Томас Рид - Избранные произведения. Том III

Из всего корпуса партизан, участвовавшего в этой экспедиции, ни один отряд не заслужил такой славы, как организованный в Новом Орлеане на улице Пойдрас. И никто из участников его не превзошел героизмом Флоранса Кернея, их командира, вполне оправдавшего общее доверие. Это было признано всеми, пережившими тот роковой день. В числе оставшихся в живых был, к счастью, и Керней. Судьба благоволила также Криттендену и Крису Року. Как и в Фаннингском побоище, гигант техасец творил в Мьере чудеса и буквально косил врагов, пока, весь израненный, не принужден был покинуть поле боя. Он сражался как лев, истыканный копьями кафров, рядом с тем, кто сразу завоевал его симпатию в Новом Орлеане и стал капитаном, благодаря его стараниям. Крис Рок питал к Кернею отцовские чувства, сохраняя к нему уважение, какое всегда вызывает истинное благородство. Он так привязался к молодому ирландцу, что, нисколько не задумываясь, пожертвовал бы ради него жизнью. Читатель еще убедится в этом.

Кому известна история Техаса, тот, конечно, не забыл, что пленные, захваченные в Мьере, взбунтовавшись против своей охраны, бежали и рассеялись по горам. Это случилось вблизи города Эль-Саладо. Бунт был вызван дурным обращением с пленными во время пути. Когда достигли Эль-Саладо, положение стало просто невыносимым. И разразилась буря, собиравшаяся уже долгое время. Техасцы давно задумали побег. В одно прекрасное утро, когда охранявшие их солдаты еще отдыхали, раздался условный клич:

— Вперед, друзья!

Все поняли этот призыв, потому что он почти буквально повторял приказ, который отдал Веллингтон под Ватерлоо. И исполнен он был почти так же поспешно. Едва он был произнесен, как техасцы бросились на стражу, отняли оружие и с его помощью проложили себе путь к свободе.

Для большинства беглецов, однако, эта победа оказалась лишь отсрочкой плена, короткой передышкой, глотком свободы. Теснимые отрядами, которые поспешили на помощь так постыдно рассеянной охране, беглецы подверглись жестокому преследованию в местности, им совершенно незнакомой, пустынной, лишенной пищи, а главное — воды. Неудивительно, что почти все они были снова захвачены и переправлены в Эль-Саладо.

То, что последовало затем, было достойно дикарей. Солдаты, которые стерегли пленников, и были ничем не лучше дикарей: они намеревались расстрелять всех до последнего. Это варварское решение большинства едва не было приведено в исполнение, и тогда никто не услыхал бы более ни о нашем герое Флорансе Кернее, ни о его друге Крисе Роке, да и самый роман «Американские партизаны» не был бы написан. Но между злодеями нашлось несколько человек более разумных, не согласившихся на эту массовую казнь. Они знали, что слух о подобной бойне неминуемо дойдет до Соединенных Штатов. Что же за этим последовало бы? Им пришлось бы иметь дело не с одним плохо организованным отрядом техасцев, а с дисциплинированной, достаточно многочисленной армией. Решено было остановиться на более милостивом наказании: расстрелять по одному на десяток. Выбирать жертвы было излишним, так как виновными считались все одинаково, и поэтому судьба пленников была предоставлена слепой случайности. В Эль-Саладо пленников выстроили в ряд и тщательно пересчитали. В каску одного из драгунов набросали мексиканских бобов по числу пленных. На девять белых зерен клали одно черное. Тот, кто его вынет, должен быть немедленно расстрелян. Приступили к роковой лотерее. Я, пишущий эти строки, утверждаю, что никогда в истории человечества не было проявлено большей доблести, чем тогда, в Эль-Саладо.

Пленники не принадлежали к какой-либо одной национальности. Хотя большинство состояло из техасцев, но среди них были также англичане, шотландцы, французы, немцы, некоторые даже говорили по-испански, на родном языке их теперешних судей и будущих палачей.

Когда каску стали проносить вдоль строя, никто из пленных не выказал ни малейшего колебания, все спокойно опускали в нее руку, хотя каждый мог предполагать, что там лежит, может быть, его смертный приговор. Некоторые храбрецы даже острили по поводу положения, в которое попали. Один — а это был никто иной как Крис Рок — вскричал, потряхивая каску:

— Никогда, друзья мои, мне еще не приходилось играть в более серьезную игру! Впрочем, нечего бояться, мне всегда везло, и мой смертный час еще не пробил!

Эта вера в свою счастливую звезду не замедлила получить подтверждение, так как он вытащил белый боб. Настала очередь Кернея. Он собирался уже, не выказав ни малейшего смущения, опустить руку в каску, но техасец поспешно остановил его.

— Нет, капитан, нет, — сказал он, — я ранен…

Серьезно ранен, мне, вероятно, осталось недолго жить, ваша жизнь драгоценнее моей. К тому же, мне везет, позвольте же вытянуть жребий вместо вас. Вы знаете, что это позволено, мошенники сами разрешили.

Действительно, офицер, наблюдавший за исполнением приговора, из человеколюбия разрешил иметь заместителя, если бы таковой нашелся.

Не только Крис Рок высказал готовность принести себя в жертву ради дружбы. Один шотландец настоял, чтобы его допустили тянуть жребий за младшего брата.

Керней, однако, сам отклонил предложение товарища.

— Спасибо, дорогой друг, — сказал он горячо, высвобождая свою руку из ладони великана и поспешно опуская ее в каску. — Я, может быть, и сам не лишен удачи. Вот сейчас увидим!

Он не ошибся: в его пальцах оказался белый боб.

— Слава богу! — радостно закричал техасец. — Нам обоим посчастливилось, и если мне суждено умереть, то я собираюсь еще хорошо пожить!

Действительно, когда они добрались до тюрьмы, куда были заключены, к нему вернулись силы и здоровье.

Одно из примечательных зданий в Мехико — Аккордадская тюрьма. Редко кто из иностранцев, проезжая через столицу, не посетит ее, редко также, чтобы посетивший ее не испытал тоски и отвращения. Пожалуй, ни одна тюрьма мира не заключает в себе столько разнородных преступников. Кельи (здание это было прежде монастырем) переполнены ворами, фальшивомонетчиками, разбойниками и убийцами. Вместо того, чтобы смириться и раскаяться, большинство преступников здесь похваляется своими злодеяниями. Даже и в самой тюрьме происходят иногда ужасные драмы. Кельи, а главным образом дворы, где арестанты проводят большую часть времени, бывают ареной всевозможных преступлений. Там можно видеть, как, собираясь кучками, они играют в карты, плутуя, ругаясь и богохульствуя. В общество этих ужасных существ и попали два наших пленника после Мьерского сражения.

Единственным утешением Криса Рока и Кернея была надежда, что их поместят в одну и ту же келью, но и эта надежда не осуществилась вполне, так как им пришлось выносить присутствие еще двух заключенных. Это были мексиканцы. Один из них в иной обстановке имел бы довольно порядочный вид. Несмотря на грязную и драную одежду, он выглядел человеком воспитанным и принадлежащим к хорошему обществу. Плен лишает льва свободы, но не может унизить его. Так было и с этим заключенным. На желто-оливковом, как у чистокровного мексиканца, лице его борода и усы были черны как смола, такие же волосы рассыпались длинными прядями по плечам. Во взгляде больших черных глаз сочетались доброта и решимость.