Томас Рид - Избранные произведения. Том III

Всего собралось более двадцати семейств — некоторые из них обладали важными титулами, кроме того, ожидалось, что еще столько же прибудут позже. После обеда должны были состояться танцы.

Когда Майнард, завершив свой туалет, спустился в гостиную, он нашел ее полную гостей. Многочисленные красавицы расположились на диванах, каждая в своей великолепной богатой юбке, в то время как корсеты и рукава были на удивление бедны.

Среди них можно было заметить несколько джентльменов, все в строгих черных костюмах, а также освященные временем белые воротнички, чьи простые платья резко контрастировали с богатыми шелками и атласами, шелестевшими вокруг.

Вскоре после того, как он вошел в комнату, Майнард почувствовал, что оказался под пристальными взглядами и мужчин, и женщин: он оказался в центре внимания.

Это не было обычным вниманием, которым удостаивают только что вошедшего гостя. Как только дворецкий громким голосом объявил его имя и воинское звание, некий нездоровый интерес охватил приглашенных. Волнение среди смуглых бывалых солдат, сменивших обычную маску высокомерия на интерес к гостю, передалось вдовам и герцогиням, надевшим свои оправленные золотом очки и глядевших на него с интересом, необычным для этих важных дам; в то время как их дочери помимо взглядов снизошли до разговоров вежливости.

Майнард не знал, что кроется за всем этим. Будучи чужим в этой компании, он мог ожидать от окружающих разве что испытующих взглядов.

Но не такого активного внимания — в обществе, столь респектабельном и хорошо воспитанном.

Он был и сам достаточно хорошо воспитан, чтобы не показать свое замешательство. К тому же он видел перед собой лица, которые казались дружески настроенными; в то время как вдовы, глядевшие на него сквозь очки, казалось, рассматривали его с восхищением!

Хотя он и не смутился, он не мог не удивиться в своих мыслях. С многими их тех, кто сейчас здесь находился, он встречался прежде, охотился, стрелял и даже обедал вместе с ними. Так отчего именно сейчас они стали рассматривать его с таким интересом, до сего времени не выказанным?

Разъяснение происходившему дал хозяин, который подошел к гостю и в дружеской манере произнес:

— Капитан Майнард, мы вас поздравляем!

— С чем поздравляете, сэр Джордж? — спросил удивленный гость.

— С вашим литературным успехом. Мы уже наслышаны, сэр, о вашем умении владеть мечом. Но мы не знали, что вы так профессионально умете обращаться и с другим благородным оружием — с пером!

— Вы говорите сплошные комплименты, сэр, но я на самом деле не знаю, что вы имеете в виду.

— Вы узнаете, если взглянете сюда. Я полагаю, сэр, вы еще не видели — это пришло с последней почтой.

И сэр Джордж показал лист бумаги с напечатанным текстом, заголовок которого говорил, что это популярный утренний лондонский журнал.

Взгляд Майнарда остановился на колонке, в заголовке которой крупным шрифтом было набрано его собственное имя. Ниже шла рецензия на его книгу — роман, написанный им, о котором Майнард, уезжая из Лондона, еще не получил обычное в таких случаях уведомление о выходе в свет. Таким образом, журнал, который он держал в руках, первым дал публичную рецензию на его книгу.

«Три замечательных тома, написанные необычным человеком. О капитане Майнарде можно сказать то же, что Байрон писал о Бонапарте:

«Покой для сильной души это ад.»

Так начиналась эта рецензия, которая продолжалась в том же хвалебном духе; и завершалась статья утверждением рецензента, что «новая яркая звезда появилась на литературном небосводе.»

Автор не стал читать всей длинной статьи с комплиментами, выданными щедрой рукой рецензента, который, конечно, не был известен в литературных кругах, и поэтому Майнард был совершенно с ним не знаком. Он просмотрел лишь несколько первых абзацев и конец статьи, после чего вернул журнал хозяину.

Было бы неверно утверждать, что Майнард не был доволен, но также нельзя было сказать, что это было для него сюрпризом. Он изложил свои мысли, описав некоторые истории из своей жизни в далеком чужом краю — и в то же время приправил повествование мыслями и чувствами более поздними, — все это нашло отражение в романе, и он надеялся, что его труд о любви сделает его известным и тем самым обеспечит его будущую карьеру. До этого он думал только о войне. Сейчас настало время отложить в сторону меч и взяться за перо.

— Обед подан! — объявил дворецкий, широко раскрывая двери гостиной.

Гости сэра Джорджа разделились на супружеские пары и пары знакомых; только что состоявшийся автор книги обнаружил себя рядом с некоей титулованной леди.

Это было молодое и интересное создание, леди Мэри П…, дочь одного из благородных пэров в округе.

Но ее «кавалер» уделил ей мало внимания. Все его мысли были об еще более юной и интересной девушке — о дочери хозяина.

В течение нескольких минут, когда он находился в гостиной, он направлял в сторону Бланш горячие неравнодушные взгляды.

Она же, выхватив популярный журнал из рук своего отца, удалилась в угол комнаты и там, усевшись, жадно и с очевидным интересом поглощала его содержание.

По положению листов журнала он мог предположить, какую именно статью она читала, и, поскольку свет люстры освещал ее лицо, мог наблюдать за его выражением.

Когда он писал этот роман, он постоянно думал о ней в возвышенных чувствах. Неужели она, углубившись в рецензию, словно читала эти мысли?

Было сладко и радостно наблюдать улыбку на ее лице, будто хвалебные слова рецензента были ей приятны. И еще более сладостно было наблюдать, как, закончив чтение, она обвела взглядом комнату в поисках Майнарда, глаза ее остановились на нем, и на лице была гордость за автора и радость за его успех!

Вызов на лучший в мире обед был лишь грубым вмешательством, прерывавшим этот восхитительный взгляд.

Поскольку затем ему досталось место во главе стола, с леди Мэри рядом с ним, — как он завидовал многим юным гостям, находившимся в конце стола, и особенно молодому Скадамору, к которому прикрепили эту яркую красивую звезду, день рождения которой они собрались отпраздновать!

Майнард не мог более видеть ее. Между ними была огромная ваза с растениями из оранжереи. Как он проклинал стоявшие в ней папоротники и цветы, садовника, вырастившего их, и руки, которые украсили стол, создав эту непроницаемую преграду!

В течение обеда он не уделял должного внимания своей титулованной партнерше, что было на грани невежливости. Он почти не слушал ее любезные разговоры, или отвечал на них невнятно и невпопад. Его даже не трогала ее шелковая юбка, коварно шелестевшая рядом с его коленями, эта женская хитрость для соблазнения!