Уильям Моэм - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Но их главной заботой оставался четвертый партнер для бриджа. Один играл, как чурбан, другой так туго соображал, что терпение лопалось, этот был сварливым, тот постоянно проигрывал, третий разве что не мошенничал в открытую. Даже странно, как трудно было найти именно такого партнера, какой был нужен.

Однажды утром, когда они сидели в пижамах на террасе с видом на море, пили чай (без молока и сахара) и ели сухарики, приготовленные по рецепту доктора Хьюдберта, от которых нельзя потолстеть, Фрэнк оторвалась от своей корреспонденции и изрекла:

— Лина Финч приезжает на Ривьеру.

— Это кто такая? — спросила Стрелка.

— Вдова моего кузена. Прошло два месяца, как он умер, она до сих пор приходит в себя от нервного потрясения. Давайте пригласим ее к нам на две недели.

— Она играет в бридж? — спросила Беатрис.

— Еще бы не играла! — пророкотала Фрэнк своим низким басом. — И отлично играет. С нею нам никто не будет нужен.

— А сколько ей лет? — поинтересовалась Стрелка.

— Моя ровесница.

— Вполне подходит.

На том и сошлись. Фрэнк, будучи дамой решительной, сразу же после завтрака отправилась послать телеграмму, и три дня спустя Лина Финч приехала. Фрэнк встречала ее на вокзале. Гостья была в глубоком, но не слишком навязчивом трауре по недавно почившему супругу. Фрэнк не видела ее два года. Она нежно поцеловала ее и внимательно оглядела.

— Ты очень худая, дорогая, — сказала она.

Лина мужественно улыбнулась.

— Мне здорово досталось. И я очень похудела.

Фрэнк вздохнула — то ли соболезнуя горю вдовы, то ли завидуя ей.

Однако горе Лины не было безутешным. Быстро приняв ванну, она собралась идти с Фрэнк к Иден-Рок. Фрэнк познакомила ее со своими подругами, и они расположились в так называемом «Домике обезьян». Это был павильон из стекла с видом на море, в глубине стоял бар, в нем постоянно толпилась публика: отдыхающие в купальниках, пижамах и халатах сидели за столиками, болтали и выпивали. У Беатрис было отзывчивое сердце, и она сразу же прониклась симпатией к безутешной вдове, а Стрелка, увидев, какая она бледная, неприглядная и выглядит на все свои сорок восемь, тоже готова была полюбить ее всей душой.

Подошел официант.

— Что ты будешь, Лина, голубушка? — спросила Фрэнк.

— Ну, я не знаю, то же, что и вы, сухой мартини или «Белую леди».

Стрелка и Беатрис метнули на нее взгляд. Ведь всем известно, как от коктейлей полнеют.

— Подозреваю, ты очень утомилась с дороги, — миролюбиво заметила Фрэнк.

Она заказала сухой мартини для Лины, а для себя и подруг — смесь лимонного и апельсинового соков.

— В такую жару, по нашему мнению, лучше воздержаться от алкоголя, — объяснила она.

— А на меня жара совсем не действует, — беспечно ответила Лина. — Я люблю коктейли.

Стрелка слегка побледнела под румянами (ни она, ни Беатрис никогда не мочили лицо, когда принимали ванны, и считали, что Фрэнк поступает просто дико, притворяясь, что ей нравится нырять в воду — с ее-то габаритами!), но промолчала. Завязалась веселая легкая беседа: они с упоением говорили банальности, а вскоре отправились домой на ленч.

В салфетке для каждой дамы были приготовлены по два маленьких постных сухарика. Лина лучезарно улыбнулась и положила их возле тарелки.

— А мне можно хлеба? — спросила она.

Самая неприличная фраза не могла бы повергнуть трех дам в такой шок. Ни одна из них не ела хлеба уже лет десять. Даже Беатрис при всей ее прожорливости провела для себя тут запретную черту. Фрэнк, гостеприимная хозяйка, первая пришла в себя.

— Конечно, дорогая, — сказала она и попросила дворецкого принести хлеба.

— И масла, — произнесла Лина своим милым непринужденным тоном.

Повисла неловкая тишина.

— Не уверена, что в доме есть масло, — сказала Фрэнк, — но я выясню. Может, на кухне найдется.

— Обожаю хлеб с маслом. А вы? — спросила Лина, поворачиваясь к Беатрис.

Беатрис кисло улыбнулась и что-то уклончиво ответила. Дворецкий принес длинную хрустящую французскую булку. Лина разрезала ее пополам и намазала маслом. Подали жареного на гриле палтуса.

— У нас тут совсем простая еда, — сказала Фрэнк. — Надеюсь, ты не против.

— Ах, что ты, я люблю простую еду, — ответила Лина, взяла кусочек масла и намазала на палтуса. — Хлеб с маслом да картошка со сметаной — больше мне ничего не надо.

Подруги переглянулись. Крупное бледное лицо Фрэнк вытянулось, и она с отвращением взглянула на сухую безвкусную рыбину у себя на тарелке. На помощь пришла Беатрис.

— Такая досада, здесь нигде не продают сметану и сливки, — сказала она. — На Ривьере приходится обходиться без них.

— Очень жаль! — воскликнула Лина.

Затем были котлетки из молодого барашка (из них предварительно удалили жир, чтобы не искушать Беатрису), потом отварной шпинат, а на десерт — грушевый компот. Лина попробовала компот и вопросительно взглянула на дворецкого. Этот сообразительный мужчина мгновенно ее понял и, хотя тут не было заведено подавать сахар, не мешкая вручил ей сахарницу. Лина не скупясь насыпала в компот песка. Подруги сделали вид, что ничего не заметили. Подали кофе, Лина положила себе три кусочка сахара.

— А вы сладкоежка, — сказала Стрелка тоном, в который постаралась внести дружеские нотки.

— Мы считаем, что сахарин слаще, — заявила Фрэнк, кладя в кофе крошечную таблетку.

— Фу, какая гадость! — фыркнула Лина.

Уголки рта Беатрис поползли вниз, и она бросила тоскливый взгляд на сахарницу.

— Беатрис! — строго прогрохотала Фрэнк.

Беатрис подавила вздох и потянулась за сахарином.

Фрэнк успокоилась, только когда они сели за карточный столик. Для нее было очевидно, что Стрелка и Беатрис расстроены. А она-то хотела, чтобы им понравилась Лина, а той понравилось у них. Первый роббер Стрелке выпало играть в паре с новенькой.

— Вы играете по Вандербильту или по Кульбертсону? — спросила она.

— Я играю без всяких схем, — ответила Лина с безмятежно-счастливым видом. — Играю, как подсказывает интуиция.

— А я — строго по Кульбертсону, — желчным тоном заметила Стрелка.

Три полные дамы бросились в атаку. Подумать только — без всяких схем! Они ее проучат. Когда дело касалось бриджа, даже материнские чувства Фрэнк отступали на второй план, и она, как и ее подруги, преисполнилась решимости разгромить новенькую. Но интуиция не изменяла Лине. У нее были врожденный дар игрока и огромный опыт. Она играла быстро, храбро, изобретательно и уверенно. Ее партнерши и сами были весьма высокого класса, поэтому быстро поняли, что Лина твердо движется к поставленной цели, а так как были они, в сущности, женщины добросердечные и великодушные, то постепенно смягчились. Это был настоящий бридж. Все получали от игры истинное удовольствие. Стрелка и Беатрис сменили гнев на милость по отношению к Лине, и Фрэнк, заметив это, вздохнула с облегчением. По всему было видно, что партия удалась.