Оливия Гейтс - Вероломная обольстительница

Частью которой, как оказалось, она так и не стала.

Свернувшись калачиком, Элиана безвольно лежала на кровати в номере отеля. В ней словно что-то сломалось, тяжело и непоправимо. Говоря Рафаэлю, что он убил ее, она не лгала. Он будто уничтожил все нежное и хрупкое в ней, разбил ее надежды и мечты. Еще сегодня она купалась в его любви, и вот – от нее осталась лишь пустая оболочка.

Все было ложью.

Она вспоминала, как он подробно расспрашивал ее о делах отца, и все яснее понимала, что была для Рафаэля лишь инструментом. Ножом, который он собирался вонзить в сердце ее отца.

Что ж, ей оставалось лишь радоваться, что нож сломался прежде, чем был использован по назначению.

Вдруг она подскочила на постели, охваченная ужасом. Ужасом за отца. Рафаэль был слишком могуществен и безжалостен, и его ничто не остановит. Если бы она могла узнать причины его враждебности, она придумала бы, что делать. Но Рафаэль ни за что не скажет ей.

Значит, у нее остался единственный источник информации.

– Ты уверена, что это всего лишь желудочный грипп?

Феррейра задавал этот вопрос в пятый раз за последние пять минут. После того, как проблемы с желудком, на которые жаловалась мать Элианы, оказались грозным признаком рака в последней стадии, он постоянно дрожал над здоровьем дочери. Но это было единственное, чем Элиана могла объяснить свой ужасный вид.

– Да. Не бойся, худшее уже позади. Пожалуйста, ответь на мой вопрос.

Она спросила его, не совершал ли он в прошлом каких-либо опрометчивых поступков. Феррейра решил, что ее расспросы вызваны тем, что она не верит, будто причиной его проблем стали лишь его несвоевременные действия. Он действительно не знал, что Рафаэль следит за каждым его шагом. Что ж, по крайней мере, ей не пришлось убедиться в том, что собственного отца она тоже не знает по-настоящему.

Сидя рядом с ней на диване, он невидящими глазами глядел на просторную гостиную, оформленную в теплых тонах. Этот дом стал его свадебным подарком для ее матери, которая оформила его по своему вкусу. С тех пор Феррейра ничего не менял здесь.

– Прости, что мне недостало мужества сказать тебе об этом, Элли. Я боялся потерять твое уважение.

Ее сердце болезненно заныло. Но она крепко сжала руку отца:

– Я никогда не перестану уважать тебя, папа. Скажи мне.

Феррейра глубоко вздохнул:

– После того как я многое потерял, я попытался укрыться от налогов. Но это сделало ситуацию только хуже, и сейчас мне грозит банкротство. – Он обхватил голову руками. – Малышка моя, мне очень жаль, но я должен еще кое в чем признаться. Я собирался просить Рафаэля о помощи. Я знаю, что ты не хочешь смешивать ваши отношения и бизнес, но для него это будет сущим пустяком, а для меня – решением всех проблем.

Хотя уход от налогов был серьезным проступком, он точно не мог бы вызвать враждебность Рафаэля. Но он явно искренне не мог дать ответ на ее вопрос.

Поднявшись, она поцеловала отца в щеку:

– В следующий раз обещай говорить мне всю правду. Тогда я смогу помочь тебе до того, как дела окончательно запутаются.

С готовностью дав обещание, он проводил ее до дверей, явно ничего не зная об угрозе, нависшей над ним.

С трудом добравшись до отеля, обессиленная, Элиана тут же упала на постель, обуреваемая лихорадочными мыслями.

Она должна вновь повидать Рафаэля. Все было в его руках: ее мир, ее жизнь…

При мысли о нем ее тело привычно налилось горячим желанием, с губ сорвался стон:

– Рафаэль…

– Si, meu amor, si… Я здесь, я рядом…

Она резко открыла глаза.

Рафаэль был здесь, он лежал рядом с ней.

– Не отталкивай меня, meu alma…

Словно в полусне, она почувствовала, как он раздевает ее. Нежно целуя, он отнес ее в душ и крепко держал ее обессилевшее тело, омываемое струями горячей воды. Затем он крепко прижал ее к себе – не требовательно, а заботливо, словно пытаясь влить в нее свою силу. Но его близость не только влила в нее жизнь – она, как всегда, заставила тело запылать, пробудила жадное желание. Почувствовав это, он поудобнее обхватил ее и привлек к себе, прижимаясь вздыбленным членом к ее горячей вагине. Ее тело таяло от его прикосновений. Она шире раскинула ноги, стремясь отдаться ему.

Рафаэль пристально смотрел ей в глаза, читая в них полную покорность; он прижал ее к груди, обхватил руками за бедра и резко вошел в нее. Ее плоть с готовностью обхватила его, и Элиана растворилась в мощной волне наслаждения. Рафаэль остановился и, запустив пальцы в ее волосы, медленно подался назад и вновь ударил бедрами, вновь и вновь пронзая ее и хрипло, горячо шепча, словно могучее заклятие:

– Ты моя, Элиана. Моя, чтобы наслаждаться. Моя, чтобы защищать тебя. Моя, чтобы любить тебя. Моя…

Через несколько мгновений она уже билась в сильнейшем оргазме. Рафаэль кончил почти одновременно с ней, и судорожные толчки его члена, выбрасывавшего семя, усиливали ее наслаждение.

По-прежнему держа ее в объятиях, он подождал, пока ее дыхание вновь станет ровным. Затем он вновь отнес ее под душ, тщательно высушил и уложил на постель. Нежно обняв ее, он покрыл поцелуями ее лицо, затем положил ей руку на живот:

– Ты носишь моего ребенка.

– Откуда ты знаешь? – слабо фыркнула она.

Губы Рафаэля изогнулись в улыбке:

– Твое тело изменилось. – Он тронул ее соски, заставив ее задрожать от наслаждения. – Эти ягодки стали темнее и больше, и ты сильнее отвечаешь, когда я делаю так. – Он приник губами сначала к одному соску, потом к другому, и ее тело беспомощно изогнулось, отдаваясь его власти.

– Ты просто научил меня тому, как с каждым разом получать больше удовольствия, и теперь я завожусь от одного твоего прикосновения.

Удовлетворенно улыбнувшись, Рафаэль пошарил в своих вещах и, наконец, найдя кольцо, взял Элиану за руку, надел ей кольцо на палец и прижал ее ладонь к своему сердцу:

– Никогда больше не снимай его. И никогда не оставляй меня. Я стерплю от тебя любую боль, но никогда не делай больно себе.

Элиана виновато молчала. Рафаэль, сжав зубы, спросил:

– Ты не собиралась говорить мне о ребенке?

– Ты что, совсем меня не знаешь?

– Я знаю о тебе все. – Он смотрел на нее с обожанием. – Наверное, ты узнала об этом вчера и шла рассказать мне… когда услышала наш разговор.

Да, он прекрасно знал ее. Поэтому ему так легко было манипулировать ею.

– Да, я пришла как раз вовремя, чтобы услышать поздравления с успешным воплощением твоего плана.

– Если бы ты подождала, ты бы услышала, что я запретил им думать о тебе как о части моего плана и вообще упоминать твое имя. Только Ричард знает о том, что связывает нас. Но мне безразлично, что они думают. Меня волнуешь только ты. Я пришел, чтобы отвести тебя домой, meu amor.