Роберт Напп - Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история

Мы не знаем, каково было сражаться друзьям из одной фамилии. Когда на арену выходили биться 49 пар гладиаторов из одной фамилии, вряд ли чувство товарищества останавливало их в стремлении добиться победы над противником: «Сорок девять пар! Фамилия Капиниана будет сражаться в Путеолах на Августовских играх 12, 14 и 18 мая. Будет натянут навес [над ареной]!» (CIL 4.7994, Помпеи).

Однако некоторые эпитафии отражали душевный конфликт бойцов одной фамилии, сражавшихся друг против друга. Льюис Роберт привел пример Олимпа, на чьем памятнике было написано: «Он пощадил многих на арене», и Аякса, «спасшего многих людей». Следовательно, эти гладиаторы и, вероятно, многие другие сражались самым серьезным образом, но не позволяли себе подчиниться безудержной ярости и кровожадности; они бились ради победы, а не убийства и всячески стремились его избежать. Но даже если, строго придерживаясь всех правил, гладиаторы показывали отличный зрелищный бой и оба оставались живыми, все равно могли случаться ошибки и промахи. И разумеется, сам факт, что оба противника принадлежали одной фамилии, не гарантировал товарищеских отношений со всеми ее членами. Конкуренция, гордость, зависть – все это могло настроить одного члена фамилии против другого. Скорее всего, их отношения были очень сложными. Иногда лучшим другом гладиатора становилась собака. На шести надгробиях гладиаторов Льюис Роберт опознал рельефные изображения собак.

Гладиатор и его верный пес. Часто встречающееся изображение на надгробиях. Жизнь гладиаторов проходила в упорных тренировках и острой конкуренции с жестокими соперниками, и, возможно, собака была им самым преданным другом. Л. Робер. Гладиаторы в греческом Востоке (Париж: Чемпион, 1940), рис. 4

Я уже цитировал Плутарха, который говорит, что некоторые гладиаторы перед состязаниями поручали своих женщин заботам друзей и отпускали рабов на свободу. Светоний в своем сочинении «Жизнь двенадцати цезарей» рассказывал, что император Клавдий отпустил на волю эсседария, который имел четырех сыновей. Во множестве надписей зафиксировано, что у гладиаторов – рабов и свободных – были семьи. Их эпитафии иногда написаны товарищами по школе или другими мужчинами, но обычно женщинами, часто с выражениями любви и привязанности. Хотя во многих отношениях гладиаторы уподоблялись воинам, в этом они от них отличались: обычно мужчины ставили памятники на могилах солдат, что неудивительно – хотя у них и бывали семьи, им долго запрещалось жениться. Посвящения в надгробных надписях гладиаторам иллюстрируют тот факт, что они, как и простые люди, имели семьи. Стоит заметить, что слово «сожительница», обычное для рабов, которые по закону не могли жениться, почти полностью отсутствует в эпитафиях, посвященных гладиаторам. Здесь встречаются слова «супруга» или «жена». У нас нет причин не верить этому: свободные гладиаторы были женатыми, а рабы-гладиаторы спокойно использовали слова, которые подобали только свободным. Несмотря на пренебрежение элиты, нет оснований рассматривать этих женщин как «поклонниц гладиаторов», которые передавались от одного бойца к другому, по мере того как они погибали, и как самых презренных женщин. Читая надгробные надписи – посвящения гладиаторам, невозможно отличить их по выражаемым чувствам от эпитафий на могилах простых людей. И если учесть, что гладиатор обладал не только «сексуальной привлекательностью», столь презрительно упоминаемой в античных источниках, но имел постоянную работу, что приносило раза два в год денежные призы, предположительно довольно значительные, неудивительно, что женщины охотно выходили за них замуж и заводили детей.

Хотя гладиаторы большую часть своего времени проводили в обучении и тренировках, выступать на арене им приходилось не каждый день, так что у них оставалось свободное время. Умный хозяин заботился о том, чтобы его вложения окупались. Бойцов отдавали внаем в качестве телохранителей в дома аристократии, но, к сожалению, подтверждений этому не очень много. Вопрос о том, как гладиаторы использовались, помимо выступлений на арене, остается неясным, как и некоторые другие стороны их жизни.

Помимо фамилии и семьи, у них были связи с профессиональными союзами, коллегиями (collegia). Как и в других подобных организациях, здесь можно было вместе посидеть за столом, обсудить какие-то профессиональные проблемы, поговорить и, возможно, собрать денег на достойные похороны. До нас дошла прекрасная мозаика из Северной Африки, на которой изображены борцы с дикими зверями, собравшиеся за столом. Надписи говорят о существовании в Риме подобных союзов, а также о коллегии освобожденных гладиаторов.

Гладиатор, совершающий жертвоприношение Немезиде. Гладиаторы и борцы с дикими животными находились под защитой этой богини возмездия – грозной и неистовой. Рельеф из Санкт-Петера в Хольце, Австрия. Национальный музей Карнтен, Австрия. Фото О. Харла

Очень мало известно о религиозных взглядах гладиаторов. Это странно, так как при такой опасной профессии можно было бы ожидать, что человек почитал божества, которые могли бы защитить его жизнь. Один гладиатор сделал посвящение Венере, но это вряд ли было связано с его деятельностью на арене. Другой посвятил жертву Марсу, и это понятно, ведь Марс – бог войны. Несколько других совершили жертвоприношения Немезиде. В представлении древних греков и римлян эта богиня была тесно связана с Фортуной, а потому к ней могли взывать о помощи люди опасных профессий, воины и гладиаторы. И все же странно, что из 250 латинских надписей с упоминанием Немезиды только три написаны профессионалами арены – двумя борцами с дикими зверями и одним гладиатором; авторами большинства других надписей являлись воины различных званий. Это касается и свидетельств из Греции: Немезида фигурирует только в четырех из пяти документов.

В то время как гладиаторы приносили кровавые жертвоприношения, чтобы заручиться поддержкой сверхъестественных сил, их современники ценили кровь самих гладиаторов как волшебное зелье. Древнеримский историк Фест (55.3L) писал, что «волос невесты разрезали „целибатным“ кинжалом, вынутым из тела убитого гладиатора». Очевидно, кровь на кинжале считалась средством, помогавшим деторождению. Как еще добывали такую кровь? Вероятно, люди бросались к месту убийства и собирали ее. Тертуллиан рассказывал, что люди собирали кровь в чашки: «Также, где находятся те, которые, желая избавиться от падучей болезни, с жадностью пьют свежую кровь зарезанных на арене преступников во время гладиаторских игр?» (Апологетик, 9.10).