Энни Уэст - Однажды я разлюблю

– А где твой отец? – поинтересовался Тьерри.

– Понятия не имею, где он, – поджав губы, сказала Имоджин. – Он мало бывал дома, работая на отдаленных шахтах. И даже если бы я знала, как с ним связаться, я бы не стала этого делать. Он не тот человек, который может позаботиться о внуке. Он бросил маму в тот день, когда узнал, что у нее будет двойня.

Что же за человек ее отец, если смог бросить женщину, носившую его детей?

Затем Тьерри вспомнил облегчение, испытанное им при мысли, что это не его ребенок. Или мысль о том, что аборт был бы выходом для них обоих. Он вздрогнул от отвращения, сравнив себя на долю секунды с отцом Имоджин.

– Тебе не стоит беспокоиться. Мне неведомо чувство страха, – уверенно сказал Тьерри.

Тьерри по праву гордился своим умением смотреть в лицо опасности. В юности он бесстрашно спускался на горных лыжах по черным трассам. Позже он с другом Орсино Чатсфилдом занимался экстремальным спортом. А недавно на его долю выпало совсем иное испытание – вытащить из руин разваливающийся семейный бизнес.

– Ты позаботишься о ребенке, если я умру?

Тьерри вскочил на ноги.

– Ты не умрешь, – твердо ответил он. – Твоя беременность пройдет без осложнений. Ты произведешь на свет абсолютно здорового ребенка и будешь наслаждаться материнством долгие годы, – заключил он.

«И станешь кому-то прекрасной женой», – подумал Тьерри без энтузиазма. Эта мысль не доставила ему удовольствия.

– Ты говоришь с такой уверенностью. – Губы Имоджин тронула улыбка впервые за этот вечер.

– Да, я в этом уверен на сто процентов.

– Спасибо тебе, Тьерри. – Имоджин отвела взгляд, но он успел заметить, что в ее глазах блеснули слезы, вызвав в душе Тьерри незнакомые эмоции.

– Не расстраивайся ты так. – Тьерри взял из ее рук стакан и помог ей подняться. Он обнял ее. Без шпилек она едва доставала ему до плеча. Он вдохнул знакомый аромат ванили. – Плакать совсем не о чем.

Имоджин погладила его по щеке.

– Ты хороший человек, Тьерри Жирар, – с чувством сказала она.

Он удивился разнообразию эмоций, промелькнувших на лице Имоджин.

Хороший человек? Целеустремленный – да. Эгоистичный – да. Любитель приключений и хорошеньких женщин – да. Талантливый бизнесмен, удививший не только других, но и себя.

Имоджин отняла было руку от его щеки, но он схватил ее и вернул на место. Тьерри нравилось ощущение ее теплой ладони на его коже.

– Что происходит, Имоджин? – Она определенно что-то скрывала. Он прочитал это в ее отказе смотреть ему в глаза. Она все время отводила взгляд, опасаясь, что он увидит слишком много. Что это может быть?

Он готов признать ребенка своим, даже если его адвокаты будут настаивать на тесте ДНК на отцовство.

– Ничего особенного, – натянуто улыбнулась она, – кроме неожиданной беременности.

– Имоджин. – Тьерри запустил свободную руку в шелковый водопад ее волос. Воображение услужливо нарисовало картину, как эти волосы обволакивают их нагие тела, сплетенные в страстном порыве любви, как он нежно тянет за них, а Имоджин выгибается ему навстречу, подставляя губы для поцелуя. Он реально ощущал вкус ее губ.

В паху у Тьерри разгоралось пламя, грозившее поглотить его целиком.

Имоджин могла бы выбраться из его объятий, ей лишь стоило сделать шаг назад или попросить отпустить ее.

Голос разума настоятельно советовал ему отступить, не усугублять и без того сложную ситуацию.

Но Тьерри не внял голосу рассудка.

Он держал Имоджин в объятиях, наблюдая, как розовеют ее щеки, а бледная кожа приобретает прелестный персиково-сливочный оттенок. Она казалась Тьерри загадкой, сотканной из противоречий – уязвимая и стойкая, соблазнительная и интригующая, таинственная и открытая. Она привлекала Тьерри.

Ее губы приоткрылись. Тьерри наклонился ближе. Настало время попробовать ее на вкус. Он ждал слишком долго.

Тьерри накрыл ее рот своими губами и в тот же момент осознал, как он соскучился по ней. Тьерри испытывал сексуальный голод со времени отъезда Имоджин из Парижа.

Она была такая сочная, вкусная, женственная. Ее запах опьянял его. Его язык неистово исследовал сладкую глубину ее рта. Тьерри потерял контроль над собой, почувствовав знакомый вкус. Он задрожал всем телом, и волна восторга накрыла его, когда Имоджин ответила на его поцелуй с такой же ненасытностью. Свободной рукой Имоджин обхватила его затылок, притянув к себе еще ближе. Внутри у него все клокотало, ее страстные прикосновения возносили его на вершину блаженства.

Имоджин испустила низкий, горловой звук, сводящий Тьерри с ума. Она нужна ему. Она была как глоток воды для умирающего от жажды, как нектар, утоляющий голод.

Тьерри отпустил ее руку и обнял ее за талию, притянув к себе так, что она своим мягким животом чувствовала его растущую эрекцию.

Ее живот. Его ребенок.

Он жаждал слиться с ней в одно целое, сорвать с нее одежду и раствориться в ее роскошном теле.

В теле, где зародилась новая, хрупкая жизнь.

В теле женщины, которая по неизвестной ему причине считала беременность угрозой своей жизни.

О чем он только думает?

Он вообще в такие моменты не привык думать, а хотел только получать удовольствие.

В тот же миг он выпрямился, опустив руки и с ужасом осознавая потерю контроля над собой. Убеждение, что после тридцати мужчина не может поступать опрометчиво, явно не работало. Он уставился в ее затуманенные желанием зелено-коричневые глаза и понял, что еще секунда, и он не справится с собой.

Тьерри пытался заставить свой мозг работать. Ему многое нужно понять.

– Ты намерена сказать мне правду?

– Правду? – как попугай переспросила Имоджин, рассматривая жесткую линию его рта. – Что ты имеешь в виду?

Имоджин все еще не могла прийти в себя после его поцелуя. Ей так хотелось вновь раствориться в его объятиях, почувствовать на губах вкус коньяка и горького шоколада.

Но Тьерри выглядел отстраненным, лицо его было бесстрастным и даже подозрительным.

– Ты не говоришь мне всей правды. Ты что-то от меня скрываешь.

Имоджин отпрянула от него, ее сердце учащенно забилось.

– Я знаю, что новость о моей беременности явилась для тебя полной неожиданностью. Но факт есть факт, и доктор подтвердил. – Гордость пришла ей на помощь. – Или ты все еще сомневаешься в своем отцовстве?

Тьерри медленно покачал головой, не отводя горящего взгляда от ее глаз.

– Ты не то говоришь. Есть что-то еще, и ты это скрываешь. Я для тебя и пальцем не пошевелю, пока не узнаю всей правды.

Челюсти Тьерри были упрямо сжаты, руки скрещены на груди, взгляд непреклонен. Весь его вид свидетельствовал о серьезности момента.

Он выглядел устрашающе. Не покладистый любовник, каким он был пару недель назад, не страстный возлюбленный, как пару минут назад, а грозный мужчина, желающий знать правду.