Андреа Лоренс - Больше, чем он ожидал

– Ты права.

– Конечно, права. Теперь пулей лети в Нью-Йорк. И я не хочу видеть тебя до завершения проекта.

Табита отвернулась и ушла, оставив Алекса одного пробираться через строительные преграды.

В этот раз он направился в отель. Ему нужно было обдумать все, что сказала Табита. За несколько минут ее прямота и откровенность пробила все его преграды, которые он выстраивал день за днем.

Он любит Гвен. Теперь он это понимал. И если он хочет быть с ней, он должен предложить ей жизнь и семью, которой она заслуживает.

Но надо как-то доказать ей, что у него серьезные намерения. Он должен прийти к ней с обручальным кольцом. Но не просто каким-то кольцом. Гвен не примет обычного украшения с бриллиантами. Ей нужно что-то особенное. Ей важно знать, что он выбрал не первое попавшееся украшение.

Алекс начал обход ювелирных магазинов. Несколько были отвергнуты сразу. Там были красивые украшения, но ничего такого, что подошло бы Гвен. Взглянув на карту в телефоне, он увидел, что в нескольких кварталах есть антикварный ювелирный салон. Может, это то, что нужно? Винтажное украшение.

Переводя дыхание, он разглядывал витрину. На ней была представлена большая коллекция украшений. После часов бесплодных поисков одно кольцо таки привлекло его внимание. Тонкое кольцо из платины и золота было украшено крошечными бриллиантами. По центру располагался большой желтый овальной формы камень, также украшенный маленькими бриллиантами.

Кольцо было ярким и солнечным, но очень изящным и сложным. Как сама Гвен.

Алекс вошел в магазин и позвал продавца. Тот открыл витрину и, достав кольцо, положил его перед ним.

– У вас хороший вкус. Это самое лучшее кольцо в моем магазине. Думаю, люди считают, что это цитрин или подделка.

– А что это? – хмуро спросил Алекс.

– Это желтый бриллиант в три карата. Я купил его тридцать пять лет назад на аукционе у семьи из Нового Орлеана. Их прапрадедушка купил его во Франции в восемнадцатом веке. Говорят, его подарил любовнице Людовик XVI, который начал популяризацию платины в Европе. Поэтому у меня на окнах пуленепробиваемое стекло и решетки.

Кольцо был красивым, редким и бесценным. Алекс не знал, что из сказанного правда, а что лишь история, предназначенная для того, чтобы оправдать несусветную цену, но это не важно, если у кольца есть сертификат. Если ему повезет, Гвен никогда не узнает, сколько стоит ее кольцо.

Если она примет его.

– Я беру его.

Продавец выпучил глаза:

– Вы не хотите узнать цену?

– Это не важно.

– Что ж, – усмехнулся старик, – хорошо. Я все упакую. Можете пока посмотреть что-нибудь еще.

Пару минут спустя Алекс вышел из магазина с кольцом, бережно спрятанным в нагрудном кармане. Теперь он знал, что делать. Он направлялся в Нью-Йорк. Он скажет Гвен, что любит ее, что хочет жениться на ней, растить с ней детей. Скажет, что он не испугается, не убежит и не отпустит ее.

Ему оставалось лишь надеяться, что после всего случившегося она поверит ему.

Алекс быстро заехал в отель, собрал вещи, оплатил номер и отправился в офис.

Он попросил Лизу забронировать ему самолет и взял со стола ноутбук. Спустя тридцать минут он уже стоял внизу и ждал такси в аэропорт. Когда его телефон зазвонил, он едва заметил это. Он был слишком занят своими чувствами, чтобы бизнес или семейная драма смогли отвлечь его. Но он все же посмотрел, кто звонит.

Это была Эдриен.

Алекс нахмурился, понимая, что должен ответить. Эдриен никогда не звонила ему. Только Уилл.

– Эдриен?

– Ты где, Алекс?

– Я в Новом Орлеане. Но я собираюсь лететь в Нью-Йорк.

– Почему? Тебе уже кто-то звонил?

– Мне? Нет. Насчет чего?

– Насчет Гвен.

Сердце Алекса сжалось. Почему кто-то должен был ему звонить насчет Гвен?

– А что с ней? Она в порядке? Что-то случилось? С ребенком все хорошо?

Эдриен молчала лишь секунду, но Алекс готов был взорвать телефон, пока она наконец не ответила:

– Они оба в порядке… теперь.

Алекс облегченно выдохнул, но чувствовал, что тут скрывается гораздо большее.

– Что случилось?

– У нее начались преждевременные роды, когда она была на ночной смене. К счастью, главная медсестра заметила, что происходит, и ее тут же положили в палату.

– Она же только на шестом месяце. Почему она рожает?

– Они не знают точно почему, ведь осталось еще много времени, и не было никаких провоцирующих факторов. Поэтому положение серьезно. Сейчас Гвен под капельницей, чтобы схватки остановились. И вроде бы все обошлось. Но следующие месяцы будут очень тяжелыми. Гвен прописали постельный режим. Она не сможет работать и платить за свою квартиру. Любой стресс может вызвать схватки. И если воды отойдут, придется принимать роды независимо от сроков.

Алекс сжал голову руками. Образ Гвен, лежащей на больничной койке, боящейся за ребенка, разрывал его на части.

– Что я мог сделать?

– Возвращайся. Она убьет меня за это, но, если Гвен что-то значит для тебя, возвращайся в Нью-Йорк. Будь здесь с ней. Она никогда не признается в том, что ты нужен ей. Я солгала тогда, пытаясь защитить ее. Гвен любит тебя, Алекс. Она лишь боится, что ей будет больно.

– Я знаю, – тихо сказал Алекс. – Я тоже люблю ее.

– Ты любишь ее? Правда? Великий Александр Стэнтон повержен?

Алекс знал, что заслужил насмешки, но он готов был выдержать что угодно, лишь бы вернуться назад и знать, что с Гвен все в порядке.

– Да, я люблю ее. Поэтому я лечу в Нью-Йорк. Я хотел сказать ей, что не позволю ей убежать. Мой самолет прилетает днем. Я отправлюсь сразу же в клинику.

– Позвони мне, когда приедешь, я дам тебе номер палаты. Сегодня ее переводят в другое место.

Алекс попрощался и повесил трубку. Он не смог оказаться в Нью-Йорке раньше.

А теперь Гвен в больнице. Ее жизнь в опасности. А если случится что-то, и он никогда не сможет сказать ей о своих чувствах? Что, если она потеряет ребенка, а он будет в тысяче миль от нее?

Он едва мог вынести эту мысль. Ей нельзя быть одной. Больше Алекс не будет скрывать свои чувства. Он расскажет ей правду.

С этого момента – никаких сожалений.

Гвен ненавидела больницы. Странное ощущение, учитывая, что она работала в одной из них. Но быть пациентом – пытка для любого специалиста в медицине. Принимать лекарства, есть лаймовое желе, лежать в постели, слушать советы двадцатилетней медсестры, которая еще училась в школе, когда Гвен заканчивала медицинский колледж.

Пытка.

Она сделает все, что нужно, чтобы спасти Фасолинку, но счастлива она явно не будет.

Постельный режим на протяжении двенадцати недель. Ужас. Ей хотелось поехать домой, и ей обещали, что отпустят ее, но это слабо утешало. У нее будет отпуск, но урезанная зарплата не покроет расходы на квартиру. К тому же доктор не будет рад узнать, что она живет одна на пятом этаже, куда с трудом поднимается пешком.