Джоди Хедланд - Свет твоих глаз

Но Анжелика могла лишь стоять и смотреть, как уходит прочь Рыжий Лис, унося на плечах весло и каноэ.

Слеза скользнула по щеке Мириам, и Анжелика взяла ее за руку.

Мириам попыталась улыбнуться.

– Я так и не сказала Пьеру, что горжусь им. Теперь он поймет.

Если выживет.

Но Анжелика прикусила язык и лишь сжала пальцы подруги.

Почему-то оттого, что Мириам поняла и приняла бродяжничество Пьера, его выбор в пользу торговли мехом казался теперь окончательным. Потому что, даже если он перехитрит своих преследователей, для Анжелики и Мириам он будет потерян навеки.

Пьер съежился в небольшой осыпающейся норе. Ветки рвали его мокрую рубашку и царапали спину. Ноги болтались в ледяной воде входа в покинутую бобровую хатку. Он старался сжаться как можно сильнее и не двигаться, но все равно молился о том, чтобы гнилое сооружение не рухнуло ему на голову. По крайней мере, пока преследователи не уйдут.

Снаружи доносился плеск, кто-то брел против течения, и наверняка этот кто-то был индейцем, без устали выслеживающим Пьера в последние дни.

Пьер затаил дыхание. Он надеялся, что воин не заметит груды веток на берегу, присыпанной палыми листьями. Сам Пьер заметил. За годы торговли он стал настоящим мастером в нахождении бобровых хаток. Оставалось надеяться, что преследователь мастером не был.

Плеск шагов замедлился. Желудок Пьера заурчал, и он ударил себя кулаком в живот, чтобы унять звуки. Он бежал уже много дней, почти не спал и редко ел, стараясь всегда оставаться на шаг впереди от своих врагов. Он не знал, сколько еще выдержит эту гонку.

Сократившиеся дни подсказывали ему, что сентябрь скоро сменится октябрем. Если он намеревался добраться до зимнего лагеря чиппева, следовало спешить.

Пьер закрыл глаза, и усталость навалилась на него, закружила, как бурный поток, который ему пришлось переплыть. Его тело онемело от холода, руки потрескались. Сапоги давно прохудились, ноги были сбиты в кровь, и теперь Пьеру приходилось постоянно идти по воде, чтобы не выдать себя кровавыми следами.

Он неустанно молился. В этот раз, даже если меномини его поймают, Пьер решил довериться Божьей воле. И что бы Господь ему ни уготовил, жизнь или смерть, Пьер не встретит свою судьбу в одиночестве.

Возможно, Господь вновь наказывал его, чтобы научить становиться на колени и молиться от всего сердца. Раньше за него всегда молилась матушка. Вероятно, пришло время начинать молиться самому. В прошедшие дни побега он молился обо всем, включая мольбу простить его за злое расставание с Анжеликой. Всякий раз, вспоминая, как они разошлись, он хотел повернуть время вспять и все исправить.

В то время он думал только о себе. Вспоминая собственную жизнь, он пришел к выводу, что большую часть своих дней он проводил, делая, что хотел, и ничуть не задумывался о тех, кто его окружает. Вся его деятельность была направлена на собственное удовольствие.

Ему было стыдно признать, что даже принятое прошлым летом решение оставить торговлю мехом и остаться на острове он принимал, лишь чтобы заполучить Анжелику. Он не думал ни о том, что нужно матушке, ни о том, что нужно самой Анжелике.

Он не задумывался о том, как будет лучше для нее, и о том, что, возможно, она действительно хотела выйти замуж за кого-то более надежного, такого, как Жан, а сам Пьер действительно искушал ее, подталкивая к измене.

Достойным поступком в такой ситуации было бы не давить на нее, а подождать, пока она разорвет свою помолвку с Жаном. Пьер же был несправедлив к ним обоим.

Жан ничем не заслужил того, чтобы родной брат приезжал на остров и очаровывал Анжелику у него за спиной. Почему Пьер так долго этого не видел?

Плеск снаружи бобровой хатки становился все тише, и Пьер позволил себе снова задышать, жадно втягивая воздух, наполненный запахом гниющих листьев и влажного мха. Он снова закрыл глаза, не в силах больше бороться с усталостью. Тьма и холод сомкнулись вокруг него.

Анжелике не нужен такой, как он, человек, постоянно живущий бок о бок с опасностью и смертью. Достаточно было взглянуть на него сейчас, когда он прятался в бобровой хатке, пытаясь перехитрить преследователей.

Он бы посмеялся над собой, если бы не так замерз и устал. Вместо смеха, впервые за долгое время, он позволил себе глубоко заснуть. И последней его мыслью перед тем, как усталость взяла свое, была мысль о том, что Анжелике будет лучше с Жаном.

Пьер лишь жалел, что не понял этого раньше, до того, как разбил ей сердце.

Анжелика пошевелила пальцами ног, наслаждаясь теплом песка, и вгляделась в гавань, заполненную шхунами, каноэ и шлюпками, которые сновали с грузом между кораблями и берегом.

Чайки летали низко, кружили над недавно оттаявшей водой, и их резкие крики радовали слух после долгой зимней изоляции от всего мира. Песни вояжеров и смех толпы смешивались вокруг нее, заставляя все внутри дрожать от волнения и тревоги.

Она не высматривала Пьера. Она обещала себе этого не делать. Она просто пришла посмотреть на прибытие американцев и вернуться затем с новостями к Мириам и Желтому Бобру.

Но сколько бы Анжелика ни обещала себе, что не будет искать Пьера, что откажется от надежды, она все равно щурилась и вглядывалась в каноэ, которые двигались по водной глади к острову. Она затаила дыхание и ждала, когда они будут достаточно близко, чтобы рассмотреть всех сидящих.

Грубый толчок в плечо заставил Анжелику нырнуть вперед, в сторону толпы, заполонившей берег.

– А, рыбачка, – раздался резкий голос, в котором она не могла не узнать лейтенанта Стили.

Желудок сжался от страха при виде оборотня, который решил остановиться рядом с ней. Прошедшая зима оказалась не слишком суровой, и лейтенант не превратился в ходячий скелет, как это было в прошлом году. И все же именно он пытал и почти убил Пьера в Черной Дыре. И для нее он навсегда останется чудовищем.

Его мундир истрепался и полинял, сам лейтенант похудел, как и другие солдаты, что шли сейчас за ним с ящиками, которые англичане грузили на ожидающие баркасы.

– Ищешь кого-то, рыбачка? – спросил лейтенант, внимательно глядя на пришвартованные лодки. – К примеру, высокого широкоплечего вояжера с темными непослушными волосами?

Неужели было так очевидно, что она ищет Пьера?

Потрепанная черная шляпа лейтенанта, та самая, которую он впервые надел на вечер танцев прошлым летом, блестела на солнце. Тогда его шляпа была новой и практически безупречной.

– Я здесь по той же причине, что и все остальные, – ответила она, беря себя в руки. – Смотрю на прибытие американцев.

Две недели назад, когда на Мичилимакинак прибыли первые весенние корабли, они привезли радостную весть о том, что в декабре был подписан Гентский договор [7].