Хорхе Молист - Хранитель секретов Борджиа

Полные одновременно дурных предчувствий и надежды, Лукреция Борджиа и Санча скатились по лестницам в папские покои. Святой отец защитит молодого Альфонсо и спасет ему жизнь! Они поговорили с дворецким Его Святейшества, и тот, проконсультировавшись с понтификом, открыл перед ними дверь. Молодые женщины бросились к ногам Александра VI, сбивчиво рассказали о том, что происходит, и стали умолять о милосердии к Альфонсо Арагонскому.

– Передайте Микелотту, что герцог де Бишелье не только мой зять, но и одновременно является моим гостем и находится под моим покровительством, – решительно произнес Папа, выслушав рассказ. – Я приказываю ему не причинять вреда герцогу, независимо от того, какие указания он получил. И если у него останутся сомнения, пусть спустится сюда поговорить со мной.

– Спасибо! – ответили они с переполнявшей их радостью и бегом поднялись этажом выше.

Лукреция и Санча увидели дона Микелетто на страже у дверей вместе с четырьмя солдатами своего отряда.

– Мой отец приказывает вам, чтобы вы… – закричала дочь Папы. И умолкла на полуслове, потому что Микель Корелья, стоявший со скрещенными на груди руками, отрицательно качал своей бычьей головой, пронизывая ее взглядом холодных карих глаз.

– В чем дело?

– У меня плохие новости. Я на минутку зашел в комнату, чтобы поздороваться с герцогом, но он сильно занервничал, попытался сбежать, упал с постели и умер. Это был несчастный случай.

– Что?! – вскричала впавшая в шок Лукреция, уставившись на дона Корелью округлившимися от ужаса глазами.

– Убийца! – вырвался отчаянный крик из груди Санчи Арагонской.

Княгиня бросилась к дону Микелетто, чтобы вонзить свои ухоженные ногти ему в лицо. Но он отбросил Санчу одной рукой и дал знак солдатам схватить ее. Санча, визжа изо всех сил, брыкалась в попытке освободиться от сдерживавших ее мужчин.

– Я хочу видеть его! – крикнула Лукреция, бросаясь к закрытой двери.

Дон Микелетто остановил ее, не позволив войти.

– Это невозможно.

– Что значит невозможно? Убийца!

Солдаты схватили ее, а она плюнула в сторону валенсийца, попав прямо в лицо. И затем разразилась безутешными рыданиями, сопровождавшимися нервной икотой. Микель Корелья вытер лицо тыльной стороной ладони.

Два подмастерья, которые пришли за своей хозяйкой в Ватикан, вернулись в лавку без нее; они также ничего не знали о том, что могло произойти. Жоан уже ждал их, сходя с ума от беспокойства. Книготорговец оседлал лошадь и, сопровождаемый Педро Хугларом, направился к папскому городу в поисках своей супруги. Доступ в Ватикан был закрыт, но оба были знакомы со стражниками и сказали, что у них срочное послание для Микеля Корельи. Там же они узнали о смерти Альфонсо Арагонского при более чем странных обстоятельствах. У Жоана сжалось сердце. Что могло случиться с Анной?

– Я боюсь худшего, – сказал он своему зятю. – Вне всякого сомнения, Анна находилась вместе со своими подругами, а они – с Альфонсо Арагонским.

– Я уверен, что смерть молодого герцога была насильственной. В противном случае не было бы такой суматохи.

– И Анна замешана во всем этом, иначе она бы уже давно была дома.

Жоана охватило жуткое отчаяние, и он вместе с Педро поспешно направился в сады Ватикана. Доступ в папские покои охранялся усиленной стражей, которая ни под каким предлогом не позволила им продвинуться дальше, несмотря на то что Педро связывали узы дружбы с некоторыми из солдат. Просьбы позвать Микеля Корелью, Лукрецию Борджиа или Санчу Арагонскую не возымели никакого действия, как и уверения в том, что они привезли срочное послание для них.

Наступила уже глубокая ночь, когда они увидели, как из папского дворца выходила процессия из двадцати безмолвных монахов с опущенными на лицо капюшонами и с факелами в руках. Они несли на своих плечах гроб. Процессия, во главе которой был архиепископ Франсиско де Борджиа, направилась в сторону близлежащей часовни Мадонны, защитницы от лихорадки, и вошла в нее. На следующий день Педро и Жоан узнали, что, как они и подозревали, в гробу находилось тело Альфонсо Арагонского и Неаполитанского, герцога де Бишелье, племянника короля Неаполя и зятя Папы. Ни одному человеку не было позволено приблизиться к телу, а Лукреция и Санча, несмотря на мольбы, были заперты в своих комнатах. Им даже не разрешили прийти на церемонию прощания с усопшим. В часовне архиепископ незамедлительно и практически в одиночестве от имени Папы провел заупокойную службу, сопровождаемую лишь монотонными песнопениями монахов.

Книготорговцам не удалось повидаться с Микелем Корельей, а вскоре солдаты заставили их покинуть пределы Ватикана, не предоставив никаких сведений о местонахождении Анны.

После трех дней мучительного ожидания, не имея никаких вестей ни от жены, ни от валенсийца, Жоан получил записку от Микеля Корельи, извещавшую о том, что он будет ждать его в Ватикане вечером. Жоан тут же помчался на встречу. Душа его трепетала. Цезарь Борджиа приказал увеличить количество специально подготовленных гвардейцев до сотни под предлогом защиты папских покоев от заговора. Там же, в изоляции и одиночестве, находились Лукреция и Санча, бывшие в неведении даже относительно того, где был похоронен Альфонсо. Папский сын без угрызений совести признал за собой ответственность за убийство своего зятя, апеллируя к тому, что тот сам угрожал ему расправой.

– Где моя жена? – спросил Жоан, не успев переступить порог кабинета дона Микелетто и даже не поздоровавшись с ним.

– Сядь. У меня плохие новости.

– Говорите то, что у вас есть мне сказать, – подавленно произнес Жоан, продолжая стоять.

– Я ни слова тебе не скажу, пока ты не сядешь.

Жоану ничего другого не оставалось, как подчиниться. Его сердце бешено колотилось в груди, а рука сама тянулась к кинжалу.

– Твоя жена ввязалась в то, во что не должна была вмешиваться, и оказалась свидетелем того, чего не должна была видеть.

Жоан представил себе, что могло произойти: он слишком хорошо знал Анну. Он нервно сглотнул. Что хотел сказать Микель? Что он убил ее?

– Что с ней случилось? Где она? – Комок в горле практически не давал ему возможности говорить.

– Она все еще жива.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что она сунула нос не в свое дело и что я чуть не убил ее, – спокойно ответил Микель. – И что она будет жить, если мы придем к соглашению.

– К какому соглашению?

– К счастью, Цезарь не собирается отрицать нашу причастность к убийству герцога. Если твоя супруга пообещает никому не рассказывать о том, что она видела, включая ее подруг Лукрецию и Санчу, ты можешь забрать ее.

– Она ничего никому не скажет.