Дебора Смит - Счастье за углом

– Ладно, – сказал я. – Если что-то понадобится, звони на мобильный.

Кэти кивнула и с совершенно прямой спиной забралась в «хаммер». Но, вырулив со двора, опустила стекло, высунула левую руку и показала Альберте средний палец. А когда «хаммер» скрылся из виду, Альберта хлопнула меня по спине.

– Видишь? Кэти скорее наестся гвоздей, чем позволит мне увидеть ее беспомощной. Отлично. Сэкономите на мне пару баксов на психотерапию.

И, насвистывая, она начала разгружать свои инструменты.

Здоровенные.

Я нервничала до истерики, и все в школе округа Джефферсон это знали. По крайней мере, мне так казалось. А еще мне казалось, что, пока я спешила по коридорам в сторону кабинета директора, из каждого класса за моей спиной выглядывали любопытные головы. Но мне вовсе не послышались испуганные охи учителей, завидевших мои шрамы. И шепоток за спиной тоже не был плодом моего воображения.

Директор мои подозрения подтвердила.

– Простите за то, что все так реагируют, – сказала она, подталкивая меня в кабинет и запирая дверь. Я заметила, как побледнело ее лицо и как старательно она отводит глаза. – Все наши преподаватели посещали семинар в Эшвилле, нам рассказывали об этике общения с инвалидами. Ой, простите . Простите, пожалуйста, я просто не знала, чего ожидать от вашей внешности. Все настолько пло… О господи, простите еще раз.

– Не переживайтесь, все в порядке, – радостно солгала я, пока внутри все дрожало. – Если бы был семинар по чувствительности моих нервов, его бы назвали «Сгоревшие знаменитости», с подзаголовком: «Почему невежливо глазеть на хрустящий труп Боба Креэйна».

Она покосилась на меня, приглашая присесть на стул перед директорским столом.

– Простите? Боб Крэйн? Кто это?

– В шестидесятые он снимался в «Героях Хогана». После завершения сериала жизнь у него не заладилась. И он сгорел в комнате мотеля на западе. Там был еще какой-то загадочный секс-скандал… – Я вдруг заметила большого картонного зайца, который улыбался мне с плаката за директорским столом.

«Думай о хорошем» – советовал плакат.

– Не важно, – я устало опустилась на стул. – Простите, что отвлеклась от темы. Давайте поговорим об Иви.

Директор шумно вздохнула и опустилась на свое место.

– Мисс Дин, что касается вашей приемной дочери…

– Пожалуйста, зовите меня Кэти. Я говорила вам, что присоединилась к РТА?

– Сейчас мы называем ее PTSA, Ассоциация родителей, учителей и учащихся.

– О! Хорошо. Кажется, я слышала об этом… просто забыла.

Директор терпеливо улыбнулась мне, все так же избегая прямого взгляда. Прокашлялась.

– Так вот, по поводу Иви. С начала осени она уже третий раз наносит физические повреждения одноклассникам. О первых двух случаях я, естественно, звонила ее тете, которая не принимала никаких мер и отказалась со мной встречаться. Сейчас, к сожалению, это ваша проблема.

– Послушайте, у девочки сейчас сложный период.

– Я понимаю, поверьте. У Иви отличный потенциал.

– Да! Она хорошо училась, несмотря на то что тетка перевозила их с Корой с места на место множество раз. Мне кажется, ей просто скучно. Ей нужна более сложная программа. Когда Иви перейдет в среднюю школу, я поговорю об учебной нагрузке с ее учителями. – Как только избавлюсь от фобии чужих взглядов и разговоров с незнакомцами .

– Да, хорошо, но… сейчас нам нужно разобраться с текущей проблемой. Она постоянно ждет удара, постоянно ищет драки, ругается и проявляет насилие.

– Иногда то же можно сказать и обо мне.

– Простите?

– Да ладно вам. Она же ходячая мишень для других детей. У вас есть еще хоть один ученик смешанной расы? Я имею в виду черно-белых, как Иви.

– Что бы вы там себе ни думали, люди здесь, в горах, – не какой-нибудь тайный Ку-Клукс-Клан! У нас есть ученики с индейскими корнями, есть с примесью индийской крови, азиатской, испанской. Проблема Иви не в расе, а в личности.

– То есть мы с вами обе считаем, что чувствительность Иви вполне объяснима?

– Бить других детей по лицу – это не чувствительность, мисс Дин. Это антисоциальное поведение.

– Вы же не станете сообщать об этом случае миссис Ганзе из ювенальной службы?

– Простите, но я обязана. Я вынуждена.

Я оглянулась по сторонам. Наткнулась взглядом на плакат с просьбой о пожертвовании.

– А что если я перечислю школе значительную сумму денег?

– Не пытайтесь меня подкупить, Кэти.

– Не буду, даю вам слово. Я все равно сделаю пожертвование, хорошо?

– Спасибо вам.

Все шло наперекосяк. Я никогда раньше не предлагала людям взятки. Когда ты богата, красива и знаменита, тебе и так многое позволено. Я почувствовала, как опускаются плечи.

– Что именно говорили ей одноклассники?

– Я позову ее, и пусть она сама вам расскажет.

Через несколько секунд в кабинет проскользнула Иви. С одного ее плеча свисал огромный черный рюкзак в готическом стиле. Руки она прятала в карманах камуфляжных штанов, подобранных на два размера больше. Плечи жалко горбились под линялой розовой гавайкой, наброшенной на синий свитер. На бледно-коричневых руках я насчитала не меньше десятка фенечек, а непослушная копна рыжеватых кудряшек сопротивлялась любым попыткам ее усмирить и торчала во все стороны, как дикая изгородь. Я часто хотела посоветовать Иви сменить имидж, косметику, но эта уличная-девчонка-гот-пацанка явно давала понять, что не потерпит моих девчачьих фокусов.

Увидев меня, Иви замерла и широко распахнула глаза.

– Ты как попала сюда одна?

– Приехала.

В ее глазах заблестел страх.

– С Томасом что-то случилось?

– Нет. Он дома, наблюдает за строительными работами.

– Так ты… приехала сюда сама? Это надо было очень на меня рассердиться.

– Я просто беспокоилась о тебе. Скажи мне, что случилось.

Она нахмурилась.

– Я не буду извиняться.

– Да я и не прошу. Просто скажи мне правду о том, что произошло.

– Да какой-то засранец начал меня обзывать. Я влепила ему по брекетам.

– Как он тебя назвал?

Она переступила с ноги на ногу.

– Какая разница? Пусть меня накажут. Мне плевать…

– Ты уже превысила свою норму ругательств передо мной и директором.

Иви поморщилась, пожевала нижнюю губу и пожала плечами.

– Пусть меня накажут. Мне больше нечего сказать.

Директор вздохнула.

– Жертва нападения назвала Иви «толстой уродливой афродурой». Его за это тоже накажут.

Иви посмотрела на меня несчастными глазами.

– «Афродура» для них все равно что «ниггер».

Директор поморщилась.

– Я совершенно уверена, что это не так.

– Я знаю, когда меня пытаются так назвать. Я слишком часто слышала это слово.

– Но не в этот раз. Ты позволила своему воображению нарисовать то, чего не было.