Линн Грэхем - Лучшая награда

«Прекрати, прекрати, глупая…» Она отчаянно пыталась не позволить старым обидам внести раздор в их отношения.

– Вчера мы повздорили, – напомнила Саффи.

– Мне не стоило начинать серьезный разговор после полуночи, когда мы оба порядком устали.

Глаза Захира радостно сияли, и Саффи тут же ощутила непреодолимое влечение к нему, растекающееся горячей лавой по телу. А он продолжал пить кофе как ни в чем не бывало. Саффи присела за столик и также налила себе кофе.

– То, что ты вчера сказал…

Захир поднял руку, останавливая ее:

– Нет, давай не будем об этом. Вчера я выбрал неподходящее время. Мы можем поговорить в другой раз.

Может быть, он и прав. В конце концов, стоит ли ей выслушивать его откровения, если ее подозрения верны? Действительно ли она хочет ворошить прошлое и таким образом разрушить их отношения, которые еще не успели развиться?

Обычно в присутствии Захира Саффи не вела себя покорно и осторожно. Когда-то она смело высказывала все, что хотела.

– Ты необычно молчалива, – заметил он.

– Не могу собраться с мыслями. Ведь я стала королевой, – пробормотала она.

– У тебя все получится, – уверенно заявил Захир. – Ты привыкла находиться на людях и выглядишь просто… великолепно.

– Правда? – Саффи внимательно всматривалась в лицо мужа, ища доказательство того, что он льстит ей.

– Ты всегда выглядишь замечательно. Люди восхищаются твоей красотой, – сказал он. – Я никогда не понимал, почему у тебя отсутствует тщеславие.

– Многим людям пришлось долго трудиться, чтобы чего-то добиться в жизни. Я же добилась всего благодаря своей внешности, а не уму или опыту, – сухо проговорила Саффи. – Этим вряд ли стоит гордиться.

– Ты – это не только твоя внешность. – Захир накрыл теплой ладонью ее руку, лежащую на столе. – И в Марабане у тебя появится возможность доказать, что ты способна на нечто большее.

– Что это значит? – спросила Саффи, чувствуя приятное тепло от прикосновения и от уверенности в его голосе.

– Женщина, которая регулярно жертвует большую часть своих доходов в помощь африканским детям, достойна того, чтобы заняться созданием благотворительных фондов в моей стране. Я совершенно случайно узнал об этом от твоего жулика-адвоката, – признался Захир. – Я горжусь тобой.

Смущенная Саффи покраснела.

– Я пыталась сделать что-то важное и полезное.

Самолет приземлился в Марабане. Саффи ощутила необычное чувство умиротворения. Они под звуки военного оркестра спустились по трапу. Их ожидал улыбающийся пожилой мужчина, который тут же поклонился, приветствуя Захира. Маленькая девочка в милом и явно дорогом платье, заметно нервничая, подошла к Саффи и подарила ей букет цветов. Молодая женщина поняла: Захир не зря предупреждал, что ее жизнь радикально изменится.

Захир представил Саффи, и пожилой мужчина тут же низко поклонился и ей. Он оказался премьер-министром Марабана. Эта новость поразила Саффи, ей стало стыдно за то, что она не удосужилась узнать о переменах, произошедших в стране, которая стала теперь ее домом. Она была уверена, что при Захире в Марабане сохранилась абсолютная монархия, как при его отце.

Маленькая девочка была дочкой премьер-министра, и она говорила по-английски. Саффи всегда удавалось ладить с детьми, поэтому она наклонилась к девочке и начала с ней разговаривать. Внезапно она задумалась: кто у них будет, мальчик или девочка? Маленький мальчик с прекрасными глазами Захира, непоседливый и любящий природу… Маленькая девочка, интересующаяся косметикой и одеждой… Признаться, ей было все равно, но она не сомневалась, что родится особенный ребенок.

Они поехали на лимузине через город. По обе стороны дороги толпы людей приветствовали их.

– Мне нужно помахать им? – растерянно спросила Саффи.

– Нет, просто улыбайся и выгляди счастливой, как того ждут от невесты, – сухо пробормотал Захир.

По его тону она поняла, что он не забыл о вчерашней ночи, которую они провели врозь.

– Твои подданные, похоже, рады, что ты женился, – заметила Саффи.

– Для них очень важна семья и продолжение рода. К тому же они довольны, что Марабаном больше не правит мой отец, – невозмутимо ответил Захир, затем повернулся к ней: – Почему ты никогда не рассказывала о своем отце? Его не было на свадьбе, но я не стал спрашивать, потому что пять лет назад ты тоже не говорила о нем. Он умер?

– Нет. Он жив, женился во второй раз, у него новая семья. Развод родителей был весьма болезненным, – призналась Саффи. – Когда мне было двенадцать лет, он не захотел меня видеть после того, что я сделала… – Ее голос стал тихим и напряженным. – Он не смог меня простить.

Захир нахмурил черные брови и посмотрел на нее в замешательстве:

– Что нужно сделать, чтобы отец решил отказаться от собственного ребенка? Я никогда не поверю, что ты заслужила нечто подобное.

Саффи заметно побледнела и сжала губы.

– Ты ошибаешься.

– Тогда рассказывай. Теперь ты не можешь замалчивать эту историю.

Саффи вдруг осознала, что у нее нет причин скрывать от Захира правду, ведь он – часть ее семьи.

– Как ты знаешь, мое детство было не самым простым. Я и мои сестры часто оставались без присмотра, и конечно же мы умудрились попасть в плохую компанию. – Саффи никогда не покидало чувство вины и позора. – Мы с моей сестрой-близняшкой решили прокатиться на угнанной машине. Не я угнала ее, и не я была за рулем, но факт остается фактом. Мы попали в автокатастрофу. Сестра очень сильно повредила ногу, после чего она на протяжении многих лет лечилась и восстанавливалась. Ей многое пришлось пережить в подростковом возрасте. К счастью, через несколько лет ей сделали операцию, и теперь она снова может нормально ходить. Но в той компании были, в основном, мои друзья, так что все произошло по моей вине. Из нас двоих я считалась старшей, и я должна была заботиться об Эмми.

– Саффи… – Захир впервые назвал ее так. – Тебе было двенадцать лет. Ты поступила неправильно и заплатила за это высокую цену…

– Нет, поплатилась Эмми… – возразила Саффи. – Долгие годы она каждое утро просыпалась и видела свою сестру-близнеца, которая могла ходить. Даже сейчас, хотя она давно восстановилась, Эмми не может простить меня за то, через что ей пришлось пройти. Мы обе знаем, что виновата во всем я. Это я должна была пострадать в той катастрофе.

– Но ты и так достаточно страдала, – мягко прошептал Захир. – Она получила телесные раны, а ты – душевные. Тебя ни на минуту не оставляло чувство вины, не так ли?

В глазах Саффи стояли слезы, она не могла больше говорить, а потому просто кивнула. Долгие годы она наблюдала за тем, как мучается ее сестра, передвигаясь на инвалидном кресле, затем на костылях, не находя себе места в компании сверстников, потому что Эмми не могла ни танцевать, ни заниматься спортом.