Барбара Ханней - Незнакомый муж

Не желая лежать и отчаянно обдумывать свою запутанную жизнь, он быстро встал и оделся. Заглянул в спальню Кэрри, убедился, что она все же уснула, лежа на спине и раскинув руки, как измученный пловец, добравшийся, наконец, до берега после тяжелого марафона.

На это почти невозможно было смотреть.

Он вышел из дома. Запряг Феникса, самого любимого коня из домашней конюшни. В прошлом Макс всегда успокаивался и начинал здраво мыслить, прокатившись верхом.

Сегодня, к сожалению, пришлось снова воспользоваться этим способом. Несмотря на холодный осенний воздух, ясное синее небо и успокаивающий бег коня, он никак не мог освободиться от тяжелых мыслей о том, что его брак терпит крушение.

Напряжение не ослабело, даже когда он вернулся домой, расседлал коня и хорошенько вытер его досуха. Все дело в том, что последние дни, дни после несчастного случая с Кэрри, были такими счастливыми и убежали в том, какими хорошими могли бы стать отношения между ними. Собственно, так оно и было до той роковой поездки Кэрри в Сидней в ноябре.

Макс знал, что и она это понимает. Он похлопал Феникса по спине, прощаясь. И пошел в усадьбу, всей душой надеясь, что Кэрри не станет вести себя как недовольная гостья, как это случалось в прошлом.

Хорошо еще, что сейчас он готов к этому и решил не отступать. Он будет стараться вернуть их отношения в прежнее русло.

– Как хорошо пахнет, – принюхалась Кэрри, входя на кухню. Она выглядела бледной и уставшей, словно не выспалась.

– Хочешь поесть? – повернулся к ней Макс.

Он решил приготовить полный завтрак из кофе, яичницы с беконом, жареными помидорами и тостами, поскольку проголодался после прогулки верхом и надеялся выманить Кэрри из спальни вкусными запахами.

– Умираю с голоду. Я сделаю тосты.

Как только тостер выбросил два готовых ломтика хлеба, она уже была у холодильника. Достала масло, намазала на хлеб, пока Макс раскладывал по тарелкам содержимое шкварчащей сковороды.

Несмотря на видимость нормальных отношений, он, когда сели завтракать, заметил, что не все так гладко. Макс хорошо знал Кэрри. Когда счастлива, она все время болтает, а сегодня утром ничего не сказала, только похвалила кофе и хорошо прожаренный бекон.

Макс пару раз попытался начать разговор. Прокомментировал новости. И еще раз заговорил об их любимой футбольной команде. Но Кэрри сидела с отсутствующим взглядом человека, занятого собственными мыслями.

Покончив с завтраком, Макс налил себе еще кофе и сел на стул, пытаясь выглядеть намного спокойнее, чем на самом деле.

– Думаю, нам нужно поговорить.

Кэрри напряглась и, неловко покачав головой, сказала:

– Не думаю, что я готова, Макс. Я все еще в смятении.

– В смятении из-за чего? – У него возникли некоторые подозрения, однако требовалось подтверждение.

Кэрри закрыла глаза, словно ей было трудно отвечать.

– Из-за всего, – проговорила она наконец.

– Кэрри, – Макс с усилием подавил нетерпение, – я не собираюсь отпускать тебя. Не в этот раз. Не после этих счастливых дней. Все это бессмысленно.

В ответ Кэрри открыла свои прекрасные глаза, в их шоколадно-карих глубинах отразилось чувство вины.

– Знаю. Сейчас и для меня все это совершенно бессмысленно.

Она снова опустила глаза и схватилась за чашку с кофе.

– Прости, Макс. Я правда… Мне очень жаль, что я так вела себя, особенно когда набросилась на тебя.

– Но почему ты сожалеешь?

Она ведь явно получила удовольствие. Макс был уверен, что такую страсть нельзя сымитировать. Кроме того, также знал, что для спасения брака одного фантастического секса мало. И он мог помочь в этом.

– Я ошиблась, – сказала Кэрри. – Я была не в себе. Забыла о своих чувствах.

– Чувствах?

– Да, о чувствах к этому месту.

У него все заледенело внутри.

– И вот, – начал он холоднее, чем собирался, – мы опять вернулись к тому, с чего начали. То ты говоришь, что обожаешь буш. Просишь пикник у ручья. А потом вдруг только и ждешь, лишь бы убраться из Риверсли. Ты об этом? Не хочешь ли ты сказать, что наш секс тоже был ошибкой? Ты только думала , что хочешь заняться со мной любовью? Тебе только показалось , что нравится это?

Никогда еще Макс не видел, чтобы Кэрри выглядела такой несчастной. Она вздохнула и уставилась в пол. Было совершенно понятно: она пытается подобрать слова, чтобы объясниться.

Потом зазвонил телефон, разрезавший тишину как мечом.

Макс выругался. Самый неподходящий момент мешать их разговору.

Кэрри, наоборот, похоже, обрадовалась звонку. Подскочив, поспешила ответить, воспользовавшись шансом прервать неловкую беседу.

– Алло? – Она повернулась к Максу спиной.

Звонивший явно увлекся разговором. «Скорее всего, это Сильвия», – подумал Макс, морщась. Он начал собирать тарелки, понимая, что почти наверняка попытка серьезно и внятно поговорить с Кэрри закончилась неудачей.

Но он выберет время и попытается снова. Позже.

– Понятно, – говорила Кэрри. – Это ужасно. Да, я сейчас приеду. Да, конечно.

Сейчас приедет?

У Макса волосы встали дыбом. Какой дьявольский план разработала Дракониха на этот раз? Нет, он не отпустит Кэрри отсюда, не обсудив должным образом их отношения.

На этот раз не удовольствуется туманными объяснениями. Он любит Кэрри. Если она недовольна отношениями, пусть выскажет претензии. Если повезет, и он, по меньшей мере, поймет, чего она хочет, можно будет обсудить стратегию.

Его так поглотили эти мысли, что он не заметил, как изменилось выражение лица Кэрри, когда она повесила трубку. Только когда опустилась на стул, он увидел, что она сильно расстроена.

– Что случилось? Кто звонил? Твоя мама?

Она покачала головой:

– Нет, это Джин, мамина соседка. – В ее глазах стояли слезы, губы дрожали. – Мама в больнице, у нее сердечный приступ.

– О боже!

Макс быстро подошел к Кэрри. Она почувствовала, что он гладит ее по голове, и хотела потянуться к нему, чтобы он крепко обнял ее и успокоил. Но она всю ночь провела, ругая себя за то, что проявляла слабость, так что сейчас никаких объятий.

– Насколько плохо Сильвии?

– Не знаю. Джин сказала, что она в кардиологическом отделении, а не в интенсивной терапии, поэтому, я думаю, все не так плохо.

– Ты, наверное, хочешь поехать в Сидней как можно скорее.

– Да.

Она была благодарна ему за понимание, поскольку знала, что мама никогда не любила Макса. И также знала, что ему невыносимо тяжело расстаться с ней, не решив их семейных проблем. Кэрри чувствовал себя виноватой, что так и не рассказала ему всего, хотя такая возможность была.

Но как это похоже на ее мужа – всегда ставит ее нужды перед своими.

– Жаль, что ты распаковала чемодан, – заметил он. Она смогла выдавить улыбку. – Я поеду с тобой, Кэрри.