Хизер Сноу - Нежный враг

Джеффри нахмурился, не зная, что сказать. От нее голова шла кругом, от страсти в ее голосе он терял рассудок.

– Плохо. Как правило, судороги настолько сильные, что необходимо спиртное, чтобы расслабиться. И потом, мне неудобно спать в кровати: я часто засыпаю на полу.

– Вот как… – Лилиан напряженно задумалась. – Прежде всего мы исключим алкоголь, потому что он, вопреки всеобщему заблуждению, замедляет засыпание. Мы заменим его несколькими каплями настоя ивовой коры на ночь и перед тем, как вы будете совершать какие-либо активные действия.

Джеффри почувствовал, что краснеет, из-за того что очень наглядно представил себе, какие именно активные действия хотел бы предпринять по отношению к ней.

Даже не догадываясь о его фривольных мыслях, Лилиан продолжала делиться своими соображениями по поводу его здоровья: рекомендовала прокладку под пятку со стороны ранения, чтобы компенсировать нагрузку, и доски под матрас, чтобы сделать его тверже и ровнее. То есть говорила о простых вещах, демонстрируя здравый смысл, которого так не хватает большинству молодых леди. Каждый день Лилиан убеждала его в том, что она вовсе не обычная молодая леди.

Но почему все-таки его так влечет к ней? Джеффри всмотрелся в ее открытое лицо – красивое, без намека на искусственность, притворство или жеманство. Темные волосы уложены в очень простую прическу, одежда являла собой воплощение практичности. Она вовсе не напоминала светскую дебютантку: так одевались женщины, с которыми он подружился во время войны. Вероятно, поэтому ему с Лилиан так легко. Многие женщины: жены, любовницы, маркитантки – годами сопровождали полк. Множество ночей он провел у костра, неспешно беседуя то с одной, то с другой. Он всегда восхищался их силой и мужеством в любой, даже самой страшной, ситуации. Они принимали жизнь такой, как она есть: то красивой, то уродливой. Жизнь представительниц лондонского высшего общества они посчитали бы фривольной и непрактичной, а главное – бесполезной. Лилиан, судя по всему, придерживалась того же мнения.

Джеффри улыбнулся: теперь все ясно – никаких тайн, – и полюбопытствовал:

– А как вы узнали, что я испытываю хроническую боль? Мне казалось, я научился хорошо ее скрывать. Кроме вас, никто не заметил – по крайней мере, мне никто об этом не говорил.

Лилиан вспыхнула, решив, что это упрек в дерзости, но все же ответила:

– Мой отец был ученым-химиком, а после того как встретил мою мать, практиковавшего врача, стал интересоваться и медицинской наукой. Он разработал несколько теорий, занимался разными проектами, которые могли помочь человечеству, но… – Лилиан отвела глаза. – Его убили.

Джеффри был потрясен силой боли в ее голосе.

– Убили? Как?

Лилиан заглянула ему в глаза, словно пытаясь найти в них ответ, и после долгой паузы произнесла:

– Его убили уличные бандиты, когда мне было десять лет. К тому времени матери у меня давно уже не было – она умерла, когда мне едва исполнилось три года: заразилась черной оспой, когда ухаживала за заболевшим семейством. – Порывисто вздохнув и поморщившись, словно от боли, Лилиан продолжила: – Думаю, я некий симбиоз моих родителей: продолжаю то, чем занимались они. Очень хочу использовать свои знания и опыт, чтобы помочь людям жить лучше, – в этом мое жизненное предназначение.

«Жизненное предназначение».

Странно слышать это от женщины. Ведь ее все отталкивают, никто не принимает всерьез. Интересно, как она собирается совместить решение этой задачи с ведением домашнего хозяйства, мужем и детьми…

– Вы вообще не собираетесь выходить замуж?

Лилиан остановилась, медленно оглянулась и тихо сказала:

– Нет.

И Джеффри сразу многое стало понятно.

– Вы здесь, потому что тетя привезла вас силой?

Ему уже в вечер их приезда показалось, что леди Беллшем тащит племянницу за собой помимо ее воли.

После короткой паузы Лилиан кивнула.

Она говорила, что не намерена выходить замуж, но тогда он не понял ее и не поверил.

Джеффри опустил голову и понурился. Им владели самые разные чувства: разочарование, сожаление… облегчение.

А должен был он чувствовать только одно – облегчение. Ведь теперь он знает, что может пойти навстречу своему желанию проводить время с Лилиан, не ожидая от нее никакого подвоха. Мысль, что теперь он может наслаждаться обществом женщины, которой ничего от него не надо, кроме дружбы, должна доставить ему искреннее удовольствие.

Только почему-то не доставила.

– Мама хочет знать, что ты сделала, чтобы отпугнуть лорда Эйвлина, – спросила Пенелопа, когда вместе с Лилиан шла за десятком других девушек по главной улице деревни. Караван юных мисс привлекал любопытные взгляды жителей, а лавочники распахивали двери и выбегали на улицу, наперебой предлагая шляпки, ленты и божественно пахнущие булочки с корицей, пытаясь заманить перспективных покупательниц. – Она считает, что ты испробовала на бедолаге одну из своих теорий.

– Нет, конечно, – рассеянно проговорила Лилиан и оглянулась. К сожалению, несколько девушек шли за ними и ускользнуть незаметно было невозможно.

Она ненавидела ходьбу по магазинам, а только сегодня пришлось выдержать пытку двумя шляпными лавками и магазинчиком, в котором продавали перчатки. К сожалению, ни одна из юных мисс не пожелала зайти в аптеку или в книжный магазин, а опекавшие их бдительные мамаши и компаньонки, осевшие в чайной, требовали, чтобы девушки держались вместе. Лилиан согласилась присоединиться к дамам, отправившимся в деревню, только потому, что надеялась получить шанс навестить бывшего камердинера Эдмунда Уэнтуорта. Хотя она оставила лекарство для него только накануне, но все равно надеялась, что старик почувствует себя лучше и сможет с ней поговорить.

Смирившись с невозможностью побега, по крайней мере в данный момент, она повернулась к Пенелопе и сообщила:

– У Эйвлина много забот в поместье.

Сказать-то сказала, но и ей было непонятно его внезапное исчезновение. Виконт не явился к завтраку, хотя делал это каждое утро на этой неделе, а накануне вечером его не было за ужином и на танцевальном вечере. Неужели она оскорбила его, спешно покинув музыкальный салон? Пусть у Лилиан и не было никакого интереса к Эйвлину, все же не хотелось ранить его чувства, тем более что он был к ней неизменно добр.

Конечно, не обошлось без сомнений. Отсутствие Эйвлина могло быть вызвано совершенно другими причинами. Лилиан была уверена, что тайком покидавшим библиотеку видела именно его, и от чего-то почувствовала необходимость защитить Джеффри. Она не могла себе представить, зачем Эйвлин украдкой рыщет по Сомертон-Парку. Возможно, следует спросить Джеффри, насколько хорошо он знает своего соседа.