Томас Рид - Избранные произведения. Том II

На следующее утро ранджеры подъехали к перекрестку двух дорог. Одна из них вела на север, вдоль реки, другая — на запад, в горы. На дорогах ясно отпечатались копыта лошадей. Очевидно, Урага разделил свой отряд на две части: одна часть, человек сорок, направилась в Альбукерке, а меньшая, человек десять — в Санта-Фе.

Не зная, по какой дороге ехать, техасцы в нерешительности остановились. Кулли и Вальтер слезли с лошадей и, склонившись к земле, сосредоточенно разглядывали следы лошадиных копыт. Вдруг Вальтер радостно воскликнул:

— Гамерсли, нет сомнения, что Урага с пленными отправился по направлению в Санта-Фе. Посмотрите, как ясно видны следы Лолиты, а рядом с ними — мула, на котором ехала Кончита. Братцы, медлить более нельзя, едемте!

В долине на одном из притоков величайшей реки Мексики — Рио-Гранде, среди роскошной растительности расположился лагерем отряд Ураги. Возле одной из палаток стояли часовые; несколько дальше солдаты, расположившись у костра, готовили себе пищу. Шагах в пятидесяти от них лежали связанные Миранда и доктор.

Разделив свой отряд, Урага основную его часть направил в Альбукерке, а сам с адъютантом, пленными и десятком солдат возвращался на север. Дойдя до этой прелестной долинки, окруженной полями и рощами, он решил в ней отдохнуть. Долина была расположена у самой опушки леса, покрытого густой, зеленой листвой; невдалеке пробегал серебряной лентой журчащий ручей. Нельзя было и вообразить более живописного, более привлекательного местечка! Но, конечно, не эта причина заставила Урагу здесь остановиться; у него были совершенно иные побуждения.

— Адъютант, — обратился лежащий на раскинутой на траве шкуре Урага к Роблесу, сидевшему рядом на складном стуле, — вы приказали выставить сторожевой пост?

— Да, полковник. Но кого, собственно, вы опасаетесь?

— Я пока не могу ответить.

Урага задумался, рассматривая клубы дыма своей сигары.

— А сколько времени вы предполагаете пробыть здесь, полковник?

— Это зависит от многих причин. В любом случае пленных мы с собою возьмем.

— Вы решили их освободить?

— Конечно, нет, они должны умереть! Я не говорю, само собой разумеется, о женщинах, тем более об Адели! Какой же муж может желать смерти своей жены… до медового месяца? Адель должна быть моей и будет!

— Но, полковник, для этого вовсе не нужно убивать ее брата. Попытайтесь добиться у Миранды согласия на этот брак, и он, зная, что его жизнь в ваших руках, конечно, согласится.

— Здесь он согласится, — возразил Урага, — но мы едем в Санта-Фе, и там…

— Но вы забываете, что можете обвенчаться и по дороге, в первой же попавшейся церкви.

Урага закурил новую сигару, думая о совете Роблеса.

— А если он мне откажет? — спросил он.

— Тогда вы сделаете то, что хотели.

— Я попробую воспользоваться вашим советом, — промолвил Урага.

— Эй, — крикнул Урага солдату, очевидно, сержанту, — подойди сюда!

Солдат, приложив руку к козырьку, подбежал к своему начальнику.

— Прикажи готовиться к выступлению. Поезжайте к реке и посмотрите, где удобнее ее перейти. Возьми с собой всех людей, кроме Гальвеса, который следит за пленниками.

Скоро отряд двинулся, а Урага позвал Гальвеса и дал ему какие-то приказания.

Через несколько мгновений часовой вернулся к своим пленным, развязал ноги доктору, приказал ему встать и отвел в сторону. После того к лежащему Миранде приблизился Урага.

— Сеньор Миранда, — начал он, — я приказал увести вашего товарища, чтобы остаться с вами наедине. Мне надо сказать вам нечто очень серьезное. Знаете ли вы, что жизнь ваша в моих руках? Если я сейчас приставлю пистолет к вашей голове и размозжу ее, то меня за это не привлекут к ответственности. Кроме того, я могу предать вас суду, которым вы будете приговорены к смерти за измену правительству.

— Я все это знаю, — ответил Миранда, — и знаю, что теперешнее правительство не признает ни справедливости, ни закона.

— Да, это так! Вот поэтому я и надеюсь, что вы согласитесь на предложение, которое я хочу вам сделать. Отдайте мне свою сестру и я сохраню вам жизнь.

От негодования Миранда не смог произнести ни слова.

— Быть может, вы не поняли меня, дон Валериан Миранда? — продолжал его мучитель. — Ведь я прошу вашу сестру в жены и, если только вы не будете противодействовать, она согласится, чтобы спасти вашу жизнь.

Миранда продолжал молчать, что окончательно вывело Урагу из себя.

— Если вы откажетесь, то не увидите завтрашнего солнца. Отвечайте мне сию же минуту: да или нет?

— Нет! — почти прокричал Миранда. — Мучайте меня, пытайте, мне это будет легче перенести, чем видеть вас мужем моей сестры! Вам не удастся уговорить ни меня, ни мою благородную Адель. Она предпочтет умереть вместе со мной!

— Ха-ха-ха! — расхохотался Урага, но в его смехе звучало отчаяние. — Мы еще посмотрим! Женщины не так глупы и ваша сестра лучше оценит честь, которую я ей хочу оказать. Для своего же спасения пожелайте мне удачи!

Раздраженный отказом брата, Урага решил во чтобы то ни стало сейчас же добиться ответа сестры.

Без всяких церемоний он вошел в палатку Адели и тоном, не допускающим возражений, приказал Кончите выйти. Адель обернула к нему свое похудевшее, измученное лицо.

— Дон Урага, — сказала она, — объясните мне, пожалуйста, для чего вам надо было остаться со мной наедине?

— Прошу вас, сеньорита, не говорить со мной таким тоном. Я пришел к вам как друг, хотя некоторое время и действовал, как враг. Но в свое оправдание могу сказать, что я исполнял лишь приказания начальства.

— Сеньор, вы уже не раз оправдывались этим, — недоверчиво промолвила Адель. — Я думаю, вы явились сюда для чего-то другого.

— Вы угадали. Но я не могу решиться сказать, боясь расстроить вас.

— После того что произошло, мне странно, что вы думаете об этом. — Адель старалась выглядеть спокойно, но внутри трепетала от страха.

— Донья Адель, мой долг заставил меня арестовать вашего брата, а теперь я должен привести в исполнение приговор местных военных властей и подвергнуть его казни, — проговорил Урага.

— Матерь Божья! — воскликнула девушка, бледнея, и с ужасом посмотрела ему в лицо. — Неужели это правда?

— Да.

— Полковник Урага, вы не исполните этого жестокого приговора. Ведь это было бы просто убийством! Вы не загрязните свою душу подобным преступлением.

— Я должен повиноваться, донья Адель.

— Бедный мой брат! Пощадите его! Разве вы не можете спасти его?

— Могу.

— И спасете?

— Спасу…