Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Вот дьявол! Мы ударились о бревно! — крикнул он, показывая куда-то пальцем. — Видите?

На палубу выбежал Томас. Он был босиком и без рубашки, но в руках держал свитер. За ним по пятам бежала Кейт.

Натянув свитер, Томас прошел в рубку и встал за штурвал. «Клотильда» потеряла управление и медленно покачивалась на волнах под слабым ветром. Томас включил левый двигатель. Он работал нормально, и винт крутился как положено. Но когда Томас включил правый двигатель, снова внизу раздался металлический лязг, и «Клотильду» начало потряхивать.

— Поврежден гребной винт, а возможно, и вал тоже, — сказал Томас.

Уэсли чуть не плакал:

— Па, извини, я не заметил бревно.

Томас похлопал сына по плечу.

— Ты не виноват, Уэс, поверь мне. Спустись-ка в машинное отделение, посмотри, нет ли в трюме воды, — сказал он и ухмыльнулся: — Свадебный подарок от Средиземного моря. — Он набил трубку, раскурил ее и, обняв жену за плечи, спокойно ждал возвращения Уэсли.

— Там сухо, — сказал Уэсли, поднявшись на палубу.

— Старушка «Клотильда» у нас крепкая, — сказал Томас. Тут он заметил стаканы у Рудольфа и Гретхен. — Что, продолжаем праздновать?

— Всего по глотку, — ответил Рудольф.

Томас кивнул.

— Уэсли, — повернулся он к сыну, — становись за штурвал. Мы возвращаемся в Антиб. На одном двигателе.

Рудольф догадывался, что Томас предпочел бы встать за штурвал сам, но ему хочется, чтобы Уэсли не чувствовал себя виноватым в случившемся.

Они шли со скоростью всего четыре узла в час, и, когда прибыли в Антиб, порт был безмолвен и погружен в темноту.

Тихий, но настойчивый стук вторгся в его сон, и, просыпаясь, Томас подумал: «Это Пэппи пришел». Он открыл глаза и увидел, что лежит у себя в каюте, а рядом спит Кейт.

Стук продолжался.

— Кто там? — спросил он шепотом, боясь разбудить Кейт.

— Это я, Пинки, — прошептал голос за дверью. — Пинки Кимболл.

— Сейчас. — Не зажигая света, Томас оделся. Кейт, уставшая за день, крепко спала.

Босиком, в брюках и свитере Томас осторожно открыл дверь и вышел в коридор, где его ждал Пинки. От Кимболла разило перегаром, но в коридоре было слишком темно, и Том не мог определить, насколько Пинки пьян.

— Какого черта тебе надо? — раздраженно спросил Томас.

— Я только что из Канна, — сипло сказал Пинки.

— Ну и что? Ты всегда будишь людей, возвращаясь из Канна?

— Ты, приятель, лучше меня послушай. Я в Канне видел твою невестку.

— Ты пьян, Пинки, — брезгливо сказал Томас. — Иди проспись.

— Она в розовых брюках. Чего бы я стал говорить зря? Не настолько я пьян, чтобы не узнать женщину, которую видел целый день. Я еще удивился, подошел к ней, говорю: «А я думал, вы уже на полпути к Портофино». А она говорит: «Нет, ни в какое Портофино мы не добрались, потому что у нас была авария, и нам чертовски хорошо в Антибском порту».

— Она не могла сказать «чертовски хорошо», — заметил Томас, отказываясь верить, что Джин сейчас не у себя в каюте на «Клотильде», а где-то далеко.

— Это я так, для смака, — сказал Пинки. — Но я ее видел.

— А где именно в Канне? — Томасу приходилось сдерживать себя и говорить тихо, чтобы не разбудить других.

— В одном заведении со стриптизом, называется «Розовая дверь». Это на улице Бивуак Наполеона. Она сидела в баре с одним громилой. То ли югослав, то ли кто еще. В общем, в габардиновом костюме. Я его и раньше видал в этих краях. Он сутр. Отсидел срок.

— Черт! Она была пьяная?

— В стельку. Я предложил отвезти ее в Антиб, но она сказала: «Когда надо будет, этот джентльмен довезет меня до дома».

— Подожди здесь. — Томас спустился вниз и прошел через салон в коридор, мимо кают Гретхен и Инид. Оттуда не доносилось ни звука. Когда он приоткрыл дверь в большую каюту, то в щель увидел, что Рудольф спит в пижаме на широкой кровати один.

Томас тихонько закрыл дверь и вернулся к Пинки.

— Да, это была она.

— Что ты собираешься делать? — спросил Пинки.

— Поеду и привезу ее обратно.

— Хочешь, я поеду с тобой? Там одни головорезы.

— Нет, не надо, — отрицательно покачал головой Томас. От Пинки и в трезвом состоянии было мало толку, а в пьяном тем более. — Спасибо. Иди спать. Увидимся утром. — Пинки начал протестовать, но Том, легонько подталкивая его, сказал: — Иди, иди, ложись.

Затем он вернулся в свою каюту, пройдя на цыпочках мимо каюты, где спали Дуайер и Уэсли. Он разбудил Кейт, дотронувшись до плеча.

— Только тихо, — сказал он. — Я не хочу перебудить всю яхту. — И он рассказал ей о том, что сообщил Пинки. — Я должен поехать и привезти ее обратно.

— Один?

— Чем меньше людей об этом узнают, тем лучше. Я привезу ее сюда, уложу в постель к мужу, а утром он скажет, что у нее болит голова и ей надо денек полежать, так что никто ни о чем не догадается. Я не хочу, чтобы Уэсли и Дуайер видели ее пьяной.

Помимо всего прочего, ему не хотелось, чтобы Уэсли и Дуайер оказались рядом, если вдруг завяжется драка.

— Я поеду с тобой, — сказала Кейт. Она уже собралась встать с кровати, но он толкнул ее обратно.

— А еще я не хочу, чтобы она знала, что ты видела ее пьяной в компании сутенера. Нам ведь надо всю оставшуюся жизнь прожить в дружбе.

— Будь осторожен, хорошо?

— Конечно, не беспокойся, — сказал он и поцеловал ее. — Спи, дорогая.

«Любая другая на ее месте подняла бы крик, — подумал он, выходя на палубу. — Но не Кейт».

Ее не было в баре, когда он вошел в «Розовую дверь». И никакого югослава в габардиновом костюме там тоже не было. У стойки несколько мужчин смотрели стриптиз, рядом сшивались две проститутки. За столиком недалеко от входа в компании одной из исполнительниц сидели трое мужчин, чья внешность весьма не понравилась Томасу. Стриптиз только что начался. Под громкую музыку оркестра рыжеволосая женщина в вечернем платье расхаживала в лучах прожектора, покачивая бедрами и медленно снимая длинную, доходившую почти до плеча перчатку.

Томас заказал виски с содовой. Когда бармен поставил перед ним стакан, он сказал по-английски:

— Я ищу американку, которая недавно была здесь. Каштановые волосы. Одета в розовые брюки. Она была с мужчиной в габардиновом костюме.

— Не видеть никакая американка, — ответил бармен.

Томас положил на стойку сто франков.

— Кажется, начинай вспоминать, — сказал бармен.

Томас положил еще сто франков. Бармен быстро огляделся вокруг. Деньги тут же исчезли. Он взял стакан и начал усердно протирать его. Говорил он, не глядя на Томаса. Оркестр играл очень громко, и можно было не бояться, что кто-нибудь подслушает.

— За туалетами, — скороговоркой сказал бармен, — будете найти un escalier, лестница, в подвал. Там спать после работы наш dishwasher, посудомойка. Может быть, вы найдете там то, что искать. Этого человека зовут Данович. Sal type. [161] Мерзкий тип (фр.). Будьте осторожны. У него есть друзья.