Кэролайн Андерсон - Дом ее мечты

– Ты скучаешь по нему? – спросил Себастьян. Его голос звучал ровно, но что-то странное отразилось в его глазах. Ревность? К ее бывшему мужу, которого уже нет в живых?

– Да, конечно, скучаю, – сказала Джорджия тихо. – Одной в доме совсем тоскливо, но жизнь продолжается, и у меня есть Джош – все в порядке. Дэвид был прекрасным человеком, я действительно любила его, и он заслуживал больше, чем я способна была ему дать. Но я никогда не чувствовала себя с ним так, как с тобой – словно исчезли цветы, музыка, поэзия. Ты был смыслом моей жизни когда-то.

– И все же ты ушла от меня.

– Потому что ты изменился, Себастьян. Я чувствовала себя приложением к тебе. Любовницей, которая должна была быть благодарна за крохи, упавшие со стола. Но я не хотела крохи, я хотела просто быть рядом. Нет, я не испытывала к Дэвиду того, что испытала к тебе, но он любил меня и заботился обо мне.

– И отказался от страховки на жизнь.

– У него не было выбора! Мы действительно едва сводили концы с концами.

– Дэвид тебе сказал об отмене страховки? Я бы никогда не поступил так с тобой, Джорджи, – пылко сказал Себастьян. – Никогда бы не рискнул твоей безопасностью.

– Откуда ты знаешь, что бы ты делал в подобных обстоятельствах?

– Я знаю. Мне тоже пришлось нелегко, прежде чем я добился всего…

– Ты не имеешь права критиковать Дэвида!

– Ты была моей! – выпалил Себастьян. – Но отдала все то, что обещала мне, ему. Семью, ребенка, домашний очаг! Черт, Джорджи, сколько у нас было планов! Как ты могла уйти от меня? Я любил тебя! И ты знала это!

Голос Себастьяна оборвался на последнем слове, и глаза Джорджии наполнились слезами. Она действительно знала, как сильно он ее любил, но все равно ушла.

– Прости, – сказала Джорджия, и снова сердце предательски заныло от бесконечной боли, ошибок и потерь. – Если тебе станет от этого легче, то я тоже любила тебя.

Джорджия слышала, как Себастьян выругался, а затем раздался звук его шагов – он подошел к ней.

– Ах, Джорджи, не плачь. Прости, больше не будет слез.

Джорджия почувствовала его руки на своих плечах, почувствовала, как он приблизил ее к своей груди, и, вздохнув, прислонилась щекой к его рубашке, отчетливо слыша биение его сердца. Руки Себастьяна обвили ее, аромат его тела, смешанный с одеколоном, которым он всегда пользовался, дурманил – такой приятный и до боли знакомый.

Руки Джорджии скользнули по его спине, а Себастьян молча обнимал ее, пока их дыхание не выровнялось. Напряжение ушло. Но ненадолго. Вскоре оно вернулось, став гораздо более мощным.

Джорджия почувствовала тепло губ, осторожно прикасающихся к ее лбу. Она подняла голову, и их взгляды встретились.

Поцелуй был неизбежен. Медленно, нежно, легко их губы слегка соприкоснулись, мгновение спустя сомкнулись, соединяясь в одно целое.

Руки Джорджии проникли под рубашку Себастьяна, она почувствовала его пальцы в своих волосах. Крепко держа ее голову, Себастьян долго не отпускал Джорджию. Но когда она уже была готова ответить на поцелуй, вдруг резко сделал шаг назад.

Джорджия прижала дрожащие пальцы к губам – их как будто разрывало от боли, ведь поцелуй длился так недолго. Она подняла голову: глаза Себастьяна словно потемнели, его грудь неравномерно поднималась и опускалась. Она слышала, как поток воздуха наполнял и опустошал его легкие, видела, как дернулись мышцы лица. Себастьян сделал еще один шаг назад.

– Думаю, тебе лучше идти спать, – хрипло сказал Себастьян и передал ей радионяню.

Джорджия кивнула – сердце неистово билось, эмоции обуревали. Она отвернулась и побежала в свою комнату.

О чем она только думала, позволив Себастьяну поцеловать ее? После всех этих лет борьбы Джорджия, наконец, обрела покой в надежде на второе счастье – что было так несправедливо к ее бывшему мужу. Но разве Дэвид мог соперничать с Себастьяном? Только после рождения сына Джорджия начала обретать душевное равновесие.

И сейчас Себастьян все это украл, разорвал тонкий слой душевного спокойствия, заставив ее снова мучительно страдать. Потому что Джорджия все еще любила его. Всегда любила. И теперь боль напомнила о том, что потеряла и как поступила по отношению к Себастьяну. Джорджия ни за что не вернется к той жизни, которой она жила, к тому человеку, кем он стал.

Переодевшись в пижаму, Джорджия залезла в кровать, не переставая думать о Себастьяне.

Джорджия слышала, как он поднялся в свою комнату где-то после полуночи, но это ее не разбудило, потому что она все еще не спала, слушая, как на улице воет ветер, безжалостно стуча по окнам. Не было никакого шанса уехать в скором времени. Дорогу, должно быть, накрыло доверху – снегопад не затихал, а только усиливался, и ветер сдувал снег с поля.

Загнав ее и Джоша, как в ловушку, к Себастьяну.

О! Зачем Джорджия позволила ему поцеловать себя?

Или это она его поцеловала?

Джорджия закрыла глаза. Она так не хотела, чтобы наступило завтра.

Он не мог заснуть.

Может быть, периодически Себастьян и впадал в дрему, но большую часть времени он не спал, пытаясь отвлечься от мыслей о поцелуе, пока за окном свистел бушующий ветер, создавая ощущение полной оторванности от мира.

Не было никакого способа отправить Джорджию домой в ближайшее время. Их недавний поцелуй лишь все усугубил.

Себастьяну следовало молчать. Что же все это означало? Неужели он все еще любил Джорджи?

Лжец.

Себастьян резко выдохнул. Нет, дело не в любви. Ему просто не следовало все ей рассказывать. И определенно, не нужно было целовать ее!

И теперь они застряли здесь. Вместе, без какой-либо возможности сбежать. Себастьян перевернулся, положил руки под голову и потер виски, пытаясь прийти в себя.

Но это не помогло. И так он лежал, раздраженный своей глупостью, смирившийся с обстоятельствами.

Уснуть не получалось. Он отбросил одеяло, натянул на себя одежду и пошел вниз. Лучший способ отвлечься – работа.

Но Себастьян не мог сосредоточиться, и в конце концов, когда было уже около пяти утра, он пошел на кухню, чтобы заварить себе еще кофе. С тостом и кофе он сел за стол.

Не очень хорошая идея.

Маленькие дети, насколько он помнил, встают рано. Скоро сюда спустятся Джош и Джорджия.

Себастьян не ошибся. Джорджи, с заспанными глазами, прижимая сына к груди, вошла на кухню и резко остановилась:

– Ах, прости.

На Джорджии была пижама, мягкая и эластичная. Малыш потянул за верхнюю часть футболки, обнажив привлекательную мягкую белую кожу ниже ключицы, которая притянула глаза Себастьяна как магнит.

Джорджия заметила направление его взгляда и натянула футболку обратно. При этом на ее щеках появился румянец. Себастьян отвел глаза и кивнул в сторону плиты: