Линдсей Армстронг - Свидание с прошлым

Мия выключила мобильник и уставилась в стену.

Мимо кабинета как раз проходила Гейл с пачкой белоснежных скатертей в руках и вопросительно подняла бровь.

– Это Кэрол Мэннинг.

– Я ее знаю?

– Нет, вряд ли. Это секретарша Карлоса О’Коннера.

Зайдя в кабинет, Гейл положила скатерти на стул.

– Чего он хочет?

– Обед на сорок человек на следующей неделе. Намечается двухдневная конференция, и они хотят завершить ее роскошным банкетом.

– Звучит, как нечто весьма тривиальное. Ему повезло, что у тебя есть свободный день.

– Он… – Мия ненадолго замолчала. – Это еще не все. Он собирается устроить круиз, но на те дни как раз обещают порывистый ветер и бесконечные дожди, правда только в Сиднее, до нас циклон вряд ли доберется, но я все равно не могу не думать, почему он решил устроить банкет именно здесь.

– А почему бы и нет, тем более что именно ему эта площадка и принадлежит?

– Я в курсе, но все равно предпочла, чтобы он отправился куда-нибудь еще.

– Понятно. – Гейл снова подхватила свои скатерти. – Особенно учитывая, чем у вас там все закончилось. Не то чтобы я тебя о чем-то расспрашивала, но глаза у меня есть.

– Гейл, ты молодчина, и я действительно очень ценю, что ты не стала меня тормошить. Но… Просто я не очень представляю, как это все для меня пройдет.

– Не переживай, с тобой все будет отлично! По крайней мере, ты снова в состоянии нормально ходить и… – Гейл снова бросила скатерти на стул и уселась напротив Мии, – давай сразу решим, как все сделаем. Устроим им лучший в мире банкет. Есть какая-нибудь тема, от которой можно отталкиваться? Сказала эта Кэрол Мэннинг что-нибудь конкретное?

– Лошади, – коротко выдохнула Мия. – Карлос собирается строить конный центр. Конюшни, ипподром, ветеринарная клиника, салон красоты для коней, бассейны для коней и вообще все, что только можно вообразить связанное с конями. Участники же конференции все конники. Ветеринары, тренера, хозяева лошадей, жокеи…

– Я тоже лошадок люблю, – задумчиво заметила Гейл.

– И я. – Мия легонько куснула карандаш, что все это время вертела в руках. – Гейл, ты чудо, мне только что пришла в голову отличная идея.

– Тогда чудо ты, а не я.

– Но именно ты натолкнула меня на мысль. Может, ты и не знаешь, но одни из самых знаменитых скачек в мире – это Кентукки-дерби.

– Знаю.

– Хорошо. – Повернувшись к компьютеру, Мия быстро застучала пальцами по клавиатуре. – И, что еще важнее, у этих скачек есть целый ряд давно устоявшихся традиций. Джулеп из лучшего виски, бурбон с мятой в Черчилль-Доунс, бургу…

– Про мятный джулеп я слышала, но что еще за бургу?

– Тушеное блюдо из говядины, курицы, свинины и овощей, – прочитала Мия с экрана, – а еще в обязательную программу входят «Мой старый дом Кентукки» Стивена Фостера и розы.

– Чего-чего, а роз у нас точно хватает.

– Верно. Согласно традиции, выигравшую скачки лошадь накрывают сплетенным из пятисот пятидесяти пяти роз попоной. Думаю, нам не обязательно соблюдать точное число, но лошадь нам обязательно понадобится.

– Только не настоящая. И уж, конечно, не Длинный Джон, он там всех насмерть закусает.

– Тогда будем думать, кем его заменить. А официантов и официанток нужно вырядить жокеями.

– Хочешь, чтобы они разносили этот самый джулеп и бургу? А гости не упьются?

– Это уже не наши заботы, все равно их сюда привезут организованно и никто из них за руль уже в этот день не сядет. Конь… где же нам взять коня?.. Все царство за коня…

– У мамы есть лошадь. Здоровенная деревянная качалка, что размером почти с настоящего зверя. Мама ее просто обожает.

– А она нам ее одолжит?

– Нужно спросить. А чего еще не хватает?

– Музыки Стивена Фостера, но я наверняка сумею ее отыскать. Вот в общем-то и все. – Мия потянулась. – И за всеми делами у меня не останется времени на посторонние мысли.

– Пятьсот пятьдесят пять роз? – недоверчиво переспросил Билл Джеймс. – Мия, да ты с ума сошла.

– Сперва дослушай. Я просто назвала число роз, что используют для украшения победителя скачек Кентукки-дерби.

– Звучит не лучше, чем пирог из одних фруктов, – возразил Билл. – Извести пятьсот пятьдесят пять роз на какое-то покрывало для лошади!

– Билл, – устало выдохнула Мия, – мы и близко не подойдем к этому числу, но сколько-то роз нам все же понадобится. Так что готовься.

Садовник наградил ее убийственным взглядом.

– Что-то ты стала слишком много пререкаться, да и вообще вся какая-то изможденная. На твоем месте я бы потрудился вернуть своего парня.

Задохнувшись от возмущения, Мия, так и не сумев выдавить из себя ни слова, развернулась на здоровой пятке и ушла.

Ночью накануне заказанного О’Коннером банкета она, к своему огромному огорчению, так и не смогла нормально выспаться. А ведь она свято верила, что при свалившейся на нее нагрузке, у нее просто не останется времени на пустопорожние мечтания и несвоевременные мысли!

В результате, проворочавшись несколько часов с боку на бок, Мия спустилась вниз, подкинула в камин дров и сварила себе чашку горячего шоколада.

С тех пор как она полтора месяца назад последний раз видела Карлоса, были дни, когда она твердо знала, что поступила правильно, и, даже согласившись на предусмотренные полгода, чувствовала себя так, словно приняла барскую подачку и вновь ощущала себя «дочкой экономки».

А в другие дни сама себе диву давалась. И как она только могла отказаться от возможности любой ценой вернуть себе «Беллберд»?

Почему она не сумела проглотить гордость? Она же сама совсем недавно о таком мечтала! И теперь, подыскивая себе новую площадку, буквально чувствовала, как ее сердце разрывалось на части.

Но это глупости. Мия глотнула шоколад. Поместье – это всего лишь место.

А он всего лишь мужчина, но это не отменяет того, что она годами была в него влюблена и, скорее всего, так никогда и не сумеет побороть это чувство…

Глядя на огонь, она вдруг поняла, что вся дрожит. Только не от холода, а от страха. От страха и смятения, что вызывала у нее непрошеная мысль, что, возможно, она могла бы любить Карлоса гораздо лучше, чем его любила Нина Фрэнч.

Собственно, мысль, что она могла бы любить Карлоса не оставляла ее ни днем ни ночью.

Но это сумасшествие. Она же сама сказала, что никогда его не простит и жалеет, что он купил поместье.

Но при этом ей безумно его не хватало, и внутри она вся дрожала, желая вновь почувствовать на себе его руки и губы. Ей не хватало его умения очаровывать всех вокруг, не хватало его привычки расчесывать ладонью волосы, не хватало веселых искорок в серых глазах на совершенно серьезном лице, не хватало того чувства, что возникало всякий раз, когда он подхватывал ее на руки…