Бет Уайт - Креольская принцесса

София постоянно жаловалась на этот удручающий факт, а Дейзи лишь отрешенно кивала и поддакивала. Она украдкой наблюдала за дверью, надеясь, что в нее неожиданно войдет Симон.

Лиз не унывала, намереваясь хорошо провести время. Ей было все равно, поссорился Рафаэль из-за нее с матерью или нет. Если он не мог выбрать себе невесту без согласия маман, то такой он ей был не нужен. Более того, он заслуживал того, чтобы мать поколотила его.

Она улыбнулась, представив, как миниатюрная донья Евангелина колотит высокого мускулистого сына обшитой бусинами сумочкой. Она повернулась, чтобы пойти взять одно из пирожных, приготовленных Мартиной, и нос к носу столкнулась с Рафаэлем.

Рафаэль осторожно взял ее за плечо, отвел в сторону и ухмыльнулся.

– Отчего вы так улыбаетесь, кузина? А, понимаю, пирожные. Вы собираетесь их тоже швырнуть в меня? На этот раз к вашим услугам множество небольших снарядов вместо одного крупного.

Она недовольно посмотрела на испанца:

– Отпустите меня, а то я сейчас найду пирог и вы пожалеете.

– О чем мне жалеть? Я ничего не сделал! Хотя, если меня собираются поколотить… ха, подумать только… тогда у меня тоже есть кое-что для вас.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Прежде чем она успела возмутиться, он подмигнул ей и исчез в толпе.

Лиз тяжело задышала, словно рыба, выброшенная на берег моря. В этот момент к ней подошла София:

– Тебе лучше отойти отсюда, у тебя над головой висит омела [46]. Такое впечатление, что ты только и ждешь, чтобы тебя кто-нибудь поцеловал.

Лиз подняла голову и увидела ветку этого зеленого паразита, прикрепленную к люстре мадам Гальвес.

– О боже, – пробормотала она, обмахивая лицо веером, и отошла в сторону.

Незадолго до полуночи случился сюрприз. Дверь в зал распахнулась, и на пороге появился губернатор Гальвес. Он пошел прямо к жене и поцеловал ее перед большой компанией.

– Дорогая, я дома, – просто сказал он. – Мы сделали все, что собирались. Река Миссисипи свободна для движения испанских и американских судов. Мобил и Пенсакола являются нашими следующими целями. Что скажешь?

Мадам обняла его.

– Скажу, что я скучала по тебе.

Лиз была искренне тронута. Как приятно, когда тебя любит такой мужчина, который смотрит на женщину, словно желая съесть ее, как вкусный пирог.

– Такая женщина может получить от мужчины все, что пожелает, – послышался голос Рафаэля откуда-то сзади.

Испанец положил руки ей на плечи.

– Лиз, мы отбываем в Мобил через две недели.

– Но вы снова останетесь?

– Нет. На этот раз я уезжаю. Поллок останется здесь, а Гальвесу нужен офицер по вооружению.

Лиз чуть не сломала веер.

– Тогда… я тоже уеду.

Он рассмеялся:

– Это не шутка. Посмотрите на меня.

Она повернулась.

– Я не шучу. Я знаю залив Мобила лучше всех в Новом Орлеане, кроме, разве что, Симона. И я могу ухаживать за ранеными.

– Лиз, я не буду с вами это обсуждать. Я хотел попрощаться, потому что у меня завтра уже не будет на это времени. Пожалуйста, не усложняйте все еще больше.

– Это действительно сложно! Я устала прощаться. – Она провела рукой по мокрым от слез щекам. – Устала быть женщиной, носить юбки, оставаться дома… Простите, но я сейчас очень сержусь.

Рафаэль смягчился:

– Зато я несказанно рад, что вы женщина. Больше я ничего сказать не могу. И нет, я не возьму вас с собой, чтобы вы не чувствовали там себя одиноко, потому что я не могу… не смотрите на меня так… – Он отступил на шаг и нервно рассмеялся. – Я очень стараюсь быть мужчиной, которого вы заслуживаете. Поэтому скажите, что будете молиться обо мне, и отпустите. Я вас люблю, кузина.

Он поцеловал кончики ее пальцев, приложил их к ее губам и растворился в толпе.

Веер разломился на две половинки.

Новый Орлеан, форт Сан-Хуан

11 января 1780 года

Он уехал.

Лиз стояла в самом высоком месте форта Сан-Хуан, в колокольне маленькой часовни, и наблюдала за тем, как в закат уплывает последний корабль. Она прижала пальцы к губам, вспоминая последнее прикосновение Рафаэля и стараясь сдержать слезы. Он хотел быть мужчиной, которого она заслуживает?

О боже, как же она его любила! Он был отважным, сильным и верным и намного лучше, чем она имела право ожидать от любимого. Она хотела быть с ним, помогать и служить ему, смеяться вместе с ним.

Но настало время подумать не только о себе и собственных желаниях. Настало время немного повзрослеть… сильно повзрослеть… и стать женщиной, которая заслуживала бы такого мужчину, как Рафаэль Гонсалес. После урагана у многих семей не осталось крыши над головой. По улицам бродили дети, которым некуда было податься. Они искали еду на помойках. И был мистер Поллок, которого оставили следить за складами и ждать вестей от губернатора. Она знала каждый закоулок складов, как Дейзи и Скарлет. Ему наверняка понадобится помощь.

Она могла с этим помочь, потому что жизнь приготовила ее к этому. Она улыбнулась. Как библейская Есфирь, она попала в Новый Орлеан в похожее время.

Остров Дофина

10 февраля 1780 года

Рафаэль, делая пометки в дневнике, обтянутом кожей, ходил за Гальвесом. Губернатор осматривал остов судна «Volante», севшего на мель на острове Дофина, песчаном отрезке суши, который закрывал вход в залив Мобил.

Двадцатого января в районе Билокси к испанскому флоту присоединился американский корабль «Западная Флорида» под командованием капитана Уильяма Пиклза с командой в пятьдесят восемь человек. В начале века в этом месте французы построили свой первый форт, но старый деревянный палисад уже давно рассыпался и был смыт морем. Британцы, по всей видимости, решили никак не защищать это место.

Рафаэль гадал, воспринимали ли вообще британцы Мексиканский залив как стратегический плацдарм, который стоит защищать. Возможно, общая стратегия французов, испанцев и американцев по рассеиванию британских войск и растягиванию их коммуникаций между Новой Англией и южным побережьем начала давать плоды. В любом случае они прошли все расстояние от Нового Орлеана почти до самого Мобила, не встретив практически никакого сопротивления.

Но силы природы, казалось, не хотели, чтобы кампания Гальвеса прошла легко. Тремя днями ранее поднялся сильный встречный ветер, который мешал дальнейшему продвижению. Потом пошел дождь и начали сверкать молнии. На третий день видимость упала до нуля, а дюжину кораблей раскидало в разные стороны. Одна из бригантин пошла ко дну, еще три сели на мель, а Рафаэля сбросило с палубы флагманского судна, когда оно резко село на мель. К счастью, он оказался хорошим пловцом, смог ухватиться за бочонок с вином и доплыть до берега, чудом избежав столкновения с поднятым ветром мусором и обломками.