Дженнифер Доусон - Что это за игра?

Грейси мило улыбнулась Джейн.

– Я догадываюсь, каково вам было. Я сама несколько месяцев пыталась его завлечь, и все было без толку.

Джеймс резко повернул голову в ее сторону.

– Что ты хочешь этим сказать?

Грейси пропустила его вопрос мимо ушей и продолжала смотреть на его друзей, а те в свою очередь смотрели на нее с любопытством и предвкушением.

– Боже праведный, мне пришлось самой предложить ему заняться сексом, прежде чем он наконец предпринял какие-то шаги.

Энн расхохоталась.

– Это очень похоже на Джеймса.

Грейси прислонилась к разделочному столу и, как бы образуя с женщинами свой замкнутый кружок, добавила:

– И даже тогда он отказался.

Джейн посмотрела на Джеймса как на сумасшедшего.

– Ты отказался?

– Да что с тобой не так? – одновременно с ней спросила Энн.

На лице Джеймса появилось выражение полнейшей растерянности.

– Я… ну… сейчас-то я с ней сплю. Может, это засчитается?

Наконец – наконец-то! – Грейси сумела вывести его из равновесия. Он даже стал заикаться! Грейси фыркнула и выпятила нижнюю губу в притворной обиде.

– Мне практически пришлось заставить его силой.

Джеймс ее ущипнул.

– Неправда. Ты меня на дух не переносила, и не притворяйся, что это было не так.

Грейси тяжело вздохнула.

– Вы же знаете, какой он. Такое впечатление, что с ним бесполезно играть в романтические игры.

– Для того, что действительно важно, у меня есть своя игра, – возразил Джеймс. В своем недовольстве он был просто очарователен.

Грейси улыбнулась двум женщинам лукавой довольной улыбкой.

– Да, правда. Вся эта выдержка и дисциплина приводит ни к чему иному, как к множественным оргазмам.

Джейн и Энн расхохотались, а Джеймс покраснел до кончиков ушей.

– В жизни не встречал другой такой невозможной женщины.

Грейси улыбнулась ему.

– Но серьезно, тебя бы устроил любой другой вариант?

Она провела рукой по щеке Джеймса, и выражение его лица смягчилось.

– Нет, ни за что на свете.

И вот тут-то Грейси, которая балансировала на самом краю обрыва, упала.

– Боже правый! – простонал Джеймс, двигаясь в Грейси мощными толчками и содрогаясь в экстазе.

Все началось с поцелуя. Простого прощального поцелуя, который превратился в пылкий. Потом в лихорадочный. Потом в отчаянный. И вот теперь дело кончилось тем, что Джеймс брал Грейси прямо в холле, прижав к двери, а ее сумки упали к их ногам. Все его тело содрогнулось. Она сжимала его плоть внутренними мускулами, беря от него все. Он ударил кулаком по дверному косяку и забылся в ней, у него помутилось в глазах.

Этот уикенд был как калейдоскоп, в котором смешались секс, разговоры и «Доктор Кто». Для них обоих не существовало ничего, кроме них. И вот он закончился.

– Джеймс. – Голос Грейси, тихий и хрипловатый, был полон такой нежности, что сердце Джеймса сбилось с ритма. Ее пальцы запутались в его волосах. Касаясь губами его губ, она прошептала: – Мне нужно ехать.

Он быстро провел языком по влажной плоти ее рта, припухшей от его поцелуев.

– Я знаю.

В подтверждение того, что ей не хочется уезжать, она притянула его к себе ближе, ее тело все еще трепетало. Джеймс крепко обнял ее. Никогда еще он не чувствовал ничего подобного по отношению к женщине и не очень понимал, что с этим делать. Единственное, о чем он был способен думать, это когда они встретятся в следующий раз.

– Я буду в Ривайвле через две недели, на День благодарения.

– До этого, кажется, еще целая вечность.

Грейси закрыла глаза и откинула голову назад, упершись затылком в дверь. Ее губы припухли, волосы были растрепаны, щеки порозовели. И она была так великолепна, что Джеймсу хотелось взять ее снова. Прямо здесь. Прямо сейчас.

– Я не уверен, что смогу продолжать и дальше вот так.

Слова сорвались с его губ раньше, чем он хотя бы осознал, что собирается их произнести. Ресницы Грейси затрепетали, глаза открылись. Она напряженно застыла.

– Что ты имеешь в виду?

Джеймс провел рукой по ее шее, лаская большим пальцем линию челюсти.

– Мне нужно видеть тебя чаще, чем на уикенд.

Грейси глубоко вдохнула, потом спросила на выдохе:

– Как?

– В Новый год у меня каникулы. Я могу приехать в Ривайвл и там остановиться. Если ты меня примешь.

Грейси подняла на него взгляд, но Джеймс не мог расшифровать его выражение. Она облизнула припухшие губы.

– Что мы им скажем?

Он понимал, почему она хочет держать их отношения в тайне. Джеймс тоже. Он не рассказал о них никому, кроме Джейн. Родные понятия не имели, что они встречаются. Это его тревожило, и он знал, что нужно обсудить эту секретность, но он собирался проанализировать ее позже. Не сейчас, когда он все еще стоял, прижав Грейси к двери.

– Я предложу Шейну помочь с летним домом. Я знаю, что он сводит Мадди с ума.

Это был отличный повод. Дела бо́льшую часть времени держали Шейна в Чикаго, и он рассчитывал, что наблюдать за постройкой их второго дома, спроектированного им вместе с Сесилией, будет Мадди. Ей это занятие не нравилось, и она была бы счастлива передать его Джеймсу. Не сказать, чтобы Джеймс горел желанием этим заниматься, но Грейси стоила его усилий.

Грейси всмотрелась в его лицо и положила руку на его челюсть.

– Я просто не знаю, что сказать. Им всем. Но я хочу, чтобы ты у меня остановился, хочу этого больше всего на свете.

Только это Джеймс и хотел услышать.

– Мы это устроим.

– Ладно.

Она прильнула к нему, свернувшись, как кошка. В ее удовлетворении определенно было нечто кошачье. В его объятиях она почти мурлыкала. Он поцеловал ее в макушку, не желая отпускать.

– Тебе нужно идти, пока я не нашел способ снова тебя отвлечь.

Грейси вздохнула и отстранилась от него. Следующие несколько минут они занимались тем, что оправляли одежду – в перерывах между долгими глубокими поцелуями.

– Мы должны остановиться, – проговорил Джеймс, гладя руками ее тело.

– Я знаю.

Грейси словно сплавилась с ним, став частью его самого. Их губы встретились, и они снова позабыли обо всем на свете. Такой проблемы – чтобы он был не в состоянии отпустить женщину – у Джеймса никогда раньше не было. Но с Грейси она у него точно была, будь оно все неладно. Ей нужно было ехать домой, предстояла долгая дорога, а поутру ей рано вставать. А ему не хватало дисциплины или силы воли дать ей уйти.

В глубине души его беспокоило то, что в присутствии Грейси он терял контроль над собой. Но сейчас мысли Джеймса были полны только ей, и остальное его не заботило. Наконец они остановились, Грейси повернулась к двери и взялась за ручку. Сердце Джеймса ударилось о грудную клетку, он потянул Грейси на себя и прикусил ее ухо. Какая-то первобытная часть его существа требовала, чтобы он поставил на нее что-то вроде клейма.