Дженнифер Доусон - Что это за игра?

Грейси выпила полбутылки воды, жалея, что это только вода, а не что-то покрепче, потом поставила бутылку на кофейный столик, стоящий между ними. Она вздохнула.

– Отношения у нас и так ужасные, хуже некуда, после секса они могут стать только лучше.

– Интересно, как ты до этого додумалась?

От досады Грейси даже тихо взвизгнула. Подобные разговоры – это именно то, что ее в нем бесило.

– Ради бога, это всего лишь секс. И это даже не будет хороший секс. Так что давай покончим с этим и будем радостно жить дальше.

В его глазах что-то сверкнуло, но потом лицо снова стало бесстрастным. Он откинулся на спинку кресла и всмотрелся в нее этим своим бесстрастным взглядом ученого.

– Почему ты думаешь, что секс не будет хорошим?

Ладно, надо отбросить надежду его разозлить. Большинство мужчин, усомнись она в их сексуальном мастерстве, тут же бросились бы доказывать, что она не права. Но, конечно, Джеймс по этим правилам не играет. Нет, Джеймсу Доновану нужно все обговорить. Грейси стряхнула с платья воображаемую соринку.

– Неудачный выбор слов с моей стороны. Я всего лишь предполагаю, что в сексе мы будем так же несовместимы, как и во всем остальном.

Он поставил локти на подлокотник кресла и стал медленно потирать пальцы, как если бы обдумывал нечто, связанное с осязанием. Его губы чуть изогнулись.

– Понятно. Кажется, мне все становится ясно. Значит, ты думаешь, что посредственный секс избавит тебя от навязчивой идеи.

– Ну, может быть, не посредственный. – Она вспомнила долгие, полные похоти взгляды, искру желания, проскочившую между ними тогда, на лестнице, и почувствовала жар в животе. Все это было слишком сексуально, чтобы быть по-настоящему ужасным. – Я уверена, все будет нормально.

– Уверяю тебя, ты ошибаешься.

Это прозвучало самоуверенно. У Грейси сперло дыхание в горле. Она вспомнила, как Линдси Форд флиртовала с Джеймсом и взирала на него с обожанием. Интуиция подсказывала ей, что лучше промолчать или сменить тему, но ее язык опередил мысли.

– Я уверена, что ты умелый любовник. Но я так же уверена, что у нас разные предпочтения в сексе.

– Ну-ка, расскажи.

В его тоне действительно прозвучала насмешка или ей показалось? Грейси знала, что лучше промолчать, но какой-то бесенок подтолкнул ее продолжить.

– Ой, да ладно, когда ты в последний раз занимался сексом не в миссионерской позиции?

Теперь уголки его рта совершенно явно задрожали от сдерживаемой улыбки. И что в этом смешного? Она же его оскорбила!

Джеймс потер ладонью челюсть.

– Что ты имеешь против миссионерской позиции?

Грейси выдохнула через рот.

– Ничего.

– Позволь мне расставить все точки над «i». Если я правильно понял подтекст, ради перемирия ты хочешь, чтобы я разочаровал тебя в сексе. Это правильно?

– Зачем тебе нужно формулировать это такими словами?

– А как бы ты хотела, чтобы я это сформулировал?

Грейси фыркнула и скрестила руки на груди.

– Ну почему ты все усложняешь?

– А почему ты всегда уходишь от ответа или отвечаешь вопросом на вопрос?

Раздражение и сексуальная неудовлетворенность нарастали в Грейси, как давление в пароварке. Не в состоянии дольше сидеть на месте, она вскочила и заходила по комнате. Джеймс тем временем тихо сидел в кресле и наблюдал за ней с сосредоточенным выражением.

К черту все! Грейси подошла и остановилась перед ним.

– Послушай, так мы будем трахаться или нет?

Его взгляд медленно, неспешно прошелся по ее телу.

– У меня есть выбор в этом вопросе?

Чтобы скрыть, что ее соски стали быстро твердеть, Грейси скрестила руки на груди.

– Даже не пытайся притвориться, что это неприятный труд.

Джеймс посмотрел на ее щедрые округлости, и его глаза за стеклами очков сузились.

– Грейси, у меня никогда не было трудности с тем, чтобы тебя захотеть.

– Хорошо.

Она шагнула было к нему, но он схватил ее за запястье и удержал на месте.

– Но боюсь, что мой ответ – нет.

Грейси была так потрясена, что некоторое время только стояла и смотрела на него с открытым ртом. Может, она ослышалась? Или это какая-то шутка? Они смотрели друг на друга. Прошла, казалось, целая вечность, когда Грейси наконец смогла пролепетать:

– Нет?

Джеймс кивнул и отпустил ее запястье.

– Не думаю, что это разумно.

– Думаешь, что это неразумно?

Ее мозг отказывался работать, и, похоже, она могла только повторять слова Джеймса. Он сказал «нет». Ей. Он отказался. Как такое может быть? Грейси никогда не слышала, чтобы мужчина отказывался от секса. И уж ей точно никогда никто не отказывал. Но вот, пожалуйста, он сказал «нет».

– Верно, – сказал Джеймс, ничего не объясняя.

– Что? Почему?

Грейси не могла поверить своим ушам. Это было так на него похоже! Конечно, он должен был отказаться. Это же профессор. Он никогда ничего не делает правильно. Боже, какая же она глупая! Унижение больно жгло ее изнутри, но она постаралась его не замечать и вместо этого ухватилась за гнев как за последнюю надежду. А Джеймс, между тем, казалось, чувствовал себя совершенно непринужденно.

– Мне не нравятся случайные связи. Я не верю в стоянки на одну ночь. Они лишены смысла, а я убежден, что у секса должен быть смысл. Можешь считать меня старомодным.

– Наверное, ты меня разыгрываешь.

Грейси не могла в это поверить. Ей хотелось завизжать.

– Боюсь, что нет.

Джеймс говорил спокойно, словно они обсуждали погодную карту Атлантики. И как ее угораздило почувствовать влечение к единственному пуританину, оставшемуся в Соединенных Штатах? Вот уж невезение так невезение! Собрав весь сарказм, какой только ей удалось наскрести, Грейси сказала:

– Что ж, о предложении руки и сердца ты можешь не думать, потому что этого никогда не произойдет.

Джеймс прищурился. Грейси показалось, что перед тем, как он откинулся на спинку кресла, она заметила в его зеленых глазах искру гнева.

– Грейси, мне не нужно от тебя предложение руки и сердца. Но кое-какие базовые вещи мне все-таки нужны, а у нас с тобой их нет.

Сквозь гнев Грейси стало прорываться унижение. Как червяк, оно прогрызало в ее гневе дырку за дыркой, пока он не превратился в ошметки и не упал к ее ногам. О таком варианте она никогда не думала. Она предполагала, что как только предложит ему секс, они пойдут в постель. И она выкинет его из головы. Мысль, что он может отказаться, ей даже в голову не приходила. Стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре, она решительно расправила плечи и спросила:

– И что же это? Умоляю, просвети меня.

Джеймс встал. Она инстинктивно попятилась, все еще задетая его отказом. Он вздохнул и покачал головой с таким видом, словно она его настолько раздражала, что он не находил слов.