Стефани Лоуренс - Прекрасная Юнона

Взгляд Хелен встретился с серыми глазами Мартина, смотревшими на нее через стол, и она почувствовала, что силы покидают ее. Нахмурив брови, она отвела от него глаза и машинально подняла руку, чтобы откинуть назад назойливые локоны. Мужчины сделали одновременное движение в попытке остановить ее. Хелен удивилась, но, вовремя вспомнив о том, в каком состоянии у нее руки, воспользовалась для этой цели запястьем.

– Дайте мне немного подумать, – попросила она.

Мартина резанули ее слова. Он помрачнел. О чем, черт побери, она собиралась думать? Он любит ее, она любит его. Какие могут быть сомнения? Хелен выглядела такой усталой, что ему хотелось взять ее на руки и отнести в постель… чтобы она просто поспала. Сейчас ему хотелось лишь одного – услышать «да» в ответ на свое предложение и позаботиться о ней. Все остальное могло подождать. Присутствие Хедли Суэйна было на руку Мартину. Он знал, что Хелен недолюбливает этого господина. И в этом не было ничего удивительного, всего лишь естественная антипатия красивой женщины к мужчине, который не умеет обходиться с красивыми женщинами. Мартин надеялся, что сложившаяся ситуация поможет Хелен преодолеть свои колебания. Ему нужно было услышать ее «да», после чего он был готов посвятить всю свою жизнь тому, чтобы она никогда об этом не пожалела. Чтобы второе замужество принесло ей столько радости, сколько разочарований принесло первое. Мартин ждал ее ответа, совершенно уверенный в том, каким он будет.

Хелен же хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее или чтобы вернулась Джэнет и прервала эту смертельную паузу. Ей хотелось чего угодно, лишь бы это избавило ее от необходимости делать выбор. Она не хотела выходить замуж за Хедли Суэйна. Но с каждой минутой эта участь становилась все более неизбежной.

Хелен не ждала, что снова увидит Мартина. Особенно после того, как он грубо выставил ее, и после той пощечины, которую она получила на балу у Бэрхемов. Конечно, такая реакция была естественной для человека с его темпераментом. Но Хелен полагала, что их отношения закончились. Тогда зачем он здесь? Ответ был ясен. Ее сердце болезненно сжалось. Он приехал сюда, чтобы замять скандал.

Как она могла забыть? Хелен ужаснулась, представив себе, что он должен был чувствовать, вынужденный снова делать ей предложение под угрозой общественного порицания. Она крепко стиснула руки в тазике с тестом. Теперь он граф Мертон, от него ждут исполнения правил, предписываемых обществом. То есть от него ждут, чтобы он сделал ей предложение. Но если она согласится, его мать без всякого сожаления лишит Мартина наследства. И это перечеркнет его мечту. В то же время, выйдя замуж за Хедли Суэйна, она спасала его от обеих напастей: и от бесчестья в глазах света, и от разорения. Если бы все узнали, что она помолвлена с Хедли, Мартину не пришлось бы делать ей предложение, чтобы спасти ее репутацию. Он был бы волен жениться на той, кого одобрила бы его мать, и добиться своей самой желанной цели.

Мартин переминался с ноги на ногу. Хелен поняла, что ее время истекает. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Должно быть, ее решение как-то отразилось в ее глазах, потому что он вдруг сдвинул брови, а его взгляд сделался свирепым.

– Я приняла решение, – объявила Хелен, боясь, что, если не сделает этого быстро, мужество покинет ее. Еще на одно мгновение ее взгляд задержался на лице Мартина, прежде чем она повернулась к Хедли Суэйну. – Мистер Суэйн, я принимаю ваше предложение.

Хедли Суэйн вытаращил глаза:

– О! Я хотел сказать, да, конечно! Я очень рад, дорогая.

Тишина, воцарившаяся по ту сторону стола, была поистине зловещей. Хелен заставила себя посмотреть туда.

На мгновение Мартин замер от изумления. На какой-то краткий миг на его лице мелькнуло едва заметное выражение обиды, сменившееся затем бесстрастной маской, скрывшей все его чувства. Он с убийственной любезностью поклонился, в очередной раз продемонстрировав, насколько его природное изящество превосходило напыщенные потуги Хедли Суэйна.

– Вы сделали свой выбор. Желаю вам счастья, дорогая. – Он поднял глаза, встретившись с ней взглядом. Его взгляд был холодным и твердым, как камень. Лицо ничего не выражало. – Я молю Бога, чтобы вы не пожалели о той сделке, которую заключили сегодня.

Еще одну, последнюю минуту он не сводил с нее глаз, потом повернулся кругом и ушел.

Хелен стояла у стола, медленно вытаскивая руки из клейкого теста. Она не слышала многословных поздравлений Суэйна. Ее напряженный слух улавливал лишь звук отъезжающей коляски Мартина. Когда он наконец затих вдали, Хелен медленно подошла к креслу, стоящему в торце стола, и опустилась в него. Потом, представив себе все, чего она лишилась, от чего заставила себя отказаться, она положила руки на стол, опустила на них голову и дала волю слезам.

За спиной слышалось потрескивание пламени, но, несмотря на то что Мартин чувствовал себя продрогшим до костей, он не поворачивал кресло к камину. Если бы он это сделал, то увидел бы каминную полку. А увидев ее, вспомнил бы о женщине, которую в то утро в Корнуолле предоставил ее судьбе.

Он не мог поверить в то, что она предпочла ему Хедли Суэйна. Его хмурый взгляд стал еще мрачнее. Мартин сделал из своего стакана большой глоток янтарного напитка. Больше всего его терзала мысль о том, что своим проклятым ультиматумом он толкнул ее в объятия Хедли Суэйна. Эта мысль сводила его с ума. Ему хотелось завыть от ярости. Вместо этого Мартин осушил свой стакан и потянулся к графину, стоявшему рядом на маленьком столике.

Гардины на окнах остались незадернутыми, и он видел, как на черном небе сияют звезды. В Эрмитаж Мартин приехал уже в полной темноте, несмотря на то что гнал лошадей, как безумный. Джошуа молчал всю дорогу – явный признак крайнего неодобрения. Сколько времени Мартин сидит в темной библиотеке, пытаясь утопить свою печаль общепринятым способом, он не знал. Его новый дворецкий Пентли заходил, чтобы предложить ему ужин, но Мартин велел ему уйти. Единственное, чего ему хотелось, – это, упиваясь своим страданием и виски, дойти до полного бесчувствия, которое позволит ему заснуть.

Он потерял Хелен. Потерял безвозвратно. Это конец.

Двери в холл открылись. Мартин взглянул во мрак, готовясь сурово отчитать того, кто посмел мешать ему предаваться отчаянию. Поначалу его глаза, уже успевшие привыкнуть к темноте, никого не заметили, пока в библиотеку неловко не вкатилось кресло.

С трудом сдержав ругательство, Мартин поднялся на ноги. Мать спустилась к нему вниз. Кто, черт возьми, сказал ей, что он приехал?

Двигаясь почти наугад, Мартин собрался с силами и подошел к матери. Он поцеловал ей руку, потом щеку.