Томас Рид - Избранные произведения. Том III

Это место, насколько он смог запомнить, находилось вблизи большого кипариса.

До дерева оказалось гораздо дальше, чем ему представлялось, и солнце уже скрылось за горизонтом, когда он до него добрался.

Здесь Нелати остановился. Те, кого он ищет, либо уплыли дальше по открытой воде озера, либо свернули в один из многочисленных протоков, впадающих в него.

Выбрав самый широкий из них, юноша снова взялся за весло и направился дальше.

Хотя Криса Кэррола в поселке не было, тем не менее он знал о том, что там произошло со времени его ухода.

Несколько колонистов, встревоженные тем, как развиваются события, украдкой покинули залив Тампа и, встретившись с охотником, рассказали ему о происшествиях последнего месяца.

Предчувствия не обманули Криса Кэррола.

Белые — он имел в виду Элайаса Роди и его приспешников — не послушались его совета, и результат оказался даже хуже, чем можно было ожидать.

Охотник был настоящим пророком.

— Что ж, — сказал он, — губернатор Роди считал себя умником, когда строил свой большой дом на земле индейцев, но, думаю, он заплатит за него кровавыми скальпами и сломанными костями. Будь проклят старый сквалыга: из-за него у всех бедных поселенцев конца не будет несчастьям. А что касается этого его отпрыска с черным сердцем, то будь я проклят, если он в конце концов не получит свинцовый подарок. Может, это научит его человеческим чувствам.

— Но разве вы не вернетесь в поселок? Сейчас ваше присутствие там очень нужно.

На этот вопрос, заданный одним из беглых поселенцев, Кэррол ответил:

— Нужно? Что я могу теперь сделать? Нет, парень, масло в огонь уже подлили, и, может, я лучше помогу какому-нибудь бедняге подальше от поселка, чем в нем. Я вам вот что скажу: красные дьяволы принесут всем гибель, и Роди теперь это тоже знает. Этот вождь, Олуски — вы говорите, что он мертв, — так вот, он один стоил целого поселка таких, как Роди. Всех, за одним исключением.

— Кого вы имеете в виду?

— Его дочь. Никогда не видел красивее девушки. Будь она благословенна! Надеюсь, с ней ничего не случится. И не случится, если Крис Кэррол сможет этому помешать.

У честного охотника появился план, как принести наибольшую пользу. Он намеревался старательно избегать всякого вмешательства в дела воюющих и продолжать охотиться.

Часто, вспоминая об Элис Роди, он тяжело вздыхал.

— Не понимаю, как у такого предателя и язычника могла вырасти такая дочь. Это одно из тех явлений, которые философы называют «феноменальными».

Однажды в полдень — этот день оказался очень утомительным — в подобном морализирующем настроении старый охотник присел на древесный пень.

Выбил пепел из трубки, достал из сумки щепотку свежего табака и начал заново набивать трубку.

— Ах! — говорил он, качая головой. — Я помню времена, когда в этой саванне царило счастье, когда краснокожие готовы были помочь белому человеку, а не сражаться с ним. Эти времена ушли навсегда.

Он высек огонь и поднес к трубке.

И только он приготовился насладиться курением, как что-то сверкнуло и трубку выбило у него из зубов. Одновременно Кэррол услышал свист пули. Потребовалось мгновение, чтобы он схватил свое ружье и скрылся за стволом дерева, с противоположной стороны.

— Краснокожие, клянусь моими внутренностями! Могу сказать это по звуку выплавленной вручную пули.

Но краснокожий это или белый, проверить оказалось трудно, хотя теперь охотник следил за малейшими движениями.

Он знал, что выглянуть и посмотреть в ту сторону, откуда раздался выстрел, значит подвергать себя смертельной опасности.

Поэтому, затаив дыхание, прислушивался к малейшим звукам, которые могли выдать врага.

Все было неподвижно.

Используя очень старую хитрость, он надел шляпу на ружье и высунул на несколько дюймов из-за дерева, за которым прятался.

Вспышка, разрыв, и пуля пробила шляпу.

Теперь охотник был уверен, что его поджидает только один враг.

Если бы их было несколько, за первой пулей, выбившей трубку изо рта, так же быстро последовали бы другие, но, может быть, точнее нацеленные.

Кэррол быстро осмотрел рощу за собой. Она вся заросла подлеском, со множеством упавших деревьев.

Решение было принято немедленно.

Он упал на землю и бесшумно пополз. Добрался до другого дерева, в нескольких шагах и в стороне от первого. От этого дерева он перебрался к другому, еще под большим углом и на таком же расстоянии от второго.

Все эти передвижения совершались так искусно, что были абсолютно незаметны невидимому врагу.

Сменив позицию, Кэррол теперь мог взглянуть сбоку на своего неведомого противника, который, не подозревая об этом, продолжал, по-видимому, внимательно наблюдать за предполагаемым укрытием охотника.

Было бы совершенно естественно поднять ружье к плечу и нажать на курок.

Но тут какая-то мысль пришла охотнику в голову, он решил получше разглядеть своего противника.

И увидел, что в него стрелял Марокота.

Кэррол знал Марокоту, верного и преданного последователя покойного вождя, и не захотел убивать его, хотя легко мог это сделать.

Он решил поступить по-иному.

Кэррол был уверен, что пуля, выпущенная индейцем, предназначалась не ему. Марокота принял его за кого-то другого.

Осторожно приближаясь к воину, старый охотник перебирался от дерева к дереву, пока не оказался непосредственно за ним.

Не ожидая нападения сзади, по-прежнему внимательно следя за деревом, за которым, как он думал, скрывается враг, Марокота оказался в полной власти белого человека.

Громкий крик, быстрый прыжок, и Кэррол схватил индейца.

Сжав одной рукой горло, другой прижал воина к земле.

— Ни слова, дикая кошка, или мой нож побывает в твоих ребрах. Ты думал перехитрить меня, обмануть своим индейским предательством? А что скажешь, если я теперь сниму с тебя скальп, как ты хотел снять с меня?

Марокота не мог ответить на этот вопрос, так как едва мог дышать. По выражению лица индейца Кэррол понял, что его догадка была верной. Он не та жертва, которую намеревался убить Марокота. Это ошибка, но ошибка серьезная.

Разжав руку, он позволил удивленному Марокоте встать.

— Да, я мог бы убить тебя за этот выстрел. В следующий раз постарайся получше разглядеть лицо человека, прежде чем спускаешь курок! Пока никакого вреда ты не причинил! Но никогда не видел я худшего выстрела. Я съем собственное ружье, вместе с ложем и стволом, прежде чем сам так выстрелю. За кем ты охотился?

Восстановив наконец дыхание, индеец ответил:

— Я принял тебя за Уоррена Роди.

— Весьма благодарен за комплимент. Неужели я стал таким, как этот парень? Если это так, можешь прострелить мне голову, я не стану спорить.