Шантель Шоу - Их короткий роман

– Постарайся расслабиться, – подбодрил он ее.

Глаза Белль наполнились слезами. Она хотела, чтобы они были как та пара, которую они видели в фойе, – те двое явно были очень друг в друга влюблены и невероятно рады тому, что у них родится первенец. Да, Лукас обещал поддерживать ее, но горькая правда в том, что их роман закончился несколько недель назад, а ребенок был незапланированным.

Врач уже нанесла гель на живот Белль и теперь медленно водила по нему датчиком.

– Вот, – она указала на нечеткое изображение, появившееся на экране, – это ваш ребенок – слышите, как бьется его сердце?

Глядя на размытое пятно, Белль с трудом могла поверить, что этот слабый пульс принадлежал новой жизни – ее ребенку. Она взглянула на Лукаса – ей хотелось бы, чтобы он до сих пор сжимал ее руку. Но он подался вперед и внимательно смотрел на экран, и по его напряженному профилю она не могла понять, о чем он думает.

Врач сочувственно улыбнулась.

– Многие женщины испытывают шок, впервые видя свой эмбрион на экране. После УЗИ беременность кажется более реальной. – Она помолчала. – Мне нужно сказать вам что-то, что может потрясти вас еще больше.

– С ребенком что-то не так? – Лукас перевел взгляд с экрана на доктора, пытаясь сдержать эмоции, переполнявшие его теперь, когда он впервые услышал биение сердца своего ребенка.

– Все идет так, как и должно идти на данном этапе. – Врач замялась. – Но эмбриона два. У вас двойня, – мягко объяснила она Белль.

Белль недоуменно уставилась на голые стены маленькой комнатки, в которую вернулась, чтобы переодеться, ей показалось, что она сходит с ума. Она плохо помнила то, что говорила врач после слова «двойня», – похоже, речь шла о том, что дети будут неодинаковыми.

– Разнояйцовые близнецы развиваются из двух различных яйцеклеток, оплодотворенных двумя разными сперматозоидами. В этом случае у каждого ребенка своя плацента. Дети могут быть как одного пола, так и разного, но это можно будет определить уже ближе к середине беременности.

«Какая разница, какого пола будут дети?» – мрачно думала Белль. Ее ужасало то, что менее чем через восемь месяцев ей придется заботиться сразу о двух детях. Это означало, что питания, подгузников и денег понадобится вдвое больше. Как она сможет воспитывать двоих? И как она при этом будет заниматься своим бизнесом? Нет, это невозможно. По ее щекам потекли слезы. Будущее пугало ее – никогда раньше она не чувствовала себя настолько одинокой.

Лукас, ждавший Белль в фойе, был слишком взволнован, чтобы сидеть на неудобном пластмассовом стуле, и подошел к окну, выходившему на автостоянку. Двойня! Он до сих пор не мог в это поверить. Белль зачала не одного ребенка, но сразу двоих – его детей. Он почувствовал мужскую гордость, но также и страх. После Сэди он думал, что никогда не сможет доверять ни одной женщине настолько, чтобы захотеть от нее ребенка, но судьба дала ему еще одну возможность стать отцом. Он подумал о своих родителях – ему хотелось бы, чтобы они были до сих пор живы. Они бы так обрадовались, узнав, что у них будут внуки-близнецы. Из его мягкого, терпеливого отца вышел бы чудесный дедушка. Он сглотнул, чувствуя боль в горле. Ему хотелось стать таким же хорошим отцом, каким был для него его собственный отец. Несмотря на свое богатство, Лукас все же оставался сыном греческого рыбака, и семья была для него важнее денег. Он хотел бы иметь свою собственную семью – свою маленькую династию с резиденцией на Ауре, подумал он с улыбкой. Но чего хотела Белль? Его сердце похолодело при воспоминании о ее лице в то мгновение, когда врач сообщила ей о близнецах, – она выглядела ошарашенной. Еще до УЗИ она говорила ему, что ей тяжело принять мысль о будущем материнстве. А что она думает сейчас, зная, что у нее будет двойня? Не решит ли она прервать беременность? Его охватил панический страх – чувство, абсолютно ему не свойственное. Он боялся прежде всего за будущее своих детей. Он непременно должен убедить Белль, что беременность – не такая уж и катастрофа, как она себе представляет, и заверить ее, что он будет поддерживать ее как финансово, так и во всех других отношениях.

«Для этого мне нужно время», – решил он, доставая из кармана телефон.

– Думаю, нам пора пообедать, – отрешенным тоном произнесла Белль.

Лукас сказал ей, что они пойдут обедать сразу же, как только он заберет ее из больницы. Они молча ехали через город – по замкнутому выражению лица Лукаса Белль предположила, что он до сих пор не может прийти в себя после новости о том, что у нее будет двойня. Припарковавшись у дока святой Катерины, он повел Белль по аллее.

– Вот мы и пришли. – Он остановился возле огромного элегантного теплохода и провел ее по узкому мостику. – Владелец «Звезды океана» – мой приятель, и я попросил его организовать нам обед в интимной обстановке. Нам надо многое обсудить, – добавил он, видя неуверенность Белль.

Она поднялась за Лукасом на нижнюю палубу и рассеянно оглянулась вокруг, рассматривая мебель из полированного орехового дерева и бархатный ковер кремового цвета в роскошной ложе. Ощущение, что она попала в какой-то другой мир, росло с каждой минутой. Белль опустилась на один из мягких плюшевых диванов, стоявших вдоль стен, чувствуя себя совершенно обессиленной.

– Обед будет готов через несколько минут, а пока что я могу принести тебе выпить чего-нибудь прохладительного. Или, может, хочешь чаю?

Белль отрицательно покачала головой.

– От чая меня тошнит – уже несколько недель не могу его пить. Все признаки беременности у меня уже были, только я их не замечала, – печально проговорила она.

– Ты точно не знала о беременности, когда была на Ауре?

– Нет, честное слово. Как я уже говорила, у меня было что-то похожее на месячные. Когда врач сказал мне, что я беременна, я была совершенно ошарашена – но меньше, чем когда мне сказали, что у меня двойня.

Диван был мягким и уютным, и Белль, откинувшись на подушках, решила вздремнуть пару минут – она чувствовала усталость, как это часто бывало в середине дня.

Открыв глаза, Белль поначалу не поняла, что происходит, пока не вспомнила, что Лукас пригласил ее пообедать на теплоходе своего приятеля. Она поняла, что уснула за обедом, а Лукас принес ее в эту роскошную каюту, снял с нее обувь и уложил в кровать, не разбудив ее. Посмотрев на часы, она ужаснулась: как она могла проспать четыре часа?