Дженнифер Доусон - Что это за игра?

У Грейси засосало под ложечкой.

– Пять лет они были вместе, – продолжила Мадди. – Мы думали, что они собираются пожениться, но вдруг однажды Джеймс пришел на воскресный обед без нее.

Грейси выдохнула и только после этого осознала, что сидела, затаив дыхание. Значит, не девушка, а бывшая девушка. Но все равно между ними есть какие-то чувства, это заметно. Хотя… есть ли? Ведь все знали, что она прекрасно ладила с Чарли, иногда они даже флиртовали друг с другом. Так что иметь хорошие, но не сексуальные отношения с кем-то, с кем ты когда-то спал, вполне возможно. И она сама – живое тому доказательство.

Но она не смотрела на Чарли так, словно хотела съесть его на обед. Грейси спохватилась, что Мадди продолжает рассказывать. Она растерянно заморгала.

– Мы спрашивали, что произошло, но он только сказал, что они больше не вместе. Он отказался говорить, почему их отношения закончились. – Мадди обратила милое, но встревоженное личико к Шейну. – Он ее с тех пор видел вообще? Или это в первый раз?

Шейн пожал плечами.

– Понятия не имею. Ты же знаешь, какой он.

Вопросы так и жгли мозг Грейси. Боясь, что они каким-нибудь образом вырвутся наружу и она выдаст свое нездоровое любопытство, она сжала губы и взмолилась, чтобы Мадди заполнила паузу. Но Мадди молчала. Тогда Грейси с хладнокровным видом переключила внимание на меню и пробормотала:

– Интересно.

– Что интересного? – произнес у нее за спиной голос Джеймса.

Грейси подпрыгнула от неожиданности. «Теперь понятно, почему Мадди не стала вдаваться в подробности». Джеймс сел на свободное место рядом с Грейси.

Все посмотрели на него, и за столом воцарилось молчание. Джеймс вопросительно поднял брови. Грейси ждала, что Шейн или Мадди что-нибудь скажут, но они не говорили. Молчание становилось тягостным.

– Что происходит? – спросил Джеймс с подозрением.

Мадди выпрямилась на стуле.

– Ничего.

Снова неловкое молчание. Внутри у Грейси, казалось, что-то лопнуло, и ее язык, как водится, перестал слушаться.

– Мы говорили о тебе и твоей бывшей подружке, – выпалила она. – Они волновались, что ты, увидев ее, можешь потерять контроль над собой.

Все за столом уставились на Грейси с открытыми ртами. Она почувствовала, как шею заливает жар. Прежде чем кто-то успел вставить хоть слово, она вздернула подбородок и сказала:

– И что это за имя такое, Линдси Лорд? Она что, стриптизерша?

Джеймс недоуменно заморгал, а уголки его губ предательски дрогнули, выдавая скрытую улыбку. Он поднял одну бровь.

– Стриптизерша?

Чтобы Линдси, эта изысканная женщина, вертелась на сцене вокруг шеста… Сама мысль об этом была смехотворна. Она утонченная, умная, весьма и весьма уважаемая в своей области.

– Она физик в Чикагском университете.

Грейси нахмурилась и махнула рукой.

– Мало разницы.

Джеймс засмеялся и удивленно расширил глаза.

– Я бы так не сказал. Но в любом случае, уверяю тебя, я не собирался раскисать.

Шейн выпил одним махом полстакана воды и только потом сказал:

– Да, с тобой такого не случается.

Мадди подалась вперед и спросила озабоченно:

– Не хочешь об этом поговорить?

– Тут не о чем говорить.

Желая закрыть тему, Джеймс взял в руки меню. Они все решили, что Линдси порвала с ним и разбила ему сердце, а он так и не потрудился развеять это заблуждение. В действительности это он с ней порвал и предоставил окружающим домысливать неизвестное, как им заблагорассудится. Это устраивало его сразу по двум причинам: он хотел защитить частную жизнь Линдси и это избавляло его от необходимости объяснять собственные необъяснимые поступки.

После пяти лет отношений Линдси захотела, чтобы они обручились. И это было разумно. Теоретически она была для него идеальной парой. Умная, красивая, успешная. У них были одинаковые интересы, одинаковое образование, оба занимались наукой, разделяли схожие ценности и жизненные цели. Линдси подходила ему настолько идеально, насколько вообще может подходить женщина. Но чего-то не хватало. Каждый раз, когда Джеймс собирался пойти купить обручальное кольцо, он не мог себя заставить войти в ювелирный магазин.

Он пытался разобраться в себе, понять, в чем дело, но не нашел убедительного объяснения собственной апатии. Он смог подметить только одну деталь: он никогда не смотрел на Линдси так, как его папа смотрел на его маму. Это было чисто умозрительное соображение, но тем не менее правда. Когда Линдси была рядом с ним, его мир становился приятнее, он получал удовольствие от ее общества, но у него не было чувства, будто это из-за нее встает и садится солнце, и в конечном счете этого оказалось недостаточно.

Никто так и не догадался, что это Джеймс разбил сердце Линдси. Она была потрясена, он чувствовал себя ужасно и поэтому позволил людям думать, что это она его бросила. Ему тогда показалось, что это будет милосердно с его стороны. Вопреки тому, что думали его родные, после того разрыва он виделся с Линдси много раз, хотя последний раз – довольно давно. Но не настолько давно, чтобы он не смог узнать ее манеру заигрывать с ним, хлопая ресницами. Сегодня после ресторана он мог бы, если бы захотел, поехать к ней домой, и она бы его впустила. Они бы легли в постель, и секс был бы великолепным. Они бы разговаривали и смеялись. Делились историями о студентах и коллегах, обсуждали бы написанные статьи, и их отношения снова вошли бы в старую колею. Но утром он бы по-прежнему смотрел на нее не так, как нужно, и был бы так же, как в первый раз, неспособен объяснить, в чем дело.

– Неправда! – заявила Грейси, прерывая его размышления. – Со мной ты вышел из себя.

Джеймс повернулся к девушке, которая представляла собой смесь ночного кошмара и прекрасной фантазии в равных пропорциях.

– Думаю, ты несколько преувеличиваешь.

Грейси замотала головой, так что ее кудри взметнулись.

– Ты точно пришел в бешенство.

– Ты меня спровоцировала.

«Пришел в бешенство» – не совсем точное определение. Скорее, она вызывала у него досаду. Никогда еще его не влекло к женщине, с которой у него не было ничего общего. Которой он решительно не нравился. Стоило им оказаться в одной комнате, как они почти сразу же начинали спорить, и все равно он ее хотел. Как такое возможно?

Грейси тяжко вздохнула, словно признавая поражение.

– Да, я спровоцировала. И я прошу прощения.

Джеймс был поражен. Он не ослышался? Он видел краем глаза, что обе пары наблюдают за ним с напряженным вниманием. Он пожал плечами.

– Да, возможно, я немного погорячился.

– Я тебя подтолкнула. – На губах Грейси мелькнула улыбка. Она наклонила голову в сторону парочек. – Может, ради наших влюбленных голубков мы заключим перемирие?