Александра Хоукинз - Сладкий плен его объятий

– Мы не знаем, что пришлось вынести Девоне. Есть вещи, о которых женщина может сказать только женщине, – объяснила она.

Против этого никто не стал возражать.

Час за часом проходили в молчании. Когда солнце коснулось горизонта, Уинни принялась зажигать внутренние фонари в карете.

– Типтон, я вот о чем подумала… – Уинни явно колебалась, не зная, стоит ли высказывать свое мнение. – Может быть, этот сумасшедший как раз и хочет, чтобы мы примчались на кладбище? Кроме того, нельзя быть уверенными в том, что Девона именно там.

– Что? – зашевелился сэр Томас, услышав ее слова. – Ты считаешь, что знаешь об этом больше, чем мы, мужчины? Может быть, ты потребуешь пистолет, чтобы первой выстрелить в этого ублюдка?

– А ты у нас специалист по стрельбе, папа? Держу пари, что в стволе прекрасного пистолета, который торчит у тебя за поясом, уже давно завелась паутина. – Уинни поверннулась к Рейну, не обратив внимания на то, что отец стал украдкой разглядывать свое оружие, и спросила: – Кладбище находится недалеко от Фоксенкловера, так?

– Наши земли рядом с домом пастора. А почему вы спрашиваете?

– Медди, – коротко напомнила она, – и ваша мать… Если этот человек хочет погубить вас, неужели вы думаете, что он не тронет ваших близких? Я понимаю, что вы не испытываете теплых чувств к своей матери. Но ваша сестра…

– Достаточно, – перебил ее Рейн. Перед его мысленным взором предстало гордое, независимое выражение на лице Медлин, и он почувствовал укол совести. – Я вас понял. Ваша обеспокоенность вполне обоснована, а логика безупречна. Нам повезло, что вы на нашей стороне.

По мере движения кареты хмурое лицо Брока попадало то в тень, то на свет.

– С этим нельзя не согласиться, черт возьми. Я захватил бы всех троих, рассчитывая, что ваши чувства по отношению к одной, если не ко всем троим, завлекут вас в западню, – заключил он.

«Если там действительно устроена западня, я с этим разберусь», – решил Рейн.

В полумиле от Фоксенкловера он сделал кучеру знак остановиться.

– Экипаж, который приближается глубокой ночью, даст ему заранее знать о нашем появлении. Дальше пойдем пешком. – Рейн вглянул в окошко на некрасивую физиономию Спека. – Спек, вы остаетесь с кучером. Если ничего не случится, мы вернемся и поедем на кладбище.

– Да, милорд.

Рейн вышел из кареты. Он поднял голову, и ему на лицо упали теплые капли дождя.

– По крайней мере, из-за дождя не будет слышно, как мы подойдем, – пробормотал Брок.

Рейн задержал Уинни.

– Не лучше ли вам подождать вместе со Спеком, пока мы не узнаем, что там происходит?

– Если Девона здесь, – отмахнулась Уинни, – то я буду нужна ей. Если же нет, то я останусь ждать вместе с Медди и вашей матерью.

Рейн кивнул. Девона захочет, чтобы Уинни была рядом с ней. Сестер связывали отношения, которые ему трудно было понять при том воспитании, которое он получил в своей семье.

Сэр Томас вышел из кареты вслед за дочерью, похлопывая себя по карману, в котором лежало оружие. Порох ни в коем случае не должен отсыреть. При таких высоких ставках это может оказаться вопросом жизни и смерти.

– Спек, не буду тратить время, объясняя вам, что вы не должны подъезжать, если услышите выстрелы.

Слуга в сердцах плюнул.

– Хорошо. А то я могу не расслышать, когда говорят глупости.

– Не высовывайтесь. Мне бы не хотелось вас подстрелить, – предупредил Рейн.

Он открыл ящик с медицинскими инструментами и вынул оттуда скальпель. Обернув носовым платком острое, как бритва, лезвие, Рейн засунул его в сапог. Ему было не важно, какое оружие будет использовано и кто нанесет удар. Имело значение лишь одно: человек, который похитил Девону, должен за это ответить.

Чтобы не рисковать, зажигая фонари, они двинулись к дому вслепую. Их движения были осторожными, хотя время от времени шум они все-таки производили. Умением передвигаться тихо никто из них не обладал.

Пересекая двор, они с удивлением обнаружили, что дом не освещен. Решив, что не имеет значения, в какую дверь заходить, Рейн смело двинулся к парадному входу. Дверь открылась легко. За ней была непроглядная темнота.

– Они не могли уехать в гости? – От усталости и холодного дождя Уинни бил озноб.

– Возможно. Кажется, Джослин наняла недобросовестных слуг. – Он вошел в холл. – Подождите, я найду свечу или лампу.

Через несколько минут холл озарился светом масляной лампы.

– Может быть, покричать? – шепотом спросил Брок.

Сверху послышался тяжелый стук, и Рейн приложил палец к губам. Снова! Вынув из-под плаща пистолет, он стал подниматься по ступенькам.

– Подождите, – остановил его сэр Томас. – А если это ловушка?

– А вдруг это Девона? – возразил Рейн. У него не было времени препираться со старым Бидгрейном. – Оставайтесь здесь и охраняйте Уинни. Брок, помогите мне. – И, не дожидаясь согласия, Рейн быстро взбежал по ступенькам.

Шум послышался снова. Он доносился из комнаты в конце холла.

Рейн стал припоминать расположение комнат в Фоксенкловере и понял, что они стоят у дверей в спальню его сестры.

– Ну, пожалуйста, мама! – слышалось за дверью тихое, умоляющее рыдание Медди. – Прости меня, если я что-то сделала не так.

Рейн представил, как она беспомощно стучит в дверь своим крохотным кулачком, с каждым ударом все слабее. Лампа осветила стул, удерживавший дверь. На свету поблескивал ключ, торчащий в замочной скважине.

Брок уже открыл рот, чтобы предупредить Медди об их присутствии, но Рейн заставил молодого человека молчать, хлопнув его по губам.

– Это все-таки может оказаться ловушкой. Давайте, прежде чем освобождать ее, проверим остальные комнаты.

Он никогда не думал, что ему будут так надрывать душу горькие рыдания сестры. Может быть, потому, что он мог легко представить на месте испуганной девочки за дверью Девону. Рейн решительно заставил себя отбросить посторонние мысли.

Они быстро осмотрели другие комнаты, но не нашли там ничего подозрительного. Медди устала колотить в дверь и умолять. Теперь она тихонько плакала. Рейн убрал стул, и она подбежала к двери.

– Мама?

– Это Рейн.

Ключ повернулся, дверь открылась, и Рейн оказался в объятиях своей истерически рыдающей, но безмерно благодарной ему сестры. Она прижималась лицом к его груди, бормоча его имя, как молитву.

Мужчины переглянулись.

– Ее здесь нет, Типтон. – Огорчение Брока не шло ни в какое сравнение с отчаянием Рейна.

Виконт отодвинулся от сестры и резко встряхнул ее.

– Где она?

– Кто? Мама?

Растерянность и нетерпение брата заставили Медди взять себя в руки.

– Нет, Девона. Она была здесь?

Красными, опухшими глазами Медди всматривалась в лица мужчин, пытаясь понять, насколько они серьезны.