Хизер Сноу - Нежный враг

– Если утром ты все еще будешь этого хотеть.

Радостно засмеявшись, он поцеловал каждый из ее пальчиков, зажимавших ему рот. Как она смеет опасаться, что он может передумать? Даже странно, что такая умная женщина временами может вести себя столь нелепо. Он уверен: страсть будет только возрастать и свяжет их навечно!

Лилиан хрипло застонала, раздвинула губы и попыталась втянуть в рот его язык, но Джеффри не хотелось спешить: зная, что теперь они вместе навсегда, он собирался соблазнять, а не покорять.

Он подумал, что следовало бы перейти в его комнаты: взять свою будущую жену на полу в библиотеке далеко не идеальный вариант, – но когда Лилиан разорвала на нем рубашку, понял, что совладать с собой не сумеет. Да и кого он пытается провести? Они не доберутся до его комнат – дай бог, до дивана, при таких-то темпах.

И Джеффри решил поддаться желанию, которое владело им с тех самых пор, когда увидел Лилиан верхом на своей призовой кобыле. Совершив довольно сложное телодвижение и удивившись, что старая рана почти не беспокоит, он сел и усадил Лилиан верхом себе на колени, одновременно уверенным движением задрав ее юбки.

Ее жар обжег его огнем, из горла Джеффри вырвался мучительный стон от ставшего нестерпимым желания, хотя лишь минуту назад он считал такое невозможным. Повинуясь инстинкту, Лилиан подалась вперед, а он стиснул руками ее бедра и приподнялся ей навстречу.

– Милая, давай не будем спешить и немного снизим темп…

В ответ Лилиан возмущенно пошевелила бедрами, отчего Джеффри бросило в жар, и заявила:

– Не желаю!

Он сдавленно хохотнул: ну надо же – она, видите ли, не желает! – и крепко зажмурился. Он искренне хотел сделать эту ночь для нее незабываемой, но быстро терял над собой контроль: перед ее напором просто невозможно сохранить способность соображать.

Руки Лилиан легли ему на грудь и неожиданно сильно сжали одновременно оба соска. Джеффри судорожно вздохнул. Глаза сами собой открылись. Острая боль отдалась в фаллос. Или это было наслаждение?

– Ну же, я прошу тебя!.. – с мольбой в голосе простонала Лилиан.

И он сдался. Быстро избавившись от панталон, он с недоумением обнаружил, что у него дрожат руки словно у зеленого юнца.

– Ты хочешь, чтобы мы легли, или тебе больше нравится вот так?

Сначала изумленно округлились ее глаза, потом сдвинулись брови вместе, и, заинтригованная, она спросила:

– Разве такое возможно?

– Почему же нет? – По замыслу Джеффри, таким образом он сможет ей наглядно показать, что не намерен господствовать над ней. – К тому же это дает тебе инициативу и возможность управлять… процессом.

По соблазнительной улыбке на ее губах стало ясно, что идея ей нравится. Проклятье! За одну вот такую улыбку он был готов дать ей возможность управлять абсолютно всем, чем пожелает.

– Как? – спросила она деловито, и Джеффри, поняв, что решение принято, скомандовал:

– Приподнимись на колени, и когда будешь готова, опускайся на меня. – Одна его рука лежала на ее бедре, другой он чуть направлял фаллос в нужное место. Желание было нестерпимым, но Джеффри дал себе слово, что предоставит право действовать Лилиан и не пошевелится, даже если для этого придется искусать себе губы до крови.

Лилиан, закрыв глаза, стала медленно опускаться, и вот уже головка фаллоса оказалась внутри ее. После секундной паузы она впустила его еще глубже, и Джеффри скрежетнул зубами, но не шевельнулся, стараясь запомнить каждое мгновение. Все его чувства сосредоточились в том месте, где соединялись их тела, а внимание сконцентрировалось на женщине, отдававшей ему себя без страха и колебаний.

Боже, как она красива! На нежном лбу выступила испарина, лицо серьезно, ровные белые зубки прикусили нижнюю губу – ни дать ни взять ученый при проведении очень важного эксперимента.

Она шумно втянула воздух, когда фаллос достиг последней преграды ее девственности, огромные фиалковые глаза широко распахнулись, но светились не страхом, а доверием, любовью, за что Джеффри был ей бесконечно благодарен. Чем он заслужил такое счастье? Что бы это ни было, он чувствовал готовность всю оставшуюся жизнь отдавать долг судьбе, пославшей ему эту женщину.

Лилиан наклонилась вперед, ласково касаясь своими пышными волосами груди, и, накрыв его губы своими, в этот самый момент опустилась на него, отдав ему себя целиком.

– О боже, Лилиан!.. – прохрипел Джеффри, когда снова обрел способность дышать.

Ему никогда не доводилось испытывать столь изысканных ощущений. Он не мог облечь свои мысли в слова, но твердо знал лишь одно: все правильно. Все так, как и должно быть. И еще у него появилось чувство ответственности – за нее, за эту женщину, только что отдавшую ему себя без остатка.

– Позволь теперь мне… позволь любить тебя.

После этих слов Джеффри с удивлением понял, что ничего не боится: Лилиан уничтожила всякий страх. Он не знал, сумеет ли любить ее так, как она этого заслуживает: ведь он так много лет боролся с этим чувством, – но был твердо намерен попытаться.

Она выпрямилась и потянулась словно довольная кошка.

– Да.

Джеффри поднял ее – на мгновение их тела разъединились и голова Лилиан поникла – и почти сразу снова вошел в нее сильным мощным толчком.

– Да, Джеффри, пожалуйста! – почти выкрикнула Лилиан, задыхаясь.

Джеффри застонал, понимая, что долго не продержится в ее горячем влажном лоне, но ему было важно, чтобы ей было хорошо именно в этот, первый раз. Лилиан сразу уловила ритм, поэтому он отпустил ее бедра и, нащупав пальцем центр ее удовольствия, принялся массировать его, обхватив другой рукой ее за талию, чтобы горячим страстным поцелуем подхватить крик восторга.

Его губы буквально пожирали ее, передавая все мыслимые оттенки эмоций, а бедра ритмично вздымались ей навстречу. Он чувствовал, как в ней нарастает напряжение, и мысленно молил: «Поспеши. Пожалуйста, поспеши, дорогая!»

Джеффри чувствовал себя на вершине блаженства и быстро терял над собой контроль, но все же хотел взять ее с собой. В очередной раз войдя в нее, он резко нажал на клитор, и в тот же миг она закричала и забилась в судорогах страсти. Еще один мощный толчок – и Джеффри познал, что такое настоящее, подлинное опустошение. Он излил в эту женщину не только семя, но и душу.

Далеко не сразу, но все же Джеффри в конце концов выплыл из тумана страсти. Чувства возвращались постепенно. Сначала он ощутил, что тонкое полотно и самая лучшая шерсть, которую только можно купить за деньги – остатки одежды, – царапают ставшую на редкость чувствительной кожу словно грубая дерюга. Прохладный воздух постепенно охлаждал его разгоряченное тело, и те места, которые несколько минут – или часов? – назад горели огнем, теперь покрылись мурашками. Горячие капли стекали по шее – туда Лилиан уткнулась лицом, обмякнув на нем…