Хорхе Молист - Хранитель секретов Борджиа

– Предполагаю, что он предал своего господина, – сказал Педро, невольно вздрогнув.

– Или как минимум в этом его заподозрил дон Микелетто, – добавил Никколо.

– Думаю, что кондотьеры подготовили ему ловушку в Сенигаллии и что сказка о том, что командующий крепостью сдаст ее исключительно папскому сыну, должна послужить приманкой. Этот человек связан клятвой с кондотьерами, и, когда Цезарь войдет в город, его возьмут в плен, чтобы шантажировать Папу, или убьют. А если он раскроет обман раньше, то бросят против него свои войска и разобьют. В любом случае они не могут позволить ему скрыться. Папский сын и его сторонники находятся в очень тяжелом положении, и я бы очень хотел знать, удастся ли ему выйти из него невредимым. В любом случае прольется кровь. – Никколо улыбался, предвкушая захватывающее зрелище. – Я не знаю, чем все закончится, но ни за что на свете не хочу пропуститьэто событие.

– Мы будем там, – сказал Жоан мрачно.

– Мне жаль, Жоан, – ответил Никколо, вдруг посерьезнев. – Берегите себя, друзья. Я буду молиться о том, чтобы та кровь, которая прольется, будет не вашей.

Когда они добрались до палатки Микеля Корельи, он встретил их очень радостно и крепко обнял.

– Я знал, что могу рассчитывать на вас, спасибо. – И после непродолжительной паузы добавил, понизив голос: – Мне нужны храбрые воины, такие, как вы, и я могу полностью рассчитывать на вас.

Жоану не понравился внешний вид дона Микелетто: он неловко двигал левой рукой, поскольку все еще приходил в себя после раны от пушечного выстрела, полученной во время осады Фаэнцы. Врачи говорили, что им чудом удалось спасти руку.

– У вас целое войско испанцев, которым вы можете доверять, – сказал ему Педро.

Микель неопределенно махнул рукой.

– Это были единственные люди, которым я до сих пор мог доверять, – ответил он. – Но даже их подкупают, обещая титулы и владения. Мы были вынуждены казнить губернатора Чесены Рамиро де Лорку, на которого всегда могли рассчитывать, одного из наших, каталонца . Его подкупили, и он принял участие в заговоре.

Жоан и Педро молча переглянулись: ситуация была настолько критической, что Микель, похоже, не доверял никому.

– Послушайте, – положив им руки на плечи, сказал капитан и вновь понизил голос. – В Сенигаллии нас ждет смертельная ловушка. Если Цезарь войдет в крепость, чтобы вступить во владение ею, то никогда больше не выйдет оттуда. Кондотьеры хотят уверить Цезаря, что практически не превосходят нас числом. Но в паре миль к югу они спрятали войско, в три раза превосходящее то, что стоит в Сенигаллии. Как только они захватят Цезаря, то обрушатся на нас и уничтожат. Когда это произойдет, Орсини и их сторонники поднимутся в Риме, чтобы низложить Папу. Или даже убить его.

Жоан вздрогнул: если Орсини придут к власти в Риме, жизнь Анны и всей его семьи окажется в серьезной опасности.

– И тем не менее вы не откажетесь от завтрашнего продвижения в сторону Сенигаллии? – спросил Педро.

– Нет, – ответил Микель. – Цезарь пообещал, что город и его замок станут нашими до конца года. Завтра мы будем рисковать жизнью. Вы все еще со мной?

Педро и Жоан посмотрели друг на друга и утвердительно кивнули.

– Естественно, – ответил Жоан. – Для этого мы и прибыли сюда.

– Тогда постарайтесь хорошо отдохнуть этой ночью. Цезарь поговорит с вами до рассвета; после этого мы выдвинемся на Сенигаллию.

Микель разбудил их в предрассветную рань на следующий день, 31 декабря, и, освещая себе путь светильниками, они направились к палатке Цезаря. По дороге к ним присоединились еще шесть человек, среди которых находились и те, кто сопровождал их из Рима. Ночь была холодной и влажной, и туман показался Жоану саваном.

Борджиа принял всех очень сердечно, обняв каждого. Густой аромат парфюма скрывал все запахи человеческого тела, и Жоан ощутил при объятии крепкие мускулы под одеждой. Цезарь был одет в черный плащ поверх панталон и камзола того же цвета, застегнутого на все пуговицы; сверху выглядывала рубашка из белого шелка. Жоан увидел, что молодой человек с красивыми чертами лица, каким он запомнился ему при первых встречах, теперь выглядел несколько иначе. Этот двадцатисемилетний мужчина посуровел лицом, на верхней части которого, не прикрытой бородой, были отчетливо видны ужасные следы заболевания сифилисом. Именно поэтому он все чаще в последнее время надевал черную маску, скрывавшую его черты, и принимал посетителей в темноте ночи. На столе в его палатке угрожающе лежал знаменитый меч, на котором огнем был выгравирован девиз всей его жизни: «Или Цезарь, или ничего».

Жоан знал, что папский сын равнялся на Юлия Цезаря, который, перед тем как перейти реку Рубикон и напасть на Рим, чтобы завоевать его, изрек: «Жребий брошен». Жребий для Цезаря Борджиа также был брошен, только его Рубиконом была Сенигаллия. Он будет цезарем или никем.

– Слушайте меня внимательно, – сказал им папский сын. – Вы здесь со мной потому, что вам присущи отвага и верность. Для выполнения вашей задачи потребуются хладнокровие и решительность: если кто-то один подведет, погибнут все. – И, не раскрывая весь план полностью, он объяснил каждому, что от него требуется.

Жоан и Педро переглянулись: они не знали, в чем состоит план Цезаря. Но чувствовали, что это очень рискованная затея, и если не удастся воплотить ее, то они расстанутся с жизнью.

На рассвете войско Цезаря, заспанное и измученное влажностью и холодом, выступило в поход в сторону Сенигаллии. Когда около полудня туман начал рассеиваться, Педро произвел свои расчеты и сказал Жоану:

– Нас немногим более двух тысяч человек пехоты и конников.

– Дай Бог, чтобы нам не пришлось вступить в бой, – пробормотал Жоан. – Нас просто сомнут.

Через некоторое время они разглядели с высоты холма обнесенное стеной поселение на берегу реки. Над ним возвышалась крепость с четырьмя зубчатыми башнями, очень широкими, мощными и массивными, соединенными прочными стенами; во внутреннем дворе виднелась внушительная постройка. Цезарь приказал всем остановиться. Через некоторое время появилась конная группа, в которую входили Паоло и Франческо Орсини и Вито Вителли. Цезарь Борджиа и Микель Корелья поздоровались с ними, бурно проявляя свою радость и приветствуя их как старых боевых товарищей, которых встретили после долгой разлуки, чтобы снова принять участие в общем приключении. Жоан скептически наблюдал за объятиями и поцелуями в обе щеки и восклицаниями, которыми с удовлетворением обменивались обе стороны.

– А где Оливер да Ферно? – спросил Цезарь.

– За пределами города, проводит маневры со своим войском, чтобы запугать защитников крепости, – ответил Паоло Орсини.