправлена нашей машиной на оперативный аборт в университетскую клинику… Мочу на наркотики двум подозрительным пациентам проверила. Все негативно…Так, вроде все…

– Все-таки поехала?…

– Что?… Да. Поехала. Вам что-нибудь надо, доктор? Пока пациенты вас не спрашивали.

– И это хорошо, – врач начал чуть нервно чесать свой заросший подбородок. – Мне надо съездить в соседнюю клинику. Попросили подменить заболевшего врача.

– И в такую-то погоду, доктор… Там же все снегом замело. Как вы доберётесь?

– Цепями, Белла, цепями. Замотаю их на передние колеса и вперёд в гору. Если что – звони мне на мобильный. Поработаем сегодня дистанционно.

– Хорошо, доктор. Только будьте осторожны.

Тот ничего не ответил. Лишь тряхнул головой и покинул медицинский отдел реабилитационной клиники, направившись в свой кабинет на другом крыле здания.

Пятничный день обычно проходил спокойно и коротко. Многие работники рано покидали клинику. Но Белле пришлось задержаться на этот раз. Без медицинского надзора она не могла оставить реабилитационный центр. Тем более что она одна от медиков. А так, в обыденные дни, когда доктор задерживается на работе, дежурная медсестра может уходить домой пораньше, если есть дела важнее работы.

Но в эту пятницу она задержалась. И задержалась надолго после того, как прозвенел телефон на её столе и прозвучал суровый голос знакомого полицейского.

Белла, услышав сухой доклад полицейского, чуть закричала и стала громко плакать. Затем она бросила трубку и кинулась бежать к кабинету управляющего клиникой.

Увидев вошедшую без стука в свой кабинет медсестру, главный психотерапевт оторвался от бумаг на столе и бросил суровый взгляд на неё. Та продолжала плакать и не могла начать говорить.

– Да что с вами стряслось, Белла? Будто умер кто-то!..

Она покачала головой, чуть постанывая от плача.

– Да, господин Крафт. Доктор наш… Он разбился насмерть… Полиция только что сообщила.

Ольга вошла в медицинский кабинет лишь на следующее утро, хотя в клинику вернулась вечером.

С сияющей улыбкой и с коробкой конфет она обратилась к сидящей за компьютером с мрачным лицом медсестре.

– Здравствуйте. Я стучалась к доктору, но его там нет. Подумала, может он здесь…

– Нет его здесь, и не будет его больше здесь! – ответила сестра уже влажными глазами.

Лицо Ольги скривилось.

– А почему? Он уволился?…

– Он погиб вчера. Вот и все… Нет больше нашего врача! А что вы хотели?

Девушку переполнили эмоции. Она пока не верила в происходящее.

– Я… Я хотела его поблагодарить…

– За что? – вытерла нос салфеткой медсестра.

– Я не сделала аборт! – она резко повернулась к двери и выбежала в коридор. Затем Ольга выскочила во двор клиники и, добежав до летней беседки, прикрытый нейлонами на зимний сезон, торопливо вошла в неё.

Там сидели двое из пациентов и курили. Ольга знали их уже давно. Девушку звали Флорой, а совсем ещё молодого парня – Агим.

Увидев плачущую Ольгу, они перестали общаться и устремились с озадаченными взглядами к ней.

– Кто-нибудь даст мне закурить?! Она присела за деревянный стол с обложенными большими пепельницами и положила красивую коробку конфет перед собой.

Агим спешно протянул ей сигарету и дал прикурить.

– Что случилось, Ольга? Тебя выгоняют из клиники? Ты же вроде вчера на аборт собиралась…

– Он уговорил меня!.. А сам помер! – начала теперь рыдать Ольга, оставив сигарету в пепельнице.

– Да кто умер?! – затрясла руки Ольги Флора.

– Доктор умер. Вчера… Разбился на своей машине в горах…

Они оба отпустили головы, не зная, что и ответить. Флора теперь начала легонько гладить руку плачущей девушки, наговаривая ей тихо что-то почти на ухо.

– А я, дура. Забегаю радостная в его кабинет принести слова благодарности. Не успела!.. Не успела!..

– А я успел! Позавчера… – сухо оборвал Ольгу Агим.

Две девушки вопросительно посмотрели на него. Ольга даже остановила свой плач.

– И за что ты его благодарил? – неряшливо бросила Флора.

– Ну, помните, мы разбирали на собрании пациентов и терапевтов случай с курением двух пациентов в комнате? И я там был замешан… Ну… Строго же запрещено в палатах курить…

– Ну да. Их выкинули из клиники, – протёрла свои последние слезы Ольга.

– А меня не выгнали!.. – лицо Агима чуть освежилось едва заметной улыбкой.

– Это потому, что у тебя гемофилия? – спросила Ольга. – Значит, пожалели тебя, дурака.

– Не совсем все так. Я подслушивал собрание терапевтов, когда они решали, что с нами тремя делать. Все хотели и меня выгнать. Один лишь док строго встал на мою защиту. Мол, не допущу этого и все.

– Обычно ему сложно бывает защитить пациента, – почти шепнула Ольга.

– Но не на этот раз. Он сказал, что у меня нарушение памяти и все такое по причине гемофилии. В общем, объяснил им, что я не совсем адекватен.

– Это точно, – улыбнулась Флора.

– Но теперь-то тебя точно выгонят. Ты им сразу же не понравился, – Ольга затянула глубоко дымок от сигареты.

– Да, но у меня есть резервный план. Может, сработает.

– Ты можешь нам объяснить на немецком языке, что у тебя в голове? – Флора чуть подвинулась к нему поближе.

– Вот позавчера я и отблагодарил доктора, – Агим посмотрел на лежащую на столе упаковку конфет, – словами, конечно. Он знал, что я албанец из Албании. Здесь я почти нелегал. Попал по глупости в тюрьму. Там мне сказали, что если примешь условие наше и станешь лечиться от зависимости, то отпустим на свободу и продлим твоё пребывание здесь, в Германии. Ну… А если меня выгонят отсюда, мне придётся досиживать свой срок. А потом произойдёт самое страшное в моей жизни – депортируют меня обратно в Албанию.

– А что такого страшного, Агим. Что, в Албании нет жизни? – суровым голосом спросила Флора.

– Для меня нет, – Агим чуть с грустью опустил голову и продолжил, – мои лекарства от гемофилии стоят бешеных денег. Я там был в гостях у своих родителей. Спрашивал у врачей. Рассмеялись на меня, сказав, что твои лекарства стоят годового бюджета нашей больницы.

– Ты слишком усугубляешь свои проблемы. Такой молодой, а уже боишься смерти. Ты можешь работать? Ну, физически? – удивлённо посмотрела на него Ольга.