Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Он начал считать снова. Дойдя до тридцати пяти, понял, что пора передохнуть. Но уговорил себя еще на пять гребков и лишь после этого перевернулся на спину, жадно ловя ртом воздух, уставившись на синее небо. Восстановив дыхание, перевернулся на живот, заработал ногами и приподнялся над водой, выискивая француза.

Моргнул, протер глаза рукой, при этом чуть не набрав в рот воды. Француза не было. «Господи, — подумал Мэнни, — он утонул».

Потом услышал тарахтение двигателя и повернулся на шум. Рыболовецкая шхуна отплывала от того места, где он в последний раз видел француза, держа курс на перевернутую плоскодонку. Работая ногами, Мэнни наблюдал, как шхуна остановилась, двое рыбаков перегнулись через борт, протянули руки и вытащили из воды женщину. Мэнни понял, что шхуна подплыла с юга, скрытая небольшим мысом, на котором высился форт. Должно быть, она вошла в канал, отделяющий стену от волнореза, когда он плыл, ничего не видя перед собой.

Рыбаки зацепили плоскодонку канатом, развернули шхуну и поплыли к Мэнни. Тот ждал, переводя дыхание. Шхуна, выкрашенная в синий цвет, старая и неповоротливая, приближаясь, увеличивалась в размерах. В том, что она не перевернется, как плоскодонка, сомнений быть не могло. Мэнни увидел над собой широкие, загорелые, улыбающиеся лица, увенчанные синими беретами. С усилием помахал рукой, когда шхуна замедлила ход и остановилась рядом с ним.

– Ça va? [225] Как поживаете? ( фр .) — прокричал улыбающийся рыбак. Из уголка рта торчала сигарета.

Мэнни сумел выдавить из себя улыбку.

– Ça va bien. Tres bien [226] Все хорошо. Очень хорошо ( фр. ). .

Мужчина, которого вытащили из воды, подошел к борту, по-прежнему голый по пояс, с любопытством всмотрелся в Мэнни. Тот увидел, что волос у француза, молодого толстяка с написанной на лице обидой, предостаточно. Рядом с ним появилась женщина. В плоскодонку она садилась, сильно накрасившись, и морская вода размыла и тушь, и румяна. Она яростно глянула на Мэнни, а потом повернулась к французу. Схватила его за уши и как следует тряхнула.

— Crapaud! — выкрикнула она. — Espece de cochon [227] Жаба! Грязная свинья ( фр. ). .

Француз закрыл глаза, не сопротивлялся, на его лице отражались грусть и достоинство.

— Alors, — крикнул рыбак Мэнни, бросая конец, — allons-y! [228] Держи, вытаскиваем! ( фр .)

Мэнни с надеждой взглянул на канат и тут вспомнил, что он голый. Покачал головой. Он не мог допустить, чтобы его вытащили из моря в чем мать родила на глазах у женщины, которая назвала своего дружка жабой и свиньей.

— Я в порядке, — ответил Мэнни загорелому улыбающемуся лицу, много чего повидавшему на своем веку. — Je suis [229] Я ( фр .). … Я хочу поплавать.

Рыбак кивнул, рассмеялся, словно Мэнни отпустил очень удачную шутку. Канат вытащили на борт, рыболовецкая шхуна развернулась и взяла курс на причал, буксируя за собой плоскодонку. Крики женщины, перекрывавшие тарахтение двигателя, еще долго доносились до Мэнни.

«Что ж, — подумал он, наблюдая за удаляющейся шхуной, — по крайней мере они меня поняли».

Он повернулся, посмотрел на берег. Находился он на расстоянии доброй мили. «Как же я далеко уплыл», — поразился Мэнни. Никогда раньше так много не проплывал. У кромки воды, под башней форта, стояли Берт и Марта, их маленькие фигурки отбрасывали длинные тени: солнце уже скатывалось к горизонту.

Глубоко вздохнув, Мэнни двинулся в обратный путь.

Примерно через каждые десять ярдов ему приходилось переворачиваться на спину и отдыхать. Расстояние до берега, похоже, не сокращалось, он чувствовал, что плыть придется не один месяц, но наконец, опустив ноги, коснулся дна. Вода, однако, доходила до подбородка, и он упрямо поплыл дальше. Не просто поплыл, ускорился, перейдя на классический кроль. Потом он и сам не мог сказать почему. И плыл до тех пор, пока кончиками пальцев не задел дно.

Вот тут он встал. Его качнуло, но он удержался на ногах, заставил себя улыбнуться и медленным шагом, в струях скатывающейся с него воды направился к Берту и Марте, которые стояли рядом с его одеждой.

— Так из какой ты части Швейцарии, приятель? — спросил Берт, когда Мэнни подошел к ним.

Под смех Марты Мэнни наклонился, чтобы взять полотенце, начал растирать кожу жесткой материей.

Растирался он долго, дрожа от холода, слишком уставший, чтобы обращать внимание на свою наготу. По пути в отель они молчали, а когда Мэнни сказал, что сейчас ему надо полежать, чтобы немного прийти в себя, и Берт, и Марта сошлись на том, что это оптимальный вариант.

Спал он плохо, наполовину оглохнув от попавшей в уши воды. В голове гулко пульсировала кровь. Гул этот напоминал шум далекого прибоя. Пришел Берт и сказал, что пора обедать. Мэнни ответил, что не голоден и лучше полежит.

— После обеда мы собираемся в казино, — добавил Берт. — Заехать за тобой?

— Нет, — усмехнулся Мэнни. — Едва ли мне сегодня улыбнется удача.

На несколько мгновений в темной комнате повисла тишина.

— Спокойной ночи, — нарушил ее Берт. — Хорошенько выспись, Толстяк. — И он вышел.

Оставшись один, Мэнни смотрел в потолок и думал: «Я же не толстый. Почему он меня так называет? И начал называть только в середине лета». Он вновь заснул и проснулся, лишь когда к отелю подкатил автомобиль. Услышал шаги на лестнице, в коридоре, этажом выше. Наверху открылась и мягко закрылась дверь. Он заставил себя закрыть глаза и уснуть.

Проснулся на влажной подушке: вода вытекла из ушей. Чувствовал он себя заметно лучше. Когда сел, кровь уже не пульсировала в голове. Включил лампу, глянул на кровать Берта. Пустая. Посмотрел на часы — половина пятого.

Вылез из кровати, закурил, подошел к окну, открыл. Луна садилась, море цветом напоминало молоко, прибой ворчал, как старик, жалующийся на прожитую жизнь.

На мгновение задумался, а где бы он был в этот момент, если бы рыболовецкая шхуна не появилась из-за стены-дамбы? Мэнни затушил сигарету и начал собирать вещи. Времени на это ушло всего ничего, потому что путешествовали они налегке.

Покончив с вещами, убедился, что запасной ключ от автомобиля при нем. Черканул Берту короткую записку, сообщая, что решил поехать в Париж. Намерен добраться туда достаточно быстро и успеть на корабль. Выражал надежду, что своим решением не доставит Берту особых неудобств, рассчитывал, что Берт его поймет. Марту не упомянул.

С чемоданом в руке прошествовал через темный отель, бросил его на пассажирское сиденье. Надел плащ и перчатки, завел двигатель и медленно выехал с подъездной дорожки, ни разу не оглянувшись, чтобы посмотреть, не разбудил ли кого-нибудь шум мотора, не выглядывает ли кто-нибудь из окна, чтобы понаблюдать за его отъездом.