Хорхе Молист - Хранитель секретов Борджиа

– Спасибо, – ответил мужчина, который, похоже, очень спешил. Наверняка он должен был вручить еще не одно послание. – Это очень срочно. Ответ необходим уже сегодня. Послезавтра я должен снова отправиться в путь.

– Куда мы можем доставить ответ?

– В гвардейский корпус Ватикана. На имя Висента Маулля.

Когда человек покинул лавку, Анна внимательно разглядела послание и узнала сургучную печать дона Микелетто. Она пошла в малый салон, спрятала письмо среди книг и после этого направилась в мастерскую, где находился ее супруг.

Там она его и нашла; Жоан держал в руках книгу, которую показывал своему зятю Педро и Паоло. Она медленно приближалась, чтобы не прерывать разговор мужчин, и в то же время разглядывала своего супруга, который в свои тридцать лет продолжал походить на крупное животное из семейства кошачьих. Она любила этого упрямого мужчину, и все последние годы, несмотря на возникавшие разногласия по поводу дона Микелетто и каталонцев , они были очень счастливы. Она боялась, что ее супруг может погибнуть, и меньше всего ей хотелось, чтобы он откликнулся на призыв о помощи, присланный убийцей.

– Поздравляю вас, Педро, – говорил Жоан. – Печать этого тиража библий просто великолепна, и то же самое я должен сказать относительно переплета.

– Мне очень приятно, что вы так считаете, Жоан, – ответил Педро с улыбкой. – Ребята стараются.

– Да, да, вы правы, – поддержал Паоло. – Весь тираж очень высокого качества. Однако у меня кровь стынет в жилах каждый раз, когда кто-то из кардиналов или епископов листает какую-либо из наших книг… Мне не страшно, что они могут обнаружить дефекты производства, но я боюсь, что они обнаружат, что книга, которую они держат в руках, запрещенная.

– Запрещенная или неразрешенная – это не одно и то же, – заметил Жоан, улыбнувшись.

– В данном случае это одно и то же, – возразил римлянин. – Вспомните буллу, изданную Александром VI. В ней говорится, что под угрозой предания анафеме запрещается печатать книги без предварительного разрешения епископа, который должен заранее ознакомиться с ней. Если выяснится, что мы не подчиняемся, то нас могут посадить в тюрьму или сделать что-нибудь похуже.

– Эта булла в точности повторяет ту, что издал его предшественник, – ответил Жоан. – Вне всякого сомнения, курия оказала давление на него. Папа либерален. В начале года он сказал послу Феррары, что Рим – свободный город и что каждый может говорить и писать о том, что ему хочется. И что он знает о том, что в его адрес говорят много нелицеприятного, но его это не волнует.

– Да, и защищает иудеев и крещеных евреев, бежавших из Испании, позволяет Копернику преподавать в университете Сапиенцы и утверждать, что земля и планеты вращаются вокруг Солнца, несмотря на то что в Библии говорится обратное, а также смеется над сатирическими поэмами и памфлетами, направленными против него, – добавил Педро.

– Он говорит о том, что можно думать и писать, но не печатать, – уточнил Паоло. – Кроме того, он, может быть, и терпимо относится ко всему этому, но его сын Цезарь – нет.

– Именно, – вступила в разговор Анна. – Цезарь приказал казнить в этом году одного венецианца за то, что тот перевел памфлет, направленный против него. А в прошлом году отрезал язык и руку другому по схожей причине. Папа оправдывает Цезаря, объясняя, что его сын еще слишком молод и не научился прощать оскорбления.

– Я говорю о том, что мы слишком рискуем, – продолжал Паоло. – Нам следует быть более осмотрительными.

– Вы знаете наш образ мыслей, Паоло, и находитесь здесь именно потому, что думаете так же, как и мы, – сказал ему Жоан. – Так что не волнуйтесь, я беру на себя весь риск. К счастью, здесь нет инквизиции, а те, кто мог бы выполнять ее функции, – наши друзья.

– Надеюсь, что вы отдаете себе отчет в том, что делаете, Жоан, – заключил Паоло и вернулся в лавку.

Анна знала, что эта дискуссия была не первой и заканчивалась всегда одинаково. Педро отошел, чтобы проследить за печатавшимися страницами, и супруги остались вдвоем. Жоан улыбнулся ей, и она задумалась о том, что же делать с посланием.

– Вы меня искали? – спросил он.

– Нет, я только хотела посмотреть, чем вы занимаетесь. – Внутри все похолодело, едва она представила, как Жоан отправляется на войну в эти холодные и неприятные дни.

Анна вернулась в малый салон, достала письмо и, не замеченная мужем, поднялась в спальню, где, закрывшись на ключ, дрожащими руками вскрыла сургуч, чтобы прочитать документ.

«Ты мне нужен в Фано не позднее 30 декабря», – говорилось в этом письме, подписанном Микелем Корельей.

Это краткое послание было на самом деле откровенным приказом. Приказом, который оторвал бы ее супруга от семьи и бросил перед самым Рождеством на разбитые дороги, по которым ему пришлось бы идти под дождем и снегом, а затем преодолеть Апеннины, чтобы добраться до берегов Адриатического моря, где, возможно, его ожидает смерть. Как смеет дон Микелетто подобным образом относиться к ее мужу? Анна, охваченная страхом и яростью, глубоко вдохнула и взяла бумагу.

«Мне очень жаль, дон Микель, – написала она. – Семейные дела, а также проблемы со здоровьем не позволяют мне прибыть к вам. Да благословит вас Господь».

Она подделала подпись Жоана, подождала, пока чернила высохнут, сложила листок вдвое, сунула его в тонкий пергамент, тоже сложенный вдвое, и залила сургучом, на котором выдавила фирменный знак своего мужа, изображавший раскрытую книгу. Сверху она написала имя посланца. После этого, постаравшись, чтобы Жоан ни о чем не узнал, отправила подмастерья в Ватикан с указанием передать письмо в гвардейский корпус.

Анна знала, что рано или поздно Жоан узнает о ее обмане. И когда это произойдет, он страшно рассердится, но будет уже слишком поздно. Она предпочитала видеть его раздосадованным рядом с собой, чем мертвым на далеком ледяном поле боя.

Тем самым вечером, когда Анна спустилась в лавку после обеда, обеспокоенная мыслями о возможных последствиях ее поступка в связи с отосланным накануне поддельным ответом, Жоан прервал разговор, который вел с Педро, чтобы сообщить ей новость:

– Похоже, ваша подруга Санча Арагонская решила продолжать скандал, даже будучи заключенной в замке Сант-Анджело.

– И что произошло на сей раз?

Обвиненная в разжигании скандала, княгиня де Сквиллаче уже долгое время находилась в заключении по приказу своего свекра Александра VI.

– Она выглядывает в окно замка, кокетничает и предлагает себя понравившимся солдатам, – продолжал Жоан. – Боюсь, что все это закончится для нее подземельем. Папа уже достаточное время закрывал глаза на ее постоянные измены, и не сегодня-завтра его терпение лопнет.