Томас Рид - Избранные произведения. Том II

Домингес принял меня с должной вежливостью — такую любезность мог демонстрировать Дюваль [154] Дюваль Клод — знаменитый французский разбойник xvii века. , вынимая серьги из ушей герцогини. В ответ на мою просьбу он сказал:

— С превеликим удовольствием, капитан. Мне доставит огромное наслаждение продемонстрировать вам моих красавцев. Но, боюсь, того, кого вы ищете, среди них не найдете.

— Почему вы так считаете?

— Потому что ваше описание никому в моей partida не соответствует.

— Но он был одет точно как ваши, и с красной лентой на шляпе. Да и двое других были одеты так же.

— Вполне вероятно, но это ничего не значит. Как вы знаете, капитан, под знаменами вашей армии мои «красные шляпы» пользуются небольшими привилегиями, которые не распространяются на других представителей этой профессии. По этой причине по стране бродит множество поддельных «красных шляп», которые создают моим честным парням дурную репутацию.

Отпустив эту шутку, бандит громко рассмеялся, и я тоже не смог сдержать улыбку.

— Однако, — продолжал Домингес, — мы все же посмотрим, есть ли среди моих людей тот, на кого вы жалуетесь, или это самозванец. Эй, Раймундо, дай сигнал сбора!

Трубач протрубил сигнал, и быстрее, чем я смог бы собрать своих людей, salteadores высыпали на плац. По приказу командира они построились. Их было около шестидесяти. Не менее двух третей имели такие отталкивающие физиономии, какие редко захочешь видеть рядом.

Здесь были представлены все типы мошенников и негодяев: от трусливых воришек с бегающими глазами до отчаянных головорезов, способных смотреть жертве прямо в лицо.

— Ну, как, caballero, — спросил их вожак, когда я прошел вдоль всего ряда, — узнаете своего знакомого?

— Нет, — ответил я, — его среди них нет. Это весь ваш отряд, полковник?

— Все грешники до одного, за исключением больных и раненых — к вашим услугам, сеньор капитан. Может, хотите заглянуть в наш госпиталь, но уверяю вас, вы и там не найдете человека, которого ищете.

— В этом нет необходимости, — ответил я. — Верю вам на слово, полковник.

Теперь я пришел к убеждению — не со слов полковника, а по другим признакам, — что тот, кого я сбросил в канал, и два его помощника не принадлежат к «красным шляпам». Уходя из казарм «красных шляп», я подумал, что больше никогда не увижу негодяя.

Если было маловероятно, что я когда-нибудь еще встречусь с разбойником в «красной шляпе», еще менее вероятной мне представлялась встреча с грабителем, который унес часы капитана Морено.

Даже если бы я и встретился с вором лицом к лицу при дневном свете, сомнительно, что я смог бы его узнать.

В это время в столице Мексики не было полицейских, способных отыскивать и возвращать украденную собственность. Национальная полиция по определенным причинам была распущена, и ее обязанности исполняли наши солдаты, а попросить их отыскать часы все равно, что пустить изнеженную домашнюю болонку по следу лисицы.

Именно потому я согласился удовлетворить другое условие мексиканского офицера и послал ему приглашение на ужин. К этому времени я лучше познакомился с капитаном Морено и был рад оказать ему гостеприимство.

Встреча назначалась на тот же вечер, когда со мной произошли вышеописанные события, и, оставив казармы «красных шляп», я сразу поехал туда, где нам предстояло ужинать, — на Фонда де Эспириту Санту.

Как мы договорились, нас должно было быть шестеро. Приехав в отель, я обнаружил, что пятеро приглашенных уже ждут меня. Странная собралась компания: три американских офицера (потому что я пригласил двоих своих товарищей) и три мексиканца. Друзья Морено тоже оказались военными, все были нашими пленниками под честное слово! По всей вероятности, несколько недель назад мы встречались на поле битвы и делали все возможное, чтобы убить друг друга. Теперь же мы сидели за одним столом и опять делали все возможное — но не для того, чтобы отнять друг у друга жизнь, а чтобы сделать ее как можно более приятной. Садясь за стол, мы, видимо, все подумали об этой нелепой перемене и рассмеялись.

Какой это был великолепный ужин! Должен отметить, что испанская cocina — кухня — превосходит французскую, но обе они уступают мексиканской. Дело в том, что мексиканская кухня содержит множество блюд ацтекского происхождения, дошедших до наших дней, но неизвестных поваренным книгам Европы. Блюда первоклассного мексиканского ресторана, с их неповторимой комбинацией пряностей, чеснока и перца, не имеют себе равных.

Какое-то время разговор шел на общие темы, главным образом серьезные. Но потом начало действовать вино, мы повеселели и перешли на более легкие предметы обсуждения. В конце концов, разумеется, заговорили о женщинах, в частности об их личных качествах и чарах, сравнивая представительниц разных народов. Мы, чужестранцы, конечно, в один голос хвалили сеньорит, а наши мексиканские друзья, которые не хотели, чтобы их превзошли в вежливости, заявляли, что не видели женщин прекрасней «Las Americanas». Морено, который знал, что я не американец, добавил: «И Las Irlandeses».

Вполне естественно, что разговор зашел и об индианках.

— Feas todas! (все уродливы) — провозгласил один из мексиканских офицеров, полковник Эспиноса. — Ни разу не встречал чистокровную индейскую девушку, которую, можно было бы назвать красавицей.

— Значит, вы никогда не бывали на цветочном рынке Сан Доминго, — возразил Морено.

— Нет, был. И много раз. А чего я там не увидел?

— Ну, если вы не заметили ее сами, нет смысла вам ее показывать.

— А, вы, наверно, имеете в виду la chinampera bella — девушку, которую называют Королевой озер!

— Вы правы, Эспиноса, именно ее я имею в виду. Но ваш насмешливый тон не к месту. Королева озер — девушка безупречной репутации, и я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь в этом усомнился.

— Ага, вы, кажется, хорошо с ней знакомы! — ответил Эспиноса со смехом.

— Да, — согласился Морено, — знаком и с ней, и с ее характером. Так случилось, что мой дядя владеет землями на берегу озера, в котором расположена чинампа ее отца. Более того, можно сказать, что чинампы — тоже его земли. Так что, как видите, джентльмены, у меня есть основания знать эту девушку, и могу вас заверить, что она чиста, как снега на Попокатепетле.

В начале этого разговора я испытывал не только боль, но и обиду. Мне хотелось схватить за горло того, кто задавал вопросы. Однако мне удалось сдержаться. Слушая продолжение разговора, я совсем успокоился.

— То, что вы говорите, Морено, — сказал третий мексиканский офицер, спокойный и сдержанный человек, — подтверждается поведением девушки. Я сам покупал у нее букеты, да и кто не покупал? Девушки на рынках окружены такой лестью, но ее поведение безупречно, и вполне может сравниться с ее красотой. Мне кажется, это не стал бы оспаривать и сам полковник Эспиноса.