Линда Белаго - Под сенью апельсиновых деревьев

– Да, и следи за тем, чтобы над кроватью всегда была сетка от москитов. А теперь отдыхай. – И с этими словами Карл исчез.

Юлия увидела, что ее чемодан уже стоит в комнате. «Вряд ли мне стоит распаковывать вещи», – подумала она. Ведь завтра они поедут дальше, на плантацию.

Юлия подошла к окну. Оказывается, в нем не было стекла! Кончиками пальцев женщина пощупала тончайший шелковый батист, которым, словно сеткой, был затянут оконный проем.

Заходящее солнце заливало улицу красноватым вечерним светом. Пальмы отбрасывали длинные тени. На улице кое-где виднелись люди, преимущественно чернокожие. Юлия открыла дверь, выходящую на балкон. И в ней тоже не было стекла. Юлия прислонилась к косяку, закрыла глаза и глубоко вдохнула пряный вечерний воздух. Было тепло и влажно. Время от времени проносился ветерок, словно прохладное дыхание приближающейся ночи.

Неприятное ощущение отвлекло Юлию от размышлений. Бесчисленное количество маленьких комаров уселось на ее руки и приготовилось укусить ее. Юлия с отвращением стряхнула насекомых, вернулась в дом и быстро закрыла за собой дверь. Так значит, вот почему над кроватью была натянута сетка!

В дверь постучали. В комнату вошла Фони, держа миску, из которой шел дым, и поставила ее на подоконник. Юлия с удивлением взглянула на нее.

– Смокопату, против комаров! – Служанка почтительно кивнула и снова поспешно удалилась из комнаты.

Юлия вспомнила о настойчивом предупреждении Карла и вновь удержалась и не поблагодарила Фони. Поначалу от едкого дыма у нее слезились глаза, однако после того как рабыня снова закрыла за собой дверь, дым, казалось, стал улетучиваться через окно, так что по комнате он больше не распространялся. Затем Юлия поняла: дым из этой миски отпугивал надоедливых насекомых. Женщина тихо вздохнула и опустилась на кровать. Значит, это и есть ее новая родина. Что же с ней теперь будет?

Она была исполнена решимости извлечь из этой ситуации как можно больше пользы. В принципе, эта страна была довольно красивой. И такой экзотичной! Однажды Юлия вместе со своими соученицами побывала в оранжерее – строении с пальмами и фруктовыми ароматами. А теперь она находилась в стране, в которой действительно произрастала вся эта роскошь. Может быть, у них на плантации даже есть сад? Плантация… Какие люди там живут? Конечно, множество рабов. Юлия по-другому представляла себе общение и совместную жизнь с ними. Ей казалось, что она будет вести себя с ними как со слугами, однако, похоже, тут с рабами обращаются не как со слугами, а скорее как с животными. Юлия твердо решила держаться с ними дружелюбно.

На душе у нее было неспокойно, и прежде всего потому, что она ожидала первой встречи со своей падчерицей. Найдут ли они общий язык? Юлия в душе надеялась на это. Теперь она зависела от Карла, и ей пойдет на пользу, если она поладит с его дочерью.

А в остальном она до сих пор ничего не знала о семье Карла. Были ли живы его родители? Может быть, они тоже живут на плантации? Эта мысль вызвала у Юлии болезненное воспоминание о собственных родителях. Что они сказали бы о ее решении уехать в Суринам? Наверное, до этого бы не дошло. Ведь Карл женился на ней только из‑за приданого. От этой мысли Юлии снова стало больно, как от удара ножом. Может быть… Может быть, если она постарается ему понравиться, все будет не так уж плохо.

На следующее утро Юлия поднялась с постели уставшей: жара очень плохо действовала на нее. Женщина несколько раз просыпалась и вставала, чтобы сменить мокрое от пота белье. Кроме того, она долго не могла уснуть и лежала, погруженная в свои мысли, прислушиваясь, не придет ли к ней муж, но потом в конце концов провалилась в беспокойный сон. Карл не появился, зато комары все же нашли путь в ее комнату и даже под сетку и несколько раз будили Юлию.

Умывшись, женщина нашла в своем чемодане самое легкое платье, которое можно было носить в соответствии с ее общественным положением. Причесываясь, Юлия заметила, что из‑за влажного воздуха ее волосы стали курчавыми. Ранним утром ее комната напомнила ей огромную, заполненную паром прачечную ее бывшего пансиона.

После того как Юлии удалось кое-как придать себе привлекательный и пристойный вид, она сошла вниз. Карл уже сидел за столом для завтрака и читал газету. Фони стояла наготове. Она налила хозяйке чашку крепкого черного кофе. Юлии, собственно говоря, больше хотелось бы выпить какой-нибудь прохладительный напиток, однако она не решилась попросить об этом служанку.

Но все же она не смогла устоять перед другим желанием. Конечно, говорить об этом за столом было неприлично, однако… Юлия смущенно почесала руку. Несколько комаров все же укусили ее.

Карл опустил газету.

– Привыкнешь, – только и сказал он, прежде чем снова уткнуться в газету.

И вообще, он был не слишком словоохотлив. Юлии очень хотелось спросить, чем они будут сегодня заниматься. Может быть, он покажет ей город? Однако ее надежда рассыпалась в прах, когда Карл встал и попрощался:

– Мне нужно заняться делами.

Разочарованная Юлия, пребывая в нерешительности, осталась за столом в одиночестве. Она испугалась от неожиданности, когда рядом с ней возникла Фони. Домашняя рабыня протянула ей маленький тигель и указала на руку Юлии, на которой образовалось несколько больших красных волдырей.

– Спасибо, Фони, – сказала Юлия вопреки грозному предупреждению Карла.

Фони улыбнулась в ответ, показав белоснежные зубы, а затем снова исчезла в задней части дома. Поняла ли Фони, что сказала ей Юлия? Правда, она улыбнулась, но, может быть, это было лишь данью вежливости?

Юлия считала здешнее общение очень сложным. На корабле женщины рассказывали ей, что рабам не разрешается говорить по-нидерландски. Хотя слуги понимали этот язык, но отвечать им разрешалось только по-своему. Язык рабов женщины на корабле презрительно называли «таки-таки», что означало то же самое, что «бла-бла» или просто лепет. Официально же этот язык назывался «негритянским английским», и на слух Юлия воспринимала его как сильно искаженный нидерландский, в котором просто менялись местами слоги, пропускались или добавлялись буквы, а некоторые слова заменялись английскими. Опять же, белые люди на языке рабов не говорили, но понимали его. Таким образом, Юлии, наверное, придется выучить также и «негритянский английский». Как-никак, английский язык она все же изучала в пансионе, а учеба ей всегда давалась легко. Она надеялась, что здесь в скором времени ей удастся произнести первые слова.

После завтрака Юлия в нерешительности сидела за столом. И что же теперь ей делать? Карл ушел куда-то, и она осталась одна. Можно ли ей будет хотя бы изучить получше этот дом? Несмотря на то что ее разбирало любопытство и ей очень хотелось взглянуть на остальную часть дома, Юлия решила все же для начала внимательно изучить свою комнату. Она чувствовала себя тут посторонней. Она была здесь гостьей, а не хозяйкой, а совать всюду свой нос в чужих домах не полагалось.