Меган Фрэмптон - Как покорить герцога

Глаза Изабелл раскрылись от удивления:

– Он что, ухаживает за тобой?

Маргарет отрицательно покачала головой:

– Нет, конечно нет. К счастью, по положению я настолько ниже него, что никак не гожусь на роль герцогини. Изабелл, только не обижайся, но если мне пришлось бы жить, ни на минуту не забывая о том, что я герцогиня, если бы люди постоянно следили за мной, оценивая мои поступки, то я думаю, что сошла бы с ума.

– Никакой обиды, Маргарет. Да, порой бывает нелегко, но выгоды моего положения перевешивают мнимые трудности, – рассмеялась Изабелл, бросив полный любви взгляд на спящую малышку, отчего Маргарет что-то больно укололо прямо в сердце.

Встретится ли ей кто-нибудь, кого она полюбит, и кто будет любить ее так же сильно, как Николас любил ее сестру? Те мужчины, которые как будто были к ней неравнодушны, видели в ней лишь потенциальную любовницу, у них даже мысли не возникало, что она может быть женой.

– Ага, поскольку ты ни разу не говорила мне о выгоде, – тихо рассмеялась Маргарет и взмахнула рукой, – то мне и в голову не приходило, как хорошо быть герцогиней. К тому же все самые достойные герцоги точно не изнывают от желания жениться на мне.

– Не шути так, – серьезно отозвалась Изабелл. – Вдруг ты в кого-нибудь влюбишься. И когда ты влюбишься, Маргарет, то поверь мне, ты влюбишься по самые уши. Вот тогда тебе будет не до шуток.

– Какие шутки. По самые уши?! Тут и утонуть недолго.

Изабелл улыбнулась – сочувственно и нежно, Маргарет даже стало интересно, откуда у сестры взялась такая улыбка.

– И это будет чудесно.

Джорджия шла еще около четверти часа, иногда останавливаясь и окликая того, кто стонал, как вдруг ей показалось, что она услышала что-то в ответ. По крайней мере, неизвестный страдалец еще был жив.

Его жалобные стоны становились все ближе и слышнее. Вдруг деревья расступились, Джорджия вышла на край небольшой поляны и замерла. На поляне что-то лежало, переливаясь разными цветами – желтым, оранжевым, красным. На фоне зеленой листвы это казалось даже красивым.

Затаив дыхание, она стала потихоньку подходить к странному зверю, который продолжал издавать жалобные стоны.

Подойдя поближе, Джорджия остановилась, глубоко дыша от волнения.

– Добрый день. – Она слышала свой голос как бы со стороны. – Я пришла, чтобы помочь.

Этот некто, переливающийся разными красками, вдруг зашевелился и поднял голову. Большие глаза с красными зрачками пристально смотрели на Джорджию, зверь тяжело застонал, и вместе со стоном из его пасти вырвались клубы дыма.

Да, несомненно, это был дракон. Это должно было бы поразить Джорджию, но она смотрела на дракона почти без удивления. К тому же дракон был ранен. Было видно, что у него повреждено одно крыло, оно лежало как-то неестественно.

Джорджия смело подошла и положила руку ему на спину, желая его утешить:

– Все будет хорошо. Я сейчас помогу.

Маргарет ступила на широкую парадную лестницу Национальной галереи ровно в десять. Она шла сюда, надеясь и одновременно опасаясь встретить Лашема. Пока их ничто не связывало, между ними не было даже приятельских отношений. Так, случайное знакомство. Она была известным автором, печатающимся в литературных журналах, и за ее плечами – скандально расторгнутая помолвка.

Он же был герцогом, настоящим герцогом, который вел себя так, как и должен вести себя человек его положения. Он жил в окружении условностей, за рамки которых ему не позволялось выходить, и, разумеется, не позволял себе ни малейшего намека на что-нибудь шокирующее.

Маргарет задумалась, есть ли что-нибудь такое, что бы заставило его совершить какой-нибудь неправильный поступок, а затем отругала себя за столь заманчивые мысли. На своем опыте она знала, что, думая о чем-нибудь, она исподволь готовится к тому, чтобы воплотить это в жизнь.

К сожалению, это не всегда работало, например, когда речь заходила о сроках окончания романа, или в совсем простых случаях, когда надо было вовремя лечь спать.

Маргарет торопливо шла по переходам туда, где они встретились вчера. Она заметила его первой, а он не увидел ее, так как она подходила со стороны глаза, прикрытого темной повязкой. Девушка нарочно замедлила шаг, любуясь им издалека. Он походил на греческую статую. Высокий, широкоплечий, только в отличие от полностью обнаженной мраморной статуи живой и в костюме.

Маргарет даже почти остановилась, представив его без одежды.

Боже, что она себе позволяла! Ах, если бы она попыталась раздеть его, то ни к чему хорошему это бы не привело. Особенно если учесть, каким скучным он был и как скованно держался. Узнай он о ее намерении, вероятно, потерял бы сознание, а ей пришлось бы подхватывать его на лету, чтобы он не ушибся об пол, а он точно весил намного больше, чем она могла удержать. Да провались все пропадом… Однако неприличные мысли все вертелись и вертелись в ее голове.

Если уж на то пошло, то почему бы прямо не попросить его раздеться здесь и сейчас?!

– Доброе утро, миледи.

Его голос прервал поток разыгравшейся фантазии Маргарет. Должно быть, он заметил, как она молча и внимательно его разглядывает, или почувствовал ее присутствие, что было немудрено. Никогда в жизни Маргарет никого не рассматривала с таким интересом.

– Доброе утро, ваша светлость. – Она кивнула на картину и подошла к нему поближе. – Знаете, я вспомнила любопытный фрагмент из легенды о святом Георгии и драконе. Там говорится о том, как девушка лишила дракона большей части силы, повязав ему на шею что-то из ее одежды. – «Только не думай, что ты можешь повязать что-нибудь на него, Маргарет!» – мелькнула у нее искушающая мысль, – а потом, когда дракон стал едва ли не ручным, Георгий подошел к нему и убил. Не кажется ли вам, что это не совсем честно?

Ее слова, по-видимому, удивили его; Лашем то ли фыркнул, то ли усмехнулся.

– Справедливости ради хочу заметить, что дракон так и остался драконом. Хотя, возможно, он слегка размяк, когда девушка что-то там повязала ему на шею.

Маргарет задумалась:

– Хм, любопытная трактовка. Надо будет включить в мой роман эту деталь, что повязанная девичьими руками вещь обладает ограниченным по времени действием.

Они оба одновременно взглянули на картину, причем Маргарет не без удовольствия. Он не отмахнулся от ее замечания и даже несколько углубил вложенный в него смысл.

– Ах да, вы, кажется, писательница? – Его голос опять звучал напряженно и скованно.

– Да, я пишу под псевдонимом Повелительница Тайн.

– Где же тут тайна, если вы откровенно признаетесь мне в этом?

Он явно дразнил ее: его голос вначале был вполне спокойным и ровным, затем сделался веселым и шутливым. Это произвело на девушку неожиданно приятное впечатление. Лашем менялся на ее глазах.